Сезон дождя

Кинг Стивен

— Надо же, милый, какой ты умный, — сказала она и встала из-за стола. Она снова улыбалась, и Джон был рад этому. Элиза глубоко вздохнула — при этом джинсовая рубашка, которую она надела сегодня, соблазнительно округлилась — и выдохнула. — Похоже, влажность уменьшилась.

— Пожалуй. — Джон бросил собранный им мусор в корзину левым крюком через голову и подмигнул ей. — Вот тебе и сезон дождя.

* * *

Но к тому времени, когда они повернули на Хемпстед-роуд, влажность еще больше увеличилась, причем очень резко. Джону казалось,

что майка на нем превратилась в клейкую паутину, прилипшую к спине и груди. Небо, ставшее вечеру светло-розовым, по-прежнему было чистым, без единого облачка, но он чувствовал, что, будь у него соломинка, он мог бы пить воду прямо из воздуха.

На этой дороге еще был только один дом, у подножия длинного холма с Хемпстед-Плейс на вершине. Когда они проезжали мимо этого дома, Джон увидел силуэт женщины, неподвижно стоявшей у окна, глядя на них.

— Ну вот, это и есть двоюродная бабушка твоей подруги Милли, — сказал Джон. — Она поспешила позвонить в магазин местным сумасшедшим и предупредить их о нашем приезде. Интересно, если бы мы остались у них чуть дольше, вытащили бы они подушки, которые стонут, когда ни них Сердятся, щелкающие зубы и взрывающиеся сигары?

— У собаки этого старика была встроенная вонючая сигара.

Джон засмеялся и кивнул.

Через пять минут они свернули на подъездную дорогу, ведущую к их дому. Дорога вся заросла сорняками и низкорослым кустарником, и Джон решил, что займется этим в ближайшее время. Сам Хемпстед-Плейс представлял из себя большой деревенский дом, причем каждое новое поколение делало к нему пристройку, если считало это нужным или просто имело на то желание. Позади него находился амбар, соединенный с домом тремя зигзагообразно расположенными сараями. В пору раннего лета два из них заросли почти до крыш ароматными кустами жимолости.

Отсюда открывался поразительный видна город, особенно в такой безоблачный вечер, как этот. На мгновение Джон с удивлением отметил, как при такой необычайно высокой влажности может быть столь спокойный и безоблачный вечер. Элиза подошла к нему, и они несколько секунд постояли перед слотом автомобиля. Обняли друг друга за талию и глядели на уходящие плавными волнами вдаль в направлении Огасты холмы, которые терялись в вечерних сумерках.

— Как прекрасно, — прошептала она.

— Послушай-ка, — сказал он.

За амбаром, ярдах в пятидесяти, начиналось заросшее камышом и высокой травой болото. Оттуда доносился беспорядочный лягушачий хор — лягушки пели, щелкали и словно колотили в барабаны с помощью своих эластичных мешков, которые Бог по какой-то причине счел нужным растянуть в их горлах.

— Видишь, — сказала она, — по крайней мере лягушки на месте и готовы к действию.

— А вот жаб нет. — Он посмотрел на безоблачное небо, в котором появился холодный горящий блеск Венеры. — Да вот они, Элиза! Вон там! Тучи жаб!

Она рассмеялась.

— Сегодня в маленьком городе Уиллоу, — произнес Джон торжественно, холодный фронт жаб встретился с теплым фронтом тритонов, в результате чего…

Элиза толкнула его локтем в бок.

— Ну

ты, — сказала она, — пошли в дом…

Они вошли в дом и не задерживаясь направились прямо в постель.

* * *

Примерно через час приятную дремоту Элизы нарушил удар по крыше. Она приподнялась на локте.

— Что это, Джонни?

Джон что-то пробормотал и повернулся на бок.

Жабы, подумала она и хихикнула… Но смешок получился нервным. Она встала, подошла к окну и, прежде чем посмотреть на то, что могло упасть на землю, взглянула на небо.

Оно было по-прежнему безоблачным, и теперь его усеял триллион сияющих звезд. Мгновение Элиза смотрела на небо, завороженная его молчаливой красотой.

Еще один удар.

Она отшатнулась от окна и глянула на потолок. Что бы это ни было, оно ударило по крыше прямо над головой.

— Джон! Джон! Проснись!

— Что случилось? — Он сел в постели. Волосы его спутались самым беспорядочным образом.

— Началось, — сказала она и попробовала рассмеяться. — Пошел дождь из лягушек.

— Жаб, — поправил он. — Элли, о чем ты гово…

Удар, еще удар.

Он оглянулся вокруг, затем опустил ноги на пол.

— Это нелепо, — произнес он тихо, сердитым голосом.

— Что ты хочешь этим ска…

Сильный удар, звон разбитого стекла НА первом этаже.

— Черт меня побери, — пробормотал Джон, встал и натянул джинсы: Довольно. С меня достаточно, черт возьми.

Несколько приглушенных ударов потрясли стену дома и крышу.

Элиза испуганно прижалась к нему.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что эта сумасшедшая женщина и, может быть, старик, сидевший в качалке, собрали своих друзей и теперь швыряют в наш дом камни, сказал Джон. — Я собираюсь положить этому конец, причем не откладывая. Может быть, у них обычай оказывать шумный прием новым жителям своего города, но…

Из кухни донеслось несколько сильных ударов.

— Черт бы вас всех побрал! — завопил Джон и выбежал в коридор.

— Не бросай меня! — крикнула Элиза и последовала за ним.

Прежде чем сбежать с лестницы, он включил свет в коридоре. Приглушенные удары сотрясали дом все чаще и чаще, и это заставило Элизу задуматься. Сколько горожан собралось у дома? Сколько их потребовалось, чтобы устроить такое? И что они бросают? Камни, завернутые в наволочки?

Джон спустился по лестнице и вошел в гостиную. Там было большое окно, из него открывался тот же вид, которым они недавно восхищались. Теперь окно было разбито. Осколки стекла валялись на ковре. Он бросился к окну, собираясь крикнуть собравшимся там людям, что сейчас принесет ружье, но, посмотрев на осколки стекла, вспомнил, что он босиком, и остановился. На мгновение его охватило замешательство. Он не знал, как поступить. Тут он увидел среди осколков стекла темный предмет — камень, которым эти кретины разбили окно, — и снова его охватила ярость. Он готов был кинуться к разбитому окну, не обращая внимания на свои босые ноги, но в это мгновение темный предмет шевельнулся.