Сезон охоты на единорогов
Шрифт:
Мальчонка стоял, согнувшись в три погибели, и держался за живот как-то очень уж знакомо и страшно – как раненый во время битвы, когда ещё нельзя позволить себе упасть и тем отстраниться от сечи, но и двигаться на врага нет сил. То ли ранен, то ли получил тяжёлый удар в живот. Кем – я понял спустя мгновение.
В полной тишине – словно выключили звук – бежал огромный кабан. Он далеко пролетел после атаки и теперь разворачивался, скользя острыми копытами по зеркальной поверхности. Чёрный, клокастый, с массивной мускулатурой, резко выделяющейся даже под жёсткой толстой шкурой.
На вепре, словно на коне, сидел всадник в тяжёлых европейских доспехах рыцаря. Тяжёлое копьё,
Чёрный всадник и его необычный конь готовились к новому нападению.
Юрка обернулся ко мне, словно за поддержкой и, распрямившись, кинулся на врага… В ушах застучала, забилась кровь, белым шумом заглушив все звуки внешнего. Я бросился за ним следом, на бегу вырывая из «кармана реальности» пистолет.
Пуля. Две. Три. Четыре… Я не дурак. Я прекрасно считаю. Я не новичок. Я хорошо стреляю. Только, попав точно – две в глаза зверя, две в налобный щиток всадника - ни одна из моих пуль не причинила вреда. Просто прошли, словно сквозь слишком густой туман. Юрка бежал впереди меня шагах в шести, спотыкался, падал, поднимался и кричал что-то жёстко-взрослое, неподходящее ребёнку. А я летел следом и не мог догнать и уложить его.
Для меня оставалось не так уж много вариантов. Ведь даже тогда, когда не действует безличное оружие, всегда работает оружие личного выбора. Оружие, которое несёт в себе знак твоего решения. Нож рассёк пространство, улетая вперёд ни намного быстрее, чем двигался я сам. Я интуитивно выбрал тяжёлый клинок и не прогадал – сталь вонзилась меж двух пластин в защите руки. Прекрасно! Несмотря на то, что рана несерьёзна и только на миг ослабила руку противника, нож сделал своё дело. Две удачи за один бросок! Копьё всадника вильнуло в сторону от мощного удара кинжала и не пришлось по мальчишке. И к тому же, стало ясно, что против этой вооружённой твари у меня тоже кое-что найдётся в арсенале. И пусть силы неравны – это естественное состояние для тарха. Невесомость. Чувство зависающего в пустоте вздоха, сердце, попавшее в «воздушную яму», медленное падение мёртвого тела на землю…
Сдвинутая раной рука ослабла и копьё свистнуло над чудиной головёнкой и пролетело дальше – всадник не смог или не захотел останавливать разъярённое животное, несущееся по прямой немыслимым галопом. Кабан бедром сбил с ног Юрку – маленький вед с криком отлетел в сторону и зажался на льду, словно подраненная гусеничка, кукожась от боли.
Я, было, кинулся к нему, но понял, что не успею. Кабанья морда резво приближалась. И чёрный рыцарь, сменив цель, уже прилаживал копьё для меня…
Три дротика улетели один за другим ещё во время приближения противника. Все попали в цель, и ни один не остановил. Я уже ожидал удара копья, тяжёлым острым наконечником маячащего перед глазами. Но, вместо этого всадник дал шпоры своему коню, и кабан бросился, преодолев оставшиеся метры одним рывком. Тяжёлая туша с оскаленной поросячьей мордой резво приблизилась.
В самый последний момент, вдохнув запах страха, я рванул в сторону. Ушёл почти из-под копыт. Акробатика никогда не была моей сильной стороной, но шаблонов детства хватило – ушёл. Ударился о лёд, неудачно падая на спину, провернулся, вставая на ноги, и тут же понял – есть у этой чёрной пары «ахиллесова пята»! Рыцарь на кабане, после промаха, снова не смог остановится разом и улетел на самый край озера. И там опять с трудом, проскрёбывая копытами по ледяной кромке, кабан начал разворачиваться. Значит, можно будет уложить его на повороте. Кабан там – словно бегемот на роликах. А, как ляжет он – так и с рыцарем можно будет поговорить поближе…
Юрка
Последний рывок оказался настоль мощен, что пространство передо мной раздалось и я выпал из него, мгновенно оказавшись в реальном мире своих возможностей. Снова упал на зеркало озера и пролетел несколько метров, оказавшись сразу за ногами Чуды. Мне хватило ума попытаться схватить его, да только поздно – лишь босая пятка остро ударила по ладони. Мальчишка оказался впереди, прямо перед хряком…
Я рванулся подняться. И безотчётно замер.
Три блеснувшие в полёте чёрточки выбили из рыцаря чёрные сверкающие брызги с другой стороны тела.
Жаня появился сразу за посланными в цель ножами… Он летел, сильной поясницей послав тело в длинный прыжок, словно над костром в купальские игрища. И остановиться такая мощь может только на поверженном противнике, распылённом в брызги. Кабан ещё бежал на мальчика, а с него медленно валился на спину и вбок всадник.
Жаня налетел на рыцаря ещё до его падения – просто сшиб с крупа кабана на зеркальную поверхность озера и в мёртвой хватке, сминая железо лат, стал продавливать его грудину, стремясь остановить сердце голыми руками. Рыцарь хрипел и бился, пытаясь достать находящегося сверху в позиции на одном колене бойца. И не доставал… И всё бы хорошо, но взбесившийся зверь ещё летел на мальчонку, выставив тупое рыло и устрашающие клыки.
Юрка стоял на льду, неловко прижимая ладонь к животу и подняв плечи в безотчётном страхе. Рот его кривился без крика, а на лбу сверкала влажная чёрная полоса – то ли кровь, то ли пот, то ли что-то за гранью реальности. Он смотрел на кабана, летящего тяжёлым галопом.
Маленькое беззащитное детское тельце на пути страшной махины.
И остановить её Женька бы не смог.
А вот я стоял ближе…
На краткое мгновение Жаня обернулся. Я встретился взглядом с его сумасшедшими синими глазами, заполненными тем расплавленным свинцом ярости, что страшит противостоящих даже в условиях близких к победе. Меня ожгло его безумьем схватки. Внезапным стало понимание, что ярость битвы направлена и на меня. Что и мне не суждено будет выжить. Потому что я упускаю Юрку. Обмен взглядами и мысли слились с движением – я на пределе возможностей свернул реальность, словно железный лист, и кинул своё тело в раструб локальной воронки пространства.
И не рассчитал. Вынырнул рядом с Чудой, но выше, чем нужно, упал, ударился о лёд, гофрируясь от неудачного падения. Спиной вошёл в жесткий лёд и почувствовал, как хрустнуло. То ли кости, то ли лёд… Времени размышлять не оставалось. Вскочил, чувствуя тяжёлое сопротивление тела, и рванул к ребёнку.
А под ногами затрещал лёд. Зазмеились провалы в тёмном зеркале, понеслись с огромной скоростью во все стороны.
Я схватил стоящего в ступоре Чуду и резво рванул в сторону, уходя из-под удара кабана. Вовремя! Тяжёлое свинячье рыло обожгло горячим дыханием в спину, но кабан снова промахнулся.