Сезон охоты на гения
Шрифт:
— Тормен, как раз о тебе говорили! — Окликнул графа уже знакомый голос. — Иди к нам!
Вадим тяжко вздохнул и пошел к графу Шереметьеву. Он был не один, а в компании нескольких вельмож.
— Тормен, знакомьтесь. Это граф Ватерман, а это князь Трошкин. — С гордостью представил двух господ, Всеволод. — Если у тебя будут проблемы с деньгами, то эти парни могут всё решить в считанные секунды?
— Коллекторы? — Осторожно предположил молодой граф.
Троица рассмеялась.
— О нет, Граф, мы всего лишь экономисты. — Поправил юношу, граф Трошкин, он
— И еще мы не приемлем оружие. — Вставил слово Ватерман, который был выше своего коллеги на две головы. — Две вещи, которые бесят больше всего: это войны и нечестивые
Нечестивыми зачастую называли ведьм. Это прозвище давалось каждой женщине, на которую накладывали данное клеймо.
— Как хорошо, что нас оберегают, Бельмонды. Под их опекой можно не бояться никаких-то там ведьм. — Трошкин, при упоминании герцога расцвел и одобрительно закивал головой.
Данный тезис никак не отразился на лице и молодого графа. Хотя Шереметьев очень ждал от Вадима, какой либо реакции. Но видимо зря.
— Господа, я сегодня читал прессу, и натолкнулся на любопытнейшую статью. — Поведал Всеволод своим собеседникам.
— Ну же, Граф Шереметьев, поведайте, о чем там говорилось? — Попросил Трошкин.
— А говорилось о следующем. Что в городе Саинтвиль, в святыне-святынь, продолжают пропадать люди. — Всеволод замолчал и посмотрел в глаза каждому, затем выдержав театральную паузу, продолжил. — Кое-кого все же находили, но это уже мало походило на человека, насколько было изуродовано тело.
— Бред. — Крякнул князь. — В Саинтвиле? Право дело, это смешно.
— Говорю, как на духу. — Перекрестился Шереметьев.
— Серийные убийства в Саинтвиле, о которых никто не знает. — Недоверчиво пробормотал Ватерман. — Звучит, как сказка.
— Я бы не доверял желтой прессе. — Вставил свое слово Вадим Иванович. — Больше половины из написанного, это не очень здоровые выдумки редакторов, которые гонятся за рейтингами.
— А если это правда? — Не унимался Всеволод.
— Тогда это дело рук нечестивых. — Скривился Князь Кропоткин. — Все беды от них. Сколько бы их не выжигали, а меньше не становится. Я вот слышал, на днях… Инквизиция сделала рейд в небольшую деревушку, и представляете, привели оттуда пять ведьм. Не одну, не две, а целых пять!!!
— Возмутительно! — Крякнул коллега.
— Ну а Вы, что на это скажете, граф Тормен? — С улыбкой на лице, обратился Всеволод Шереметьев, к молодому графу.
Это явно было сделано намеренно, так как Шереметьев знал отношение Вадима к дикарским традициям, и прекрасно понимал, к чему может привести, казалось бы, невинный вопрос. Скорей всего все пять девушек и не были никогда ведьмами — простушкам отродясь не постичь столь высокое искусство, коим должна обладать нечестивая. Обычное дело, поймать первую попавшуюся под руку и придать её огню.
Но, что же на это ответит молодой граф? Ведь любое сказанное на балу слово — удваивает его силу.
Вадим Иванович,
— Господа, возможно, здесь имеет место быть человеческому фактору? — В голосе чувствовался холод и полное равнодушие к происходящему.
— Не понял… — Округлил глаза Ватерман. — Поясните, граф Тормен.
— Человек может ошибаться. Пока судьи не признали вину, девушки считаются невиновными. — Напомнил Вадим Иванович.
— Ну вы даете, граф. — Засмеялся князь Кропоткин, который счел данный тезис безобидной шуткой. — Запомните, инквизиция никогда не ошибается.
— Особенно, когда дело касается, ведьм. — Поддакнул Ватерман
Инквизитор прошел рядом и бросил беглый взгляд на четверку говоривших. Услышал бы он сейчас, о чем идет речь, реакция была иной. Ну а так, человек в черном, лениво отвел взгляд и пошел дальше.
В один миг музыка стихла, умолкли голоса, внезапно обрушившаяся тишина начала давить на виски. Сразу после этого, народ начал идти в сторону трибуны.
— О, кажется, сам герцог Бельмонд решил почтить нас вниманием. — Промурлыкал Князь. Пойдемте господа, я хочу стоять в первых рядах, когда он начнет свое приветствие.
— Даже если придется расталкивать всех локтями. — Добавил граф Ватерман.
— А не вы ли говорили, что не приемлите насилия. — Резонно заметил Всеволод Шереметьев.
— Если речь идет о репутации, то я могу и поступиться принципами. — Крякнул Ватерман.
— Увы, но я вынужден откланяться, меня ждет очаровательная мисс, которую я, и так заставил себя ждать. — Сказал Вадим Иванович, сославшись на Вайлет.
— Если она настолько очаровательна, как вы говорите, не думаете, что ваше место занял кто-то другой. — Шереметьев не стал отказывать себе в удовольствии, уколоть молодого графа.
— Вот найду и проверю. — Вадим поднял потертый цилиндр и попрощавшись растворился в толпе.
— Славный малый. — Высказал свое мнение князь Кропоткин. — Но право дело, зачем он носит этот ужасный цилиндр?
— Говорит он ему дорог, как память. — С долей иронии отвечал Всеволод.
— Пора, эту память, отправить на помойку. — Вставил слово Ватерман. — И купить себе новую, непотертую.
— Увы, не все можно купить за деньги, мой друг. — Философски заключил Шереметьев.
— И это говорит человек, который рассекает по городу на новеньком Садарии сорокопятке.
Троица рассмеялась и пошла занимать места поближе к трибуне.
Глава Седьмая: Герцог
Тело Бельмонда было обрюзглым, а сам он массивным и неповоротливым. Из-за высокого роста, и просторной одежды он и вовсе походил на большого медведя. Герцог не приемнил новомодные костюмы, и был истинным адептом консерватизма. Вот и сейчас на голове у него красовался пышный парик, который свисал до самого пупка, а нарядная одежда имела форму луковицы. Неуклюжесть Бельмонда была обманчива, и легко могла сбить с толку любого, кто с ним мало знаком, и только истинные товарищи знали насколько опасно иметь дело с герцогом.