Сезон охоты на падчериц

Саморукова Наталья

— А у кого по нынешним временам ладно? Что-то серьезное с ним происходило? Не первый человек уже об этом твердит.

— Да как тебе сказать. Чудил. Не до такой степени, чтобы от дел отойти, но вроде как болезнь прогрессировала.

По словам гражданской жены Дарьи, за Федором с самого начала водились определенные странности. Во-первых, у него постоянно менялось настроение. Он был то чересчур сосредоточенным, жестким, властным, то вдруг принимался дурачиться, точно дитя. Первое время Дашу это забавляло, и она находила в таком непостоянстве определенный кайф. Но постепенно чудачества Федора стали ей в тягость. Зацеловав ее с утра и заласкав, осыпав откровенными и трогательными признаниями, вечером он возвращался с работы мрачнее

тучи, сквозь зубы просил приготовить ему ванну и до ночи мог не сказать ей ни слова. В такие минуты он казался совсем чужим. Но это все полбеды. Года через два совместной жизни Даша поняла — муж серьезно болен. У него началась мания преследования. Обострялась она с удручающей частотой. В такие периоды он не ел ничего, кроме яиц. А прежде чем сварить их, тщательно осматривал скорлупу. Боялся, что его отравят. Он приобрел бронежилет, два пистолета и нанял огромный штат охраны. Прежде чем выйти из дома, долго что-то шептал перед иконой Пресвятой Богородицы.

— Стоп, — прервала я Гришку в этом месте его рассказа, — что тут удивительного? Мужик разбогател, у него появилось множество конкурентов. Он боялся за свою жизнь.

— Да погоди ты, дослушай. Это, похоже, действительно была мания. Случалось, два-три дня сам не свой от страха, трясется как осиновый лист, а потом все как рукой снимет, становится прежним, нормальным. О бронежилете и не вспоминает, еду метет всю подряд. Ну как такое может быть, если не по болезни?

— Точно, — согласилась я.

— То-то и оно. И с памятью у него стали случаться казусы. Забываться начал. А то и явно бредил. Не вынес мужик напряженной работы.

— Да, такое бывает. Чем больше бизнес, тем больше риска. Во всех смыслах. Стоит ли удивляться в таком случае, что по бабам ходить перестал? Какие уж тут бабы. Хорошо, что мы с тобой, Гриша, большим бизнесом не занимаемся.

— А у тебя и без того — и провалы в памяти, и мания преследования, и смена настроения. Зачем тебе еще какой-то бизнес? Задарма все имеешь.

— Ладно, я, Гриша, сегодня не обидчивая. Послушай, может в таком случае он действительно, того… сам?

— Заладила. Да как раз нет! Ты посмотри, как все гладко выходит! Некий икс — допустим, это действительно мог быть отец девушек, — скумекал, как можно прибрать к рукам немаленький куш. Каким-то образом он узнал, что Ангелина закрутила шашни с олигархом, и решил сыграть на этом в свою пользу. У Федора начались странности именно тогда, когда он познакомился с будущей женой. Возможно, каким-то образом поспособствовал тот самый неизвестный пока нам товарищ. Возможно, что он хитер, предприимчив, ни перед чем не останавливается. Свести человека с ума не так уж сложно. Надо только знать подходы. Дальше все как по писаному. Федор женится на Ангелине, а наш герой, точнее антигерой, приступает к главной части плана. Все эти годы он писал девочкам. Кстати, надо выяснить, каким образом они получали письма. Ангелина твердо стоит на том, что ничего не знает. Так вот. В этот момент он писать перестает, чтобы не наводить на себя лишних подозрений. Девочки заканчивают учебу, и он решает, что насупил его звездный час. Все логично, Настя!

— Бог ты мой, тогда мы имеем дело с настоящим чудовищем.

— С кем есть, с тем и имеем. Но я почти уверен, что мы на правильном пути. Дело за малым — найти хоть какой-то след этого варвара.

Около полуночи телефон снова ожил. Лешка дернулся взять трубку, но я его опередила. Тишина. И сразу затрезвонил его мобильный. “Да, я слушаю”, — каким-то очень низким шепотом ответил он, прикрывая трубку рукой и выскакивая из комнаты. Осторожно придержал за собой дверь и пропал. Только в половине первого он снова замаячил в гостиной, где я сидела, уже еле живая от злости. Ни в какие ворота такое поведение не укладывалось.

— Настена, может, спать будем? — не очень уверенно спросил он.

— Спи. — Я с деланым интересом уставилась в

телевизор, где шла трансляция боксерского поединка.

— Кстати, куда опять подевалась Маргарита?

— Господь ее знает. Тебе-то что?

— Да нет, ничего.

Лешка еще немного потоптался на пороге и ушел спать. А меня грызли обида и оскорбленное самолюбие. Ощущать себя женщиной, которой изменяют чуть ли не на глазах, было до головокружения тошно.

Оказывается, это особый статус — женщина, которой изменяют. Ты сразу становишься меньше ростом, у тебя пропадает еще вчера такая отчетливая талия, а спина выгибается вопросительным знаком. Лицо моментально стареет на несколько лет, волосы перестают блестеть и висят паклей. Ты сама себе неприятна. Не спасает ничего. Новые шмотки сидят как на корове седло, ботинки жмут, интеллектуальный уровень падает до отметки легкой дебильности. В голове постоянно крутится одно и то же. Как он мог? Его что-то не устраивает во мне? Я холодна в постели? Я перестала понимать юмор? От моей еды у него началось несварение желудка? Да, я понимаю, Гришка прав, мужчины полигамны и все такое. Но все равно, как он мог?

Когда ночную тишину квартиры варварски нарушил очередной телефонный звонок, я чуть до потолка не подскочила. Это уже слишком. Нет, надо срочно начинать пить валерьянку. Я уже дергаюсь от каждого шороха. Звонил мой мобильный, на табло определителя номера значился “частный вызов”. Это кто же у нас такой законспирированный?

— Алло, алло, да говорите же, я вас слушаю.

— Ну конечно! Конечно, слушаете. Вам, Настя, совершенно невозможно дозвониться! Конечно!

Мои пальцы мгновенно похолодели и выронили трубку. Трясясь дрожью самого крупного калибра, я сползла по стенке на пол и на всякий случай отпихнула телефон ногой как можно дальше от себя. Но случайно задела кнопку громкой связи, и кухню заполнили потусторонние, но очень отчетливые голоса:

— Ах, ну Настя, ну что же вы молчите? Я тебе говорила, Анна, что мы ее напугаем! Ну конечно! Надо же понимание иметь!

Господи, святые угодники, все, сколько вас есть, что же такое творится?

— Настя, пожалуйста, не молчите! Вам плохо?

Я осторожно подползла к телефону и, отключив динамик, еле выдавила из себя:

— Ну конечно…

— Ой, слава богу! Конечно, конечно, мы все понимаем! Это весьма неожиданно, конечно! Но поймите и нас. Нам с вами надо срочно поговорить.

У меня уже был случай, когда я ездила на рандеву с покойной свекровью. Слава богу, в тот раз все объяснилось логично и завершилось счастливо. Но тут покойниц было целых две, и если при жизни девчонки были такими прыткими, то где гарантия, что они забросили дурные привычки после смерти? От таких можно чего угодно ожидать.

— Встретиться? — осторожно спросила я. — Э-э-э, а где?

— Не можем сказать по телефону. Выйдите сейчас в подъезд, выйдите, мы подождем на трубке.

Кое-как собрав себя с пола, я послушно, точно зомби, двинулась к выходу. Открыла дверь, попыталась внимательно осмотреть площадку, но перед глазами все плыло. Как была — босиком, в трусах и в футболке выбралась на лестничный пролет.

— Ну? Вышли? — не унимались призраки.

— Да…

— Ну конечно! А теперь подойдите к батарее между третьим и четвертым этажом. Подошли? За батареей пакет, в нем записка. Больше мы говорить не можем. Прочитаете и поймете, как вам действовать дальше. Вы слышите, Настя?

— Слышу…

— Ну конечно! Замечательно! Тогда до встречи! Конечно! Быстрее возвращайтесь домой, вас никто не должен увидеть! Конечно!

И трубка вполне по-земному запиликала отбой.

Еще плохо соображая, я сунула руку за пыльный рефлектор и нащупала объемный плотный сверток. С трудом вытянув его, неожиданно почувствовала на своем плече жесткую, точно кусок фанеры, руку и услышала чей-то голос.

— Женщина, вам плохо? — спросил меня незнакомый мужчина, поднимавшийся снизу по лестнице.