Сезон охоты на ведьм
Шрифт:
– А Мстители? – снова спросил росич.
– Чёрт их поймёт. По-моему, это личинки, но чьи? Во всяком случае, Мститель опасней оборотня, и если б мы его не подранили, от нашей триады остались бы клочья.
– Хорошо, а куда отнести колдунов?
– Вот тут давай определимся с терминами, – предложил Вадим, – чтобы не путаться. Всё, что по нашу сторону, зовём магией, что по их – колдовством.
– И что выходит?
– Выходит, колдуны – это те, кто стоит над вампирами. И я даже представить боюсь их Силу.
– А кто ж тогда маги?
– Вот маги ещё толком не проклюнулись из творцов, и неизвестно – проклюнутся ли.
Крутарь с небрежением фыркнул: дождёшься от них!
– А больше не из кого, – возразил Вадим. – Ну, есть ещё такое странное образование, как магическая триада, но пока её соберёшь!.. На всю губернию я знаю одну – собственную.
– «Есть такая партия!» – со смешком сказал князь. – Если богатыри – не мы, то кто же?
Чуть сдвинув взгляд, Вадим увидел распахнутые глаза Лины: она смотрела на мужа с испугом. Действительно, ничего не даётся даром. Бедная девочка!
Глава 6
ШЕРШНИ
1. Ночные рыцари
Место показалось Вадиму угрюмым, как и положено кладбищу. Было оно обширным, заросшим старыми деревьями, наполненным шелестом, словно шёпотом. Если на нём и хоронили ещё, то не в этих местах, – судя по датам на камнях, покойников не беспокоили здесь лет тридцать. Свой бронированный четырёхколёсник, вместе со всем арсеналом, Валет оставил за оградой, а с собой прихватил лишь крохотный огнестрел, едва ощутимый под грудным панцирем. (Вадиму, впрочем, объявил, что «в святилище ходить с оружием не след».) На тропинке никто им не встретился, однако по сторонам Вадим чувствовал сторожкие сознания, не обделявшие поздних гостей вниманием. Сейчас же фиксировал расположение постов, обозначая на мысленной карте, и без всяких техсредств передавал картинку Эве, сразу знакомившей с ней Брона. А уж как распорядится этим знанием росич, нетрудно было представить.
День прошёл бурно. До сих пор в голове шумело от нескончаемых дебатов, словно расходящийся смерч вовлекавших в себя участников, причём едва не каждого приходилось убеждать наново. Как говорится, «две головы лучше» – но только когда они больше заинтересованы в результате, чем в ублажении амбиций. А уж много голов!.. Ещё чуть, и у крутарей пропала бы всякая охота связываться с этими инфантильными, обиженными на мир умниками. Если б не занудливое, словно осенний дождь, упорство Вадима, изо всех сил старавшегося погасить взаимные наскоки, и не колдовские чары Эвы, умело поддержанные обаяшкой Кирой, – вряд ли получилось бы «обручить мозги с мускулами». Тем более, последние оказались ненамного глупее первых – во всяком случае, здравого смысла в них обнаружилось даже больше. В конце концов удалось выстроить некую структуру, более-менее устраивающую всех и, по первому впечатлению, работоспособную. Даже приняли совместный план действий, хотя чего это Вадиму стоило!.. Однако крутари вообще не любили медлить, а каждого из спецов подгонял страх: кто поручится, что в ближайшую ночь придут не за ним?
И теперь всем составом они пытались претворить этот план в жизнь, хотя Вадиму, например, не помешало бы на часок отключиться, чтоб восстановить в голове ясность.
– Ты уверен, что риск оправдан? – спросил он, ещё прикидываясь олухом. – Сунуться в самую преисподнюю… подставить свою задницу… Это ж клоповник, сборище кровососов!
Вздрогнув от «случайного» попадания, Валет негромко ответил:
– Здешние ребята много знают, и лучше иметь дела с ними, чем дожидаться второго наезда.
Сердешный, он понятия не имел ни о последних приключениях Вадима, ни о его переезде на новую квартиру, ни о новых возможностях и нынешнем статусе старого приятеля. С тех пор как тот прознал про заигрывания Валета с «вепрями», про его странную сдачу клиентов, больше похожую на продажу крепостных, контакты между прежними дружками сошли на нет. Малые предательства (малые ли?) родили большое недоверие. Однако вслух Вадим об этом не объявил, а Валет, кажется, ничего не заметил и продолжал исполнять давнюю просьбу Вадима: вызнать про тех, кто одной ненастной ночью напал на него прямо в квартире. Такая у них образовалась игра… Впрочем, Валету не позавидуешь – похоже, за него взялись всерьёз, причём с обеих сторон.
– Полагаешь, с ними можно договориться? – спросил Вадим. – А не выйдет договор боком? Есть публика, которой лучше сторониться.
– Ну, Вадя, «волков бояться»!..
– Я больше опасаюсь «гиен» или «шакалов», – возразил тот. – Особенно приручённых. Полагаешь, из-за них не выскочит тигр?
Валет деланно рассмеялся, тут же сорвался в кашель.
– Чего ты себя накручиваешь? – сказал он, прочистив горло. – Не узнаю, ей-богу. Это ж обычный кабак, каких десятки.
– На кладбище?
– Ну и что?
– Чего ж ты гардов не прихватил?
– Зачем? Да мы в паре дюжину раскидаем!
– Спина к спине?
– И нечего там стеречься, всё чисто. Думаешь, я не бывал там?
– «А ёжики всё падали и падали в яму», – пробормотал Вадим, сдаваясь.
– Чего? – удивился крутарь.
– Так, вспомнилось, – вздохнул Вадим. – «А я как будто бы из последних сил…»
Это и вправду была его последняя попытка удержать беднягу на краю. Но очередной раз тот пренебрёг протянутой рукой, скорее даже не заметил, – и на всех парах влетал в пропасть. Нельзя же совсем лишать его выбора? Видимо, Валет всё уже взвесил, как истый крутарь, и рассудил: дела важнее симпатии. «Тут ничего личного, sorry», – уж как водится… Вот и ещё одним приятелем стало меньше. А друзья – есть ли они вообще?
Высокий силуэт костёла, давно утратившего на шпиле крест, а с ним и прежнюю суть, всё чётче проступал из ночного мрака. От церкви теперь исходил густой смрад, будто её по крышу забили мертвечиной, – но принимался он не носом, поэтому Валет, например, вряд ли ощущал что-нибудь, кроме смутной тревоги. Зато любая ведьма обошла б это место за километр.
Из слов Эрнста, уже бывавшего на таких сборищах, явствовало, что от Шершней сюда заявится вожак, он же Магистр (в смысле – наставник?), с несколькими Слугами – именно так, с большой буквы. (О это высокое звание слуги!.. если прочих считать рабами.) Кроме троих, сподобившихся угодить в Шершни, посвящать будут с десяток падальщиков, но этих определят в найты. Что значило сие слово, оставалось гадать, поскольку смысл зависел от написания: либо knight – рыцарь, либо night – ночь. Либо оба значения вместе, то есть рыцарь ночи. Весьма романтично, но не слишком понятно. Прошедший через такое Эрнст (о самой процедуре он предпочёл не распространяться) утверждал, что после посвящения у него ощутимо прибавилось сил, особенно в ночные часы, – так что, видимо, это не было пустой формальностью, больше напоминая рукоположение в братстве творцов. Кандидатами в найты занимались Слуги, а будущих Шершней обхаживал лично Магистр. Насколько Эрнст понял, у каждого Слуги не могло быть больше дюжины найтов – как и Слуг у Магистра. А сам Магистр был лишь слугой у Главы Роя. Отсюда легко вывести общее число Шершней, по мере убыли восполнявшееся на таких шабашах. И к ним – более тысячи семисот найтов, рассеянных по Вольному Городу, – громадная сила!.. Уже сейчас Шершни могли разделаться с любой из крутарских стай, если б решились себя обнаружить. Конечно, каждый росич в бою стоил нескольких найтов, набранных из отребья, – но совладать со всей тьмой, да ещё предводительствуемой Роем!..
«Интересно, что делается с новообращёнными Шершнями? – подумал Вадим. – Судя по стати Эрнста, отнюдь не богатырской, тому суждено было в кратчайшие сроки заполнить пустоты в Шершневом скафандре, чтоб выйти на положенные габариты, – какая Текучесть, а!.. А с остальными что? В кого трансформируются найты в конце концов?»
Ещё вчера Вадим понял смысл акции, устроенной Эвой в зверинце Гоша, на свою беду взявшегося ублажать падальщиков. Конечно, провоцировать негоже никого, однако само присутствие ведьмы вызывает из человечьих глубин скопившуюся мерзость, будит первобытный мрак. Это слабые выдумали, будто ведьмы вводят в грех, – те ведь не опасны святым или героям? Лишь потенциальные грешники усматривают в ведьмах отражение низких страстей, сваливая на женщин собственную вину. Мёртвое тянется к живому, и ведьмы, эти сгустки Хаоса, служат безотказной приманкой для отмеченных Тьмой. Потому-то при виде Эвы так всколыхнулись найты, доселе неразличимые в толпе!.. Может, неспроста именно их подмяли Шершни, лишь усилив природные склонности? Даже мясорубы оказались у Роя в подчинении: через брата Эрнста и отца Серафима. Значит, протянулась ещё одна цепочка – к Мстителям. Творцов Шершни контролируют, спецов похищают, серков отлавливают… Чёрт возьми, остался ли хоть кто-то в городе без их назойливого внимания?