Сезон охоты на властного босса
Шрифт:
– Софочка Михайловна! – подключается Жанна. Куда же я без нее то?! Без неё теперь точно никуда. Какая же это свадьба без свидетельницы?! А вот свидетель со своей любезной тетушкой запаздывал.
– Простите-извините, - с букетом белых роз в зал бракосочетания, таща на буксире Марину Юрьевну, залетел Бероев. – Совещание.
– Вот теперь все в сборе, - счастливо улыбаюсь. – Я согласна.
– Ну, наконец-то! – хором вздыхает родные и близкие.
– Прошу ответить Вас, жених, - теперь очередь Фёдора измываться надо мной затянувшимся молчанием.
Его сестра фыркает
– Я пошла тогда, да? Чего он молчит? – хочу развернуться на каблуках, но меня шустро ловят и возвращают на законное место.
– Куда намылилась? Тоже мне сбежавшая невеста. Я согласен.
– Объявляю вас мужем и женой, - выдыхает от облегчения дама. Не всякий раз встретишь такую взбалмошную парочку как наша. – Можете поцеловать невесту.
– Наконец-то. Я уж думал не дождусь, - смеется мой муж. Мой муж? Муж? У меня есть муж?!
Не знаю до чего бы я еще додумалась, но все мысли разом улетучиваются, стоит ему впиться горячими губами в мой рот.
Муж…Это ж надо такое. Муж!
– Луковка, подъем, - громкий хлопок по пятой точке заставляет поморщиться, но никак не разлепить глаза.
– Изыди, - бурчу в подушку, в которую еще минуту назад сладко посапывала, пока не явился мой объевшийся манго супруг. Просто груш тут и в помине нет, а Федька оказался еще тем любителем фруктов.
– Ты сюда дрыхнуть приехала?
– Угу, - сладко мямлю, уплывая в объятия лучшего мужчины на свете – Морфея. Ну ладно. Почти лучшего. Он после Феди на втором месте. Но если эта бородатая зараза еще раз меня ударит, я его быстро в должности понижу. Будет знать, как меня обижать.
– Дрыхнуть ты и дома можешь. А тут песочек, водичка, дайвинг с акулами, - меня нагло пытаются ухватить за ногу, чтобы вытащить из-под простыни, но я стоически брыкаюсь. Уже не сплю, конечно. Но сдаваться не намерена. Я приехала отдыхать – я отдыхаю. Целый месяц безвылазно пахала, чтобы раскидать все свои дела, которых, кстати сказать, навалилось воз и маленькая тележка. И отправиться в свой долгожданный медовый месяц. Так на те вам! И тут отдохнуть не дают! Еще ладно бы, чужие люди, так свой собственный горячо любимый муженек. Тащит меня на какой-то там зубастый дайвинг.
– А мне пособие положено, если тебя акулы сожрут? – интересуюсь, приоткрыв один глаз, при этом, умудряясь, уворачиваться от вездесущей лапищи.
– Не дождешься! – громыхает над ухом муж.
– Пособия или что тебя сожрут?
– И того, и другого!
Глубоко задумываюсь над несправедливостью бытия, пропуская коварный ход Фёдора. Лодыжку правой ноги ловко фиксирует мужская подмышка, а бедную стопу нещадно начинают щекотать.
Пищу, изворачиваюсь, молю о пощаде, захлебываясь смехом. Да только Фёдор беспощаден.
– Встаю, встаю. Только прекрати! – кричу,
– Встаешь? – уточняет, когда я выдыхаюсь орать и только тихонько всхлипываю в подушку.
– Отпусти, изверг. Встаю!
Ничего, месть – это блюдо, которое подают холодным. Ох, я уж постараюсь, его хорошенько проморозить, прежде чем оно попадет на стол к моему муженьку. Чтоб его понос схватил от такого количества манго, что он вчера съел в одиночку и не поморщился. Хотя, не надо понос. Ищи ему потом таблетки, отпаивай адсорбентами. Лучше придумаю, что-то другое.
Шлепая босыми ногами по деревянному полу в нашем бунгало, ловлю себя на мысли, что без Феди я слишком скучно жила. Какие-то пробежки, аффирмации утренние, смузи. Тухло, пресно и не интересно. То ли дело танцующий в трусах у плиты Фёдор, использующий деревянную лопатку вместо микрофона. И на завтрак не зеленая жижа из авокадо и шпината, а, судя по ароматам, яичница с беконом. Благодать же.
Освежившись в душе, накидываю тоненький халат и спешу на кухню, поглощать завтрак.
– Сейчас я буду кушать! Сейчас меня покормят! – весело скандирую, по пути, не удержавшись и ущипнув Федю за упругую ягодицу. А нечего ими так соблазнительно вилять со стороны в сторону.
– Луковица – получишь!
– Я хомячков не боюсь, - фыркаю, утаскивая тарелку с яичницей, прямо из рук муженька.
– Это вообще-то моя! – возмущается он.
– Кошмар! Смотрите, что этот ваш брак с людьми делает!
– делано вздыхаю. – Любимой жене пожалел яиц.
– Они каждую ночь в твоём распоряжении, - хохочет этот пошляк, подмигивая.
Ну вот как с ним бороться? Похоже, что никак. Только любить!
***
– Работаешь? – ехидно уточняет Егоров и, просиживая свои штаны в моем кресле для посетителей, вытаскивает карандаш с подставки для канцтоваров. – А вышла бы за меня замуж – не работала бы.
Именно поэтому я за тебя бы и не вышла. Ибо работа для меня – это моя отдушина. Федя всецело меня понимает и разделяет такое рвение. Ну у него и выбора то особо нет. Или принимать меня такой какая я есть или принимать таблетки, чтобы принимать меня такой, какая я есть. Другого не дано.
– Слышал бы тебя Фёдор Геннадьевич – оторвал бы уши, Бероев. Чего пришел?
– Какая ты, Софья, грубая стала. Это тлетворное влияние твоего муженька. Да, да!
– Бероев, я скоро сама тебе уши оторву. Чего тебе надобно, старче?
– Ничего, - пожимает плечами Егор. – Просто в гости зашел. По-дружески.
– Ты главное сделай так, чтобы Федька поверил. Ему твой график посещений моего кабинета что-то не очень нравится. Уже несколько раз грозился отправить тебя на консультацию к пластическому хирургу.
– Зачем это? – настороженно подбирается мужчина.
– Нос твой рихтовать, - бросаю неловко, делая вид, будто безумно заинтересована происходящим на экране компьютера. Работаю я, в общем. Не видно разве?!
– Дай угадаю. После встречи с его кулаком?