Сезон охоты
Шрифт:
– У карабинчика этого бой наимощнейший. Морские пехотинцы используют его для поражения живой силы на больших дистанциях. А в армии из него расстреливают минные поля противника. Вот это все он сотворил тремя выстрелами.
– Ого! А вы-то каким чудом уцелели?
– В людей Крейс обычно не стреляет. Оружием он на них только страх наводит. Мы с Джеральдом, к примеру, в землю только что не ввинтились. Когда слышишь, как палит «барретт», сразу понимаешь, что дело дрянь.
Дженет еще раз посмотрела на растерзанный автомобиль и мысленно поежилась при мысли
– Все же я чего-то, видно, не понимаю, – призналась она. – Попробуй кто-нибудь пульнуть в агента ФБР, так на него тут же сотня других навалится... А вы, значит, из ЦРУ? Работали вместе с Крейсом?
– Вместе с Крейсом никто не работает. На него – да, такое может быть, но вместе никогда. А что касается меня... Подсобник, рабочая лошадка.
«Скромничает, – решила Дженет, искоса бросив на него незаметный взгляд, – простачком прикидывается».
– А вот я червь кабинетный. Изучение, оценка, систематизация вещественных доказательств. Мое место в судебном заседании. Хотите, чтобы улики на суде сработали неотразимо, вам ко мне. А сюда направлена набираться опыта оперативной работы. Картина ясна?
– Как божий день. Ваш босс там наверху сказал, что вы встали поперек горла большому начальству. Что же вы такого учудили?
– Работала в лаборатории ФБР. У нас там свои проблемы, может, слышали? Начальству говорила только то, что подтверждалось вещественными доказательствами. А не то, что оно хотело услышать. Но факты зачастую опровергают предвзятое мнение, а наверху это многим не нравится.
– Ха, у нас такой проблемы нет.
– Да что вы!
– Начнем с того, что у нас в ЦРУ факты вообще никого не интересуют. Значит, и предвзятые мнения опровергать нечем. Все очень просто, никаких трений.
– Да, уж куда проще, – улыбнулась Дженет и кивком головы указала на несчастный «форд». – Как бы то ни было, мне кажется, я не в той весовой категории, чтобы тягаться с таким специалистом.
– То же самое можно сказать о каждом из нас, специальный агент Картер. В ЦРУ он был на две головы выше всех.
– Одного я не понимаю. Если Крейс вам так досаждает, почему бы не устроить ему какую-нибудь подставу, чтобы он больше вообще не возникал?
– По многим причинам. Во-первых, это же Эдвин Крейс! А кто мы с Джеральдом, скажем, против него? Судите сами. Вчера нас послали с ним переговорить. Просто потолковать, больше ничего. Дома его не застали, прождали всю ночь. Утречком собираемся попить кофейку. Открываю сервант, а туг львы как зарычат!
– Львы, – эхом повторила Дженет.
– Львы! Штук сто или двести! Ревут на весь дом так, что аж стены трясутся. А потом пулемет. Окна вдребезги, пули крошат мебель, осколки посуды летят во все стороны... Грохот стоит такой, что я сам своих воплей не слышу...
– Стрелял по собственному дому! – изумилась Дженет.
– Да не стрелял он! Концерт нам устроил. И ведь я понял, что это запись, а перепугался до потери сознания. А Джеральд мой со страху просто обкакался.
– Какая запись? – даже
– Спецэффекты. Коронный номер Крейса. Одному парню он как-то подсунул такую кассетку в автомобильную магнитолу. Гремучая змея. Хвостом стрекочет, шипит, чешуей все ближе шуршит по сиденью, все натурально, как положено. Машину от дерева потом тягачом отделяли. Ну а мы с Джеральдом пулей вылетели из дома, рванули к «форду», и тут... ба-бах! Двигатель в куски!
– Ладно, допустим, Крейс обнаружил засаду и вышел из себя...
– Кто, Крейс? Вышел из себя? Шутница вы, агент Картер! Юмористка! Когда я поднялся к нему поздороваться, спросить, ну, знаете, просто из вежливости, как он себя чувствует, Крейс был спокойнее мороженого хека. Как всегда, когда он работает. Хотя у нас поговаривали, что иногда на него находит, и в такие моменты он от ярости сам себя не помнит. Ходили слухи, что именно поэтому его и отправили в отставку. Неужели не в курсе?
– Насчет отставки? Слышала краем уха о случае с Гловером, если вы это имеете в виду.
– Тогда я вам должен сказать вот что. После того как Крейса отовсюду поперли, он, говорят, стал доказывать, что был прав насчет Гловера. И в подтверждение этого приводил тот факт, что Гловер порешил себя и всю свою семью, лишь бы его не притянули к ответу. У нас многие думают так же, только вслух не говорят, потому как это вредно для продвижения по службе.
– Мой босс рассказывал, будто Крейс настаивал на том, что расследованию в лаборатории министерства энергетики мешал кто-то еще. Из другой структуры.
– В том-то и дело. Поэтому никто и не рискует предпринимать против него какие-либо шаги. Есть негласное мнение, что Крейс заготовил доказательства в поддержку своих обвинений. Неопровержимые улики, понимаете, не мне вам говорить, вы же у нас дока по этой части... Я что, простой работяга, однако сдается мне, что многие начальники и в вашей конторе, и в моей тоже здорово побаиваются Эдвина Крейса.
– Твою мать... – растерянно пробормотала Дженет.
– Слышу речь не мальчика, но мужа! – одобрительно ухмыльнулся Рэнсом. – Пардон, конечно, барышня, просто поговорка такая...
Они не спеша направились к административному зданию. Дженет не оставляла мысль, что в полученном ею от Беллхаузер и Фостера задании кроется какой-то подвох, но вертевшаяся где-то совсем рядом разгадка все время от нее ускользала.
– А каким же образом бывший агент ФБР смог раздобыть такое оружие? – вздохнув, поинтересовалась она.
– Карабин у него скорее всего остался с той поры, когда он служил в ЦРУ. Не забывайте, он работал с чистильщиками, а это народ очень серьезный. Они имели возможность получать любые игрушки из арсенала отдела тайных операций. Слышал, что многие из них прикупают кое-что и на стороне, ведь за наличность на оперативные расходы они не отчитываются. Когда наступает время уходить в отставку, казенное имущество чистильщикам положено сдавать, но кто знает, что возвращено, а что оставлено про запас. Да их никто и не спрашивает.