Сезон охоты

Царенко Тимофей Петрович

— Ты изгой?

— Вполне себе. Самый известный предатель в игре, ну, на ближайшие три недели точно. А чего тебя вообще понесло на Око титанов? Исследования или типа того?

Леший глубоко и с плохо затаённым сожалением вздохнул. Я ощутил химозный аромат кишечных соков.

— Наверно уже очень давно никто не слышал про такую болезнь «Старческий психоз», хотя она бушевала по всей ойкумене почти три сотни лет. Всего лишь неприятная побочка от полного обновления клеток…

Старческий психоз, по сути, был временным умопомешательством. Наступал он как побочная реакция в процессе клеточного обновления — одна из самых популярных технологий борьбы со старостью во времена заселения пояса Хилла. А на консервативной Земле ещё и полсотни

лет после появления новых, безопасных методов. Психоз возникал далеко не у всех. Просто в какой-то момент спорадические процессы обновления, которые в норме вымещали все старые ткани, в купе с процессом аутофагии ещё и очищали организм от старья. Но иногда, примерно один раз на десять тысяч, процесс давай сбой, и вместо точечной замены клеток, процесс шёл каскадом. И в мозгу возникала волна, которая электроножом разрезала мозг на два пласта. При этом потенцирование убиваемой клетки дублировалось. То есть человек сохранял подобие личности. Но вот что творилось в голове у этой личности, не всегда удавалось предсказать с помощью мощного ИИ. Короче у Профессора Ханца свистнула фляга. Проблема усугублялась тем, что люди, способные изучать науку наравне с машинами — это априори не самые… стандартные персонажи. Сложно сказать, когда они действительно сошли с ума, а когда просто в процессе обдумывания очередной идеи. И в том, и в другом случае они активно видят галлюцинации и не менее активно с ними взаимодействуют. И в том, и в другом случае они выдают странные идеи и делают странные поступки. Даже когда профессор попробовал запечь своего аспиранта в автоклаве, ни у кого не возникло вопросов. Профессор отличался на редкость мерзким характером. Аспиранта спасли, подлечили, а профессора отправили в отпуск. Не потому, что была хоть какая-то причина, просто руководство университета устало от сотрудника. В итоге профессор получили в зубы безлимитную кредитную карту и наказ возвращаться не раньше, чем лет через тридцать. Аккурат столько отпуска накопилось у старика за его богатый стаж.

Лет десять дедушка Казимир носился по всей Солнечной системе, за ним тянулся шлейф несчастных случаев и таинственных самоубийств. Только вот высокий общественный рейтинг затыкал рот даже машинам. Пока старика в итоге не вынесло на Око Титанов, где по-настоящему безумный учёный, в котором каскад изменений как-то чудно распластал мозги, нашёл наконец своё призвание. В чём это призвание, оказалось известно одной лишь системе игры. Когда Казимир Ханс очнулся, он уже был пятиметровым монстром, у которого есть ещё и подземная часть организма.

Надо сказать, что вся эта история глубоко перечила натуре учёного и гуманиста. И он попытался установить отношения с системой, игровым сообществом, даже с Эльдразионами. В игровых хрониках это получило поэтические название «Три весёлых геноцида». В общем не слишком подчинялось Лешему его странное тело, которое так и не прошло игровую классификацию.

— То есть, ты меня пообещал не убивать, а это самое твоё тело?

— Я же сказал. Я сыт. Примерно сутки у тебя есть на то, чтобы удрать. А теперь поведай мне свою цель в игре.

— Выжить. Но этим постоянно кто-то пользуется. Приходится плясать сразу под десяток разных музыкальных инструментов, которые друг друга не слышат. Но играют каждый своё. Задача — танец должен попадать во все ноты сразу. А как ты остался человеком? Система же предлагает поменять статус на более удачный. Бонусы даёт…

Я понимал, что выгляжу нелепо, но вопрос был интересным.

— А я в системную кабинку не пролезаю.

— Ладно, постой, а это… какая твоя цель в игре?

— Я? Я хочу свалить отсюда. Обратно, на Землю. Мне пришло оттуда письмо, они сохранили за мной место. Мне нравилась моя жизнь, атмосфера, эти старые здания, эти студенты-гении. Горизонт, ах как я соскучился по горизонту и настоящему морю, ты когда-нибудь видел море, Живой?

Я покачал головой.

— Когда бы? Пяток станций. На билет к земле денег не скопить

даже с доходами наркоторговца…

И тут до меня дошло. Я схватил адмирала за ухо и подтянул тело прямо к барабанной перепонке.

— Я, кажется, знаю как тебе помочь! Свалить отсюда на хрен! На Землю! Убери зрителей. Любых!

В следующий миг огромная ладонь накрыла меня и прижала к камню. И в мире поднялся вой и скрежет. Давление пропало. Как и любые следы камер.

— Я тебя внимательно слушаю. Но если ты меня обманул, я тебя съем. Не люблю ложной надежды.

Я стоял на ладонях Лешего и старался не слишком нервничать. Только что до меня дошло, что в моём плане чересчур много «если». А внимательный и мёртвый взгляд гиганта меня пронизывал насквозь.

— Короче, ты же наверняка заначил таких штук, как экзистенциальные артефакты, да?

— Продолжай.

Без интонации произнёс адмирал.

— Значит первая часть плана: тебе надо заначить один, а лучше штуки три сразу, для надёжности. Где-то так, чтобы нашёл только ты, и не просто нашёл, а с отбитой памятью. Дальше, ты ведь человек! Ты же, сука, до сих пор человек. А значит… Значит, ты можешь сдаться!

— Сдаться?

— Да! Сучья система должна дать тебе шанс! Охренительный шанс: запихнуть в бочку смерти с такими же отъявленными подонками, как и ты. Человек! Ты остался человеком, и значит для тебя есть эта дорожка. Ты пролезешь через все эти испытания, да чёрт возьми, даже с закрытыми глазами пройдёшь, ты же живучий. Тебя изменят, запихнут в человеческое тело и дадут второй шанс. Но! Тут главный секрет: не надо проходить испытание до конца. Найди там дверь. Дверь прощения. Она заберёт память, то каким ты стал тут. То, чем ты занимался, геноцид там, ловушки смертельные для игроков. Всё это забудешь. Но ты её обмани, всё не надо, только важное оставь, запихни в таблетку памяти и… Главное озаботься тем, чтобы найти её смог. Потом найди заначку с артефактами, сдавай на приёмке и вали на все четыре стороны. Почти все твои модификации и эволюции у тебя отнимут. Сделают обычным, нормального размера, и…

— Хорошо… Это может действительно получиться. Я спрошу, я сейчас спрошу….

Меня снова накрыли ладонью, и уже гораздо сильнее. А потом Леший завопил. Просто заорал. На всех возможных частотах. У меня снова вытекли глаза и лопнули барабанные перепонки. Вопли продолжались и продолжались, пока наконец не стихли.

Я с осторожностью поднялся. И едва не сверзился с высоты, на которой меня держала ладонь адмирала. Счастливая морда пятиметрового великана пугала гораздо больше, чем всё что я до этого наблюдал.

— Она сказала «да». Она сказала, что если я сдамся, то смогу пройти круги очищения! Мне сказали, что капитуляцию у меня может принять ближайший игрок. Капитуляция должна быть публичной.

— А эти, закладки, нычки и всё остальное?

— О, не обижайте старого параноика, молодой человек. Уже всё готово. Лет сто как готово.

— И что, неужели у тебя не возникло такой идеи раньше?

— Возникло. Я каждые три года регулярно прошу. Только в этот раз что-то изменилось. В этот раз система согласилась! Таких испытаний не было раньше, что-то поменялось.

Меня поставили на землю, а я наблюдал как ландшафт пришёл в движение, от горизонта до горизонта. Глаза успели отрасти заново к тому моменту. А ещё огромное облако камер летело в нашу сторону.

От них даже как-то темнее стало.

В итоге Леший снова оказался передо мной.

— И что делать? — я задал вопрос громким шёпотом.

— Предложи мне сдаться, чтобы ты смог сохранить мою жизнь, — мне ответили поверхностью камня, на котором я стоял.

— Игрок Леший, твои преступления… гхм… неисчислимы, жестоки и гхм… короче так себе преступления. И я э… великий и могучий игрок Живой, предлагаю тебе: сдавайся, иначе я, эээ… уничтожу тебя, и не останется даже памяти от тебя! Расщеплю на атомы! Я страшен в битве, и ты не имеешь ни единого шанса мне противостоять! Смири гордость и сохрани жизнь!