Сезоны любви

Колесова Наталья Валенидовна

— Перевел в режим вибрации!

Зал ахал, смеялся и комментировал. Черт знает чем, но ведь задела же чем-то Роулинг такую уйму народа! Я пару раз от полноты чувств заехала локтем чифу в бок, прежде чем вспоминала, кто на этот раз со мной рядом. Спасаясь от моих толчков, он, в конце концов, съехал на сиденье и смотрел на меня больше, чем на экран. Опасался.

После сеанса мы еще долго толпой торчали у кинотеатра, комментируя расхождения с книжкой, новых актеров и что кому понравилось-не понравилось. Наконец, «детные» вспомнили о существовании своих не спящих голодных детей (на

мой взгляд, очень этим довольных, вон как вокруг прыгают!), «парнокопытные» — что сегодня свободный вечер, который следует провести с пользой и удовольствием, а одиночки — что все бары и танцзалы ждут их… Мы, как ни те, ни другие и ни третьи, остались вне основных течений. Последний раз кивнув на последнее «пока», чиф повернулся ко мне.

— У вас полгорода знакомых?

— Не-ет, — с сожалением признала я. — Только треть сегодняшнего кинотеатра… Ну и как вам? Совсем не понравилось?

Андрей почесал бровь, оглянулся, наклонился к моему уху и прошептал:

— Понравилось!

Засмеявшись, я подняла руку:

— Никому об этом не скажу, клянусь!

— Обеспечите кратким пересказом предыдущих серий?

— Прямо сейчас?

Чиф огляделся и опомнился:

— Поздно уже?

Я пожала плечами — десять вечера в пятницу поздними не бывают… Но чиф уже достал ключи, «бэха» приветственно мигнула и квакнула. Мы молча уселись в машину. Андрей положил руки на руль и задумался. Неуверенно посмотрел на меня:

— Может, где-нибудь поужинаем?

Интересно, чего он больше боится — согласия или отказа? Вопрос решил мой пустой живот. Услышав родное слово «ужин», он приветственно заурчал. Я перевела:

— Желудок голосует «за». Куда едем?

Он опять задумался. Я почти слышала его мысли — куда бы податься, чтобы нас не засекла его Леночка? Я вздохнула:

— Может, в «Аквариум»?

— А что там? — подозрительно поинтересовался чиф.

— Темно там, — объяснила я вполне доступно.

— Почему?

— Потому что там стриптиз.

— Да? Какой? Женский?

— Смэшанный…

— И часто вы ходите на стриптиз? — не отставал чиф.

— С вами — в первый раз, — честно сказала я. — Вы еще скажите, что никогда там не были!

Андрей качнул головой:

— Ну что вы! Даже не слышал!

— Теперь даже увидите, — пообещала я.

Для человека, ни разу не бывавшего в «Аквариуме», довез он нас удивительно точно.

— Хоть бы для приличия адрес спросили, — проворчала я, вылезая. Чиф молча блеснул взглядом.

Вечно забываю про ступеньку при входе в зал — кто бы для меня объявление специальное повесил: "Женя, разуй глаза! Ступенька!». Вот и теперь, ухнув в пустоту, я прилегла в очередной раз на пол — хорошо хоть, не плиткой вымощен, а половым покрытием! Андрей подхватил меня под локоть.

— Не ушиблись?

Голос его слегка дрожал — вряд ли от испуга за мое здоровье. Представляю, какие ему с тылу открылись виды! Потирая коленку, я бурчала:

— Меня уже за вредность тут должны кормить бесплатно!

— Вон свободный столик, — сказал Андрей, предусмотрительно подстраховывая меня под локоть.

Он заказал мне бутылку красного, себе — минералку (мамочки родные, еще и правила

дорожного движения соблюдает, цены ему нет!), какого-то мяса и салатов. Хорошо, что сразу принесли хлеб, который я принялась щипать, чтобы не умереть с голоду. Народ вокруг курил, но вытяжка пока работала нормально, это к утру будет не продохнуть… Я стянула пиджак, кинула на спинку стула. Чиф скользнул по мне глазами и увел взгляд в сторону. Я запоздало вспомнила, что не надела сегодня лифчик — под обтягивающей белой маечкой очень заметно. Ну и пусть смотрит. Видел он наряды пооткровеннее… и вообще без нарядов.

Подлил еще вина. Я честно предупредила, что на голодный желудок пьянею быстро.

— Вы не буйная? — встревожился чиф.

Я хмыкнула:

— Вот вы мне потом и расскажете… Ага, начинается!

Пара стриптизеров, видимо, занималась раньше спортивными танцами: очень ловко и профессионально исполнили несколько акробатических этюдов, по ходу дела деловито освобождаясь от одежды. Мальчик меня ничем не поразил, девочка была спортивной, с хорошей крепкой грудью и подтянутыми бедрами.

Блюм-блюм… парочка сбежала, подобрав манатки. Погас свет, а когда вновь зажегся, на круглой сцене обнаружились две девахи классической окраски: блондинка и брюнетка. Они раздевали друг друга, изображая томление и мотая туда-сюда длинными, «навощено» сиявшими гривами. Когда из одежды остались только эти самые гривы и крошечные трусики, дивы двинулись в зал. Жертвами были выбраны сидевшие за ближним столом парни в одинаковых белых свитерах (спортсмены, что ли?). Девушки извивались вокруг, забрасывали ноги на их широкие плечи и бычьи шеи. Один из полупридушенных, пошедший красными пятнами, лихорадочно совал деньги в красные трусики брюнетки: интересно, какими купюрами?

Я поглядела на чифа — тот потягивал минералку. В полумраке его глаза блестели.

— А вам кто больше нравится? Блондинка или брюнетка?

Андрей посмотрел на меня.

— Рыжая.

Я продолжала любопытствовать:

— А приятно, когда закидывают ногу на плечо?

— Смотря, кто и смотря, где…

Так. Не будем развивать. Тем более, декорации вновь сменились. Теперь выскочил одинокий белобрысый парень, довольно быстро разделся и тоже пошел в народ. Наклонился к одной девахе — та поспешно закрылась от него обеими руками. Подошел к следующей, закинул ее ногу себе на плечо (интересно, как бы этот трюк он проделал с моей узкой юбкой?). Погладил, отпустил и свободно запрыгнул на соседний столик. Потоптался среди бутылок и бокалов, поулыбался хозяйкам стола идиотской улыбкой «самого себе неотразимчика» и спрыгнул.

— Приятного аппетита, девочки, — вполголоса пожелала я соседкам: те с недовольным видом сметали букетом пыль, оставленную босыми подошвами стриптизера. М-да… и это должно меня возбуждать?

Следующая пара парней была в арабских бурнусах. Или в чем там еще? Ну, все поняли — замотаны с головы до ног. «Арабы» освобождались от одежды энергично, но практически безрезультатно, потому что под снимаемым слоем обнаруживался следующий.

— Да когда же это закончится? — спросила я с досадой. — Луковицы какие-то! Сто одежек и все без застежек…