Сфагнум
Шрифт:
— Ну ни хуя себе! — в трубке перестали жевать. — Это как?
— Задержан. Разбойное нападение на гипермаркет «Каприз».
— А с делом в Малиново как связан?
— Да непосредственно! Оружие убийства. Это вообще известный у нас в районе балбес. Пятница, может, слышали?
— Что-то слышал, да. Ты, по-моему, и говорил.
— Он из синих. Рецидивист. Сидел за мелкие кражи, наколот весь.
— И что? Что с оружием убийства?
— Он попытался магазин ограбить. С помощью пистолета «ТТ». В теле в Малиново
— Не помню. Ну и?
— «ТТ» вы знаете. Пистолетик редкий. Это не «Макар», который тут скоро у каждого таксиста под сиденьем будет.
— Так а ты уверен, что из этого ствола в Малиново стреляли?
— Чтоб уверенность была, экспертиза нужна. Пули-то у нас нет. А экспертизы мы не можем. Из-за.
— Ну, понятно. Не можем, да. И что?
— Емкость у «ТТ» — восемь патронов. У Пятницы в обойме было семь.
— Интересно.
— Интересно. Ну и из ствола воняет так, как вот когда из «Макарова» в тире отстреляешь. Так воняет. Как будто в работе был совсем недавно.
— Очень хорошо. То есть, Пятница этот в Малиново убил?
— А какие варианты? Рецидивист. В тюрьме полжизни прожил. Кто еще?
— А что с Кабановым? С основным подозреваемым?
— Вот тут как раз, Сергей Макарович, и загвоздочка. Дело в том, что его Валька уже отработала. Получил семеру на прошлой неделе.
— Что ты говоришь?
— Ну, вот такая у нас ситуация. Да.
— И что невинно осужденный? — собеседник возобновил жевание, но оно стало нервным, как будто поглощением пищи он пытался сгладить раздражение. — Будет на тебя в суд подавать?
— Опять же. В том и щекотливость, понимаете. Я с ним работал. Ну как с сыном родным. В камеру приходил по ночам. Разговаривал. В общем. Он совершенно убежден, что он стрелял.
— Как так?
— Вот так получилось.
— Почки отбил, значит? — Сергей Макарович снова сплюнул.
— Да если б я ему почки отбил, он бы кассуху писал. А он правда верит. Он выпимши был в ту ночь. Вот мы с ним вместе и решили, что если суд сказал, что он убил, значит, надо искупить.
— Блядь. Выхухолев. Ну ты мастер! У меня слов нет.
— Душевный подход, Сергей Макарович.
— Так и что Кабанов?
— Готовится к этапированию. Доволен, что позволили искупить. Приговор обжаловать не собирается. Семь лет это вообще не срок, честно говоря, за убийство.
— Возвращаемся к Пятнице, — предложила трубка.
— Возвращаемся к Пятнице, — поддержал Выхухолев. — Смотрите. Обвинение ему пока не предъявляли.
— А почему? Непорядок! — в трубке громко выпили какой-то жидкости.
— Потому что непонятно, что предъявлять.
— Что значит непонятно? А убийство?
— Убийство я предлагаю Кабановым закрыть. Потому что начнем сейчас расследовать. Выяснятся детали. Что там при теле было… Ну, вы понимаете.
— Понимаю, — вдруг с готовностью
— Вот тут тоже у нас проблемочка. Смотрите. Вооруженное ограбление проводим по документам. Акт изъятия на пистолет «ТТ», его сразу — в экспертизу. Начнут проверять, что еще. А тут как раз свежачок из Малиново. С дырками в теле из «ТТ».
— Так прибери там пистолет!
— «Протокол предварительного осмотра» помните я вам направлял? Там где при теле ничего не найдено? Помните?
— Ну, помню.
— Я сегодня проверил, там указано про пулевые отверстия пистолета калибра 7,62 «Тульский Токарев».
— Прибери тогда протокол!
— Да как приберешь? Он же в деле пришит! А дело уже закрыто! Кабан уже семеру получил.
— Действительно, незадача, — согласилась трубка. — Так влепи ему тогда незаконное хранение. И определим на пять лет.
— А какой ствол он будет «незаконно хранить»? «ТТ»?
— Еб твою мать, Выхухолев! Еб твою мать! — в трубке что-то громко лязгнуло. Возможно, вилка ударила по тарелке, возможно, ложка была с негодованием отправлена в суп. — И что?
— Вот я не знаю, что, — вздохнул Выхухолев. Он бросил полный лермонтовской грусти взгляд на кастрюлю с макаронами. — Не знаю.
— Слушай. А какая картина из показаний Пятницы следует? За что он дурика этого пришил?
— Вы понимаете, я с ним следственных действий не проводил. Потому что куда подшивать протокол допроса? К какому делу?
— Ну а в разговоре?
— А в разговоре — он же зек. Тертый волк. Я его прессую, а он несет какую-то пургу — про то, что пистолет ему ухарь залетный продал. Буквально вчера.
— Вчера?
— Вчера.
— А деньги у Пятницы откуда? На пистолет?
— Так он и это продумал, сука! Он так врет: ухарь за ствол попросил всего ничего. Только на автобусный билет до Минска. Взял и пошел на автостанцию. Говорит, мелкий какой-то. Молодой. Зековатый такой весь из себя, но не зек. Как он выразился «пацанчик, не мужик». Пятница еще приплел, что звали ухаря как-то дивно. Хорек. Или Грызун. Он не мог вспомнить.
— А если ему действительно пушку какой-то специалист отдал? Заказ выполнил, оружие слил, чтобы следы запутать. И уехал. Про автовокзал, ясно, ерунда. Но сценарий интересный.
— Как-то мудрено, Сергей Макарович! Это ж Пятница! А он зек! Его попрессуй как следует, он еще десять версий сообразит! Он и пришил. Может, по пьяни. Может — нет. Главное — это не важно.
— Так что ты предлагаешь, Выхухолев?
— Я, Сергей Макарович, ничего не предлагаю. Я вообще за тем и звоню, чтобы уточнить, как быть сейчас. Но если б вы спросили моего мнения, мнения снизу, из участка, так я бы так сказал. Пятницу этого выпустить. Предупредить, чтобы не шалил. И выпустить.