Сфера трёх лун
Шрифт:
– Воняет! Зачем тебе этот кусок сгоревшего мяса?
– Рати оббежал брата и зашагал впереди, оглядываясь постоянно.
– А, вон сползло, у тебя на плече - это кишки? Его кишки? Что-то еще там вывалилось… меня сейчас стошнит.
– Захлопни пасть и утрись. Человек не просто так был на судне. Его надо показать старейшинам. Поспешим.
Ровный частокол светло-серых плит окружал городок изгоев. Слышен шум поселения. Братья остановились. Ворота перед ними распахнулись только после громкого и грубого окрика. Охранники закрывали нос, провожая взглядами Йольна, вымазавшегося
Изгои предпочитали селиться в общинных домах, которые копались и строились вглубь земли, так что сверху была видна лишь его малая часть в виде пирамид. Под землей дома обрастали коридорами, аллеями и парками сообщений. Быт изгоев отличался простотой во всем, что не мешало им двигаться в ногу с прогрессом, а в чем-то даже опережать его.
– Стоять!
– братьев остановила стража перед вратами в «длинный дом» ведущий на нижние этажи, где размещался совет старейшин и жил вождь.
– Убери эту падаль, сатэ! Вонь ужасная!
Младший брат промолчал, губы его плотно сжались, глаз прищурен. Он поднял оружие и нацелился в ближайшего к нему стражника.
– Убрал горн! И проваливай.
– Пропусти, сатэ.
– Проваливай, сантри вахэм!
Первым не выдержал Йольн: он сбросил с себя человека, в секунду сократил расстояние до стражника и врезал рогами тому в лицо. От удара стражник отлетел и притих, зажавшись в углу. Рати тут же выстрелил в плечо второму охраннику, затем ему же в ногу, отчего тот завизжал, закрывая руками кровоточащую рану. Не известно во что переросла бы эта стычка, если бы их не остановил властный голос:
– Хватит. Я давно вас жду, но на этот раз вы превзошли все мои ожидания, как и все мои опасения! Что все это значит?
Перед ними стоял тирриец в резной ритуальной маске, отбеленной острым предметом, с массивными растущими от висков рогами, и в набедренной повязке до ступней. Суховатый торс его обнажен, на правой голени и запястьях браслеты.
– Отец, - оба брата замерли в поклоне.
– Эта жестокость обязательна?
– Они давно нарывались, пренебрежительно относясь к твоим сыновьям. Рати действовал под моим давлением. Его не вини. Я готов к любой мере наказания, - Йольн поднял голову. Его светлые волосы с парой косичек качнулись.
– Жестокость оправдывается страхом потерять время. Я принес живого человека. Он был на борту разбившегося воздухоплава.
– Знаю, Юсирфи поведала. Я разрешил группе с материка пройти к месту крушения.
Вождь клана изгоев присел возле человека, принюхался и осмотрел его, после чего разрешил занести тело к врачевателю.
Врачеватель потратил несколько часов, убирая мертвые ткани и готовя к восстановлению то, что сохранилось. Мозг человека не поврежден. После процедур врачеватель с ассистентом поместили человека в специальный кокон для наращивания потерянных тканей.
Человек находился под постоянным присмотром в течение недели.
– Тебе сегодня уже лучше? Подними палец
В комнате слышно сбивающееся дыхание и вибрации маховиков аппарата искусственной вентиляции легких. На экране медицинского кокона проносилась строка с символами и шкала с пульсом. Человеческая фигура в коконе, обмотанная какой-то субстанцией и пористыми бинтами, пошевелила кистью руки, чтобы приподнять указательный палец.
– Как твое настроение? Неплохо, не правда ли?
Фигура не шелохнулась. Пальцы безвольно лежали.
– Брось, все не так то и страшно. Хочешь это снять, сделав первые неловкие шаги?.. Увидеть мир? Прикоснуться пальцами к прохладному стеклу окна и почувствовать игру теплых лучей солнца на своем лице? Вдохнуть воздух и восхититься буйством красок за окнами?
Человек в коконе оставался неподвижным. Дыхание его замедлилось и стало ровнее.
– Тебе раньше говорили, что ты зануда?
Человек приподнял указательный палец дважды.
– Мне пора. Отдыхай. Завтра извлечем из рес-кокона.
Ликнат забылся в надежде на завтра. Ночь промелькнула, а сон ему не запомнился.
«Кто бы мог подумать, что мир так ярок. Что так прекрасно коснуться холодного стекла и при открытии окна почувствовать сквозняк, прошедший по едва отросшим волосам. Что так много врывающихся звуков, заставляющих затыкать уши и, лишь уняв биение сердца, можно вновь прислушаться к окружающему миру… Что живой воздух останавливает дыхание на первом же вдохе, наполняя грудь незнакомыми запахами, - Ликнат мысленно реагировал на разноречивые чувства, заполнившие его сердце в долгожданное утро.
– Этот доктор действительно хорош. Зря пытался нагрубить, но в благодарность ограничусь сухими словами без показных эмоций».
– Как ощущения после искусственной жизни в замкнутом пространстве?
– Лишь немногим лучше, чем я предполагал, - Ликнат обернулся, провел пальцами по рваному шраму, охватившему часть лица и шею и уходящему под медицинский халат.
– Кожу сильно стягивает. Зуд и дискомфорт выводят из себя.
– Это все, что тебя беспокоит?
– врач, которым оказался один из изгоев, приблизился и откинул фильтрующую повязку, пристально рассматривая подопечного.
– Спасибо, док.
– На здоровье, человек, - доктор ответил, и собрался было на выход.
– Кожа разгладится, приобретет нормальный оттенок. О тебе не забудут и в покое не оставят.
– Выдадите меня?
– Нет. Мы по-разному смотрим на мир и не общаемся.
Врачеватель вышел, предоставив человеку время поразмыслить о перипетиях судьбы.
Процедуры реабилитации заняли еще около недели. За это время у Ликната не было посетителей кроме доктора. Странно, что о нем все-таки забыли. Из всех врачебных предписаний Ликнату приглянулись восстанавливающие кожный покров ванны и оборачивание чем-то теплым. В противоположность приятному имелись мерзкие паразиты, присасывающиеся к спине как пиявки. От подобного лечения-наказания лицо бледнело, очень хотелось спать, и тряслись ноги. Не говоря уже про судороги, выкручивающие пальцы и суставы. Зато ночные кошмары ушли, забрав с собой и непонятные сны.