Сферы влияния
Шрифт:
В центре столовой размещался круглый стол на четыре персоны, частично сервированный, чтобы хозяин мог сесть обедать сразу же, как придёт. Отдельная комната выделялась под библиотеку, в углу которой было оборудовано удобное читальное место — с дополнительным освещением и мягким креслом, а также письменным столом, покрытым алым сукном.
Спальня занимала почти всё пространство третьего этажа и была действительно роскошной — даже слишком. Невольно при взгляде на неё Гермиона вспомнила комнаты профессора Слизнорта, где проходили встречи «Клуба Слизней». Здесь также было слишком много подушек и пуфиков, кружева, плюша и ламбрекенов.
— Акцио, бумаги с именем Рудольфа Холмса.
Почти минуту ничего не происходило, а потом Гермиона услышала тихое постукивание, доносящееся из-за стены позади кровати. Отменив заклинание, она приблизилась к тому месту, где только что стих шум, и провела палочкой сверху вниз по стене. Невербальная «Алохомора» сработала, и в стене открылась небольшая ниша. Провод сигнализации дёрнулся было, но сразу же затих под ещё одним заклинанием.
— Акцио, бумаги с именем Рудольфа Холмса, — повторила Гермиона, и в этот раз ей улыбнулась удача: почти сразу ей в руки прыгнула стопка разрозненных разномастных листов и листочков. Запечатав входную дверь, Гермиона опустилась на ковёр и разложила добычу перед собой.
Сверху были счета на имя Грейвза, оплаченные Холмсом — Гермиона на всякий случай запомнила суммы и даты и отложила их в сторону.
Следом шли многочисленные копии государственных бумаг — их Гермиона просмотрела по диагонали.
Стопку писем, обвязанных красной лентой, она открывала дрожащими пальцами и с очень большим сомнением в душе. Впрочем, отступать всё равно было поздно, и чтение личной переписки — это далеко не худшее, что ей придётся делать, ввязавшись в политические игры.
Вопреки её опасениям, в письмах не было ничего интимного, как не было и зашифрованных посланий, только короткий текст и личная подпись Рудольфа. «Самюэль, подготовь бумаги № 357i». «Договор в целом корректен. Проверь подпункты 7В и 8А.1 — я сумел бы оспорить». «Вечером жду на ужин в ресторане на Б.-п. Фрак». Обычные деловые записки, какими обмениваются сотрудники Министерства по многу раз в день. Единственное, что вызывало удивление — это способ хранения. И сам факт хранения. Гермиона сжигала такие записки, чтобы не погрязнуть в них — они прилетали десятками каждый день. А Самюэль бережно прятал в тайник.
Отложив письма в сторону, Гермиона взяла в руки последнюю бумагу, оказавшуюся сложенной пополам чёрно-белой фотографией. На первой её половине (той, которая оказалась наверху) были запечатлены Рудольф Холмс — лет на десять моложе, чем сейчас — и совсем ещё молодой Грейвз. Рудольф обнимал Грейвза за плечи и почти довольно улыбался в камеру. С другой стороны оказались загнуты братья Холмс. Майкрофт узнавался легко: Гермиона видела его фото примерно того же периода, и отметила только непривычно мягкую улыбку на лице. А вот Шерлок был мало похож на себя: не высушенный скелет, обтянутый кожей, а вполне здоровый и полный жизни подросток с румянцем на щеках и с непослушными вихрами, которые ерошил старший брат. Сверху фотография была надорвана — словно кто-то хотел разорвать её по линии сгиба, но передумал. Сзади узким косым почерком Рудольфа была надпись: «На память о прекрасном летнем дне. Руди». Собственно,
Кроме этих записок, в тайнике за кроватью было ещё несколько бумаг, пистолет и стопка фотографий — на всех был запечатлён Рудольф Холмс. Гермиона просмотрела их, отмечая, что досье теперь можно будет пополнить за счет её воспоминаний, и убрала обратно — фото не были компрометирующими и практически ни о чём не говорили, хотя косвенно и подтверждали предположение о том, что Грейвз так или иначе заинтересован в своём наставнике — иначе не стал бы хранить записки и фото. Значит, едва ли будет приветствовать его смещение.
Гермиона направила палочку на разложенные по полу листы, указала на тайник и произнесла:
— Пак.
Листы послушно разложились по местам, фото собрались в стопочку и заняли прежние места. Ещё один взмах палочкой — и отпечатки её пальцев исчезли, на их место вернулся едва различимый слой пыли.
Убедившись, что не оставила никаких следов, Гермиона закрыла дверцу, вернула работоспособность сигнализации и вышла из спальни. Ничего нового осмотр кабинета не дал — ей не нужны были оборонные планы или дипломатические проекты, а личных бумаг он там не хранил.
До конца дня Гермиона завершила осмотр дома и осторожно пошарилась в головах охранника, горничной и повара, перекусила пирожком с мясом, который предусмотрительно положила в сумку заранее, и несколько раз мысленно повторила, что будет делать дальше. А к девяти вечера домой вернулся хозяин.
От волнения на миг все планы вылетели из головы, и Гермиона бестолково заметалась, но наконец взяла себя в руки и спокойно зашла в спальню. Ей нужно было поймать его в максимально расслабленном состоянии, тогда удастся прочесть мысли без напряжения — и он сам не заметит вторжения.
Через два часа, очевидно, поужинав и завершив дела, он действительно поднялся в спальню, запер дверь на ключ, расстегнул пиджак и швырнул на пол, а потом бессильно упал спиной на кровать, раскинув руки. Гермиона направила на него палочку и мысленно произнесла: — Легиллименс!
Усилие с её стороны было совсем небольшим, поэтому Грейвз только потёр рукой глаза, не ощущая проникновения в сознание. А Гермиона окунулась в расплывчатый мир его мыслей и воспоминаний.
Примечание * полотна ван Дейка — Антонис ван Дейк — фламандский художник, долгое время бывший придворным живописцем сначала у короля Якова I, а позднее у короля Карла I. У него много замечательных работ, но больше всего он знаменит как мастер придворного портрета. В частности, его кисти принадлежат все самые знаменитые портреты Карла I.
Глава двенадцатая
Человеческий мозг — как неоднократно отмечали мастера легиллименции и авторы работ по ментальной магии, — не походил на книгу, он не был организован линейно, у мыслей не было начала и конца. Скорее, он напоминал город с сотнями запутанных улиц, тоннелями, домами, подвалами и мостами, и сориентироваться в нём было непросто. Мозг магглов читался легче — но только благодаря тому, что у них не было природной магической защиты. Попав в разум Грейвза, Гермиона привычно сделала серию глубоких вдохов и коротких выдохов, увеличивая концентрацию, и словно бы пошла по главной улице — вслед за теми мыслями, которые сейчас обдумывал сам Грейвз.