Сферы влияния
Шрифт:
Гермиона несколько раз моргнула, сгоняя неприятную пелену с глаз, и принялась изучать спящий город: мистическую жёлтую подсветку древнего Тауэра, огни блестящего Сити, тёмное широкое полотно реки. Она не хотела думать о том, что сказал Гарри. — «Мы не вправе знать, что могло бы быть» (1), — наконец, произнесла она, но Гарри, конечно, не узнал цитаты — он всегда мало читал. На самом деле, маховик времени доказывал, что Лев ошибался. В голову лезла какая-то ерунда — и Гермиона усилием воли очистила сознание от постороннего, а Гарри продолжил: — Всё могло быть иначе. Наверное.
К счастью, он не сказал вслух того, о чём наверняка думал: «И Рон был бы жив». Гарри живучий, его не так-то просто убить, и, кто знает, если бы Брук тогда стрелял в него, он выжил бы. И сейчас на
Гарри замолчал, а потом как будто встряхнулся и бодро сообщил: — Впрочем, этот маггл тебе подходит больше, чем я.
Не сразу уловив смену его настроения, Гермиона недоумённо переспросила: — Что? — Он лучше тебе подходит, лучше меня и даже Рона, я уверен.
Гермиона нащупала в кармане палочку и собралась уже начать проверку — не под кайфом ли друг? — но всё-таки осторожно уточнила: — Прости, о ком мы сейчас говорим?
Гарри опять взлохматил волосы и пояснил так, словно удивлялся её недогадливости: — О твоём маггле.
По спине Гермионы пробежал холодок. Она не знала, о ком говорит Гарри, но зато точно знала, что Брук ни перед чем не остановится, чтобы развлечься. Мог ли он провести Гарри, рассказать ему что-то? Брук — мог. И тот план, который они с невыразимцами и Холмсом просчитали, мог быть не единственным. Или это могла быть только часть плана. — Гарри, — почти жалобно попросила она, — расскажи, о ком ты говоришь, потому что я не понимаю ничего.
Гарри враз отбросил весёлость и сделался серьёзным, после чего медленно начал говорить: — Это было чуть меньше месяца назад, почти сразу после того, как ты вытащила меня сама знаешь откуда. Со мной связался Дадли и попросил приехать, говорил, что дело срочное. Я не слишком люблю Дурслей, но отказать не мог, так что аппарировал к ним сразу.
Брук без труда мог вычислить новый адрес родственников Гарри, тем более, что знал их имена и фамилии. Гермиона сжала зубы. — Но едва я оказался у них на пороге, как к дому подъехала машина, чёрная, и водитель попросил меня сесть на заднее сидение. Не могу сказать, что меня это обрадовало, но палочка была при мне, так что я решил выяснить, в чём дело — просто не мог не попытаться. Мне этого не хватало… — он улыбнулся, но Гермионе не стало от этого легче. Гарри не знал Брука так, как знала его она. — Но приключения не вышло. Меня привезли в странное место, вроде ангара или гаража, где меня ждал этот человек. Он не представился, но ты-то точно его знаешь, — Гарри едва сдерживал смех, — он был не слишком разговорчив, но намекнул, что… для моего блага и блага моей маггловской родни мне следует держаться подальше от наркопритонов, поскольку моё попадание в них негативно сказывается на твоей, Гермиона, способности здраво мыслить. И пообещал, что если я ещё раз буду замечен в подобном заведении на территории Великобритании, то вытаскивать меня оттуда будут специальные службы, причём, цитирую, «максимально неприятным образом».
Что-то вроде сомнения мелькнуло в голове Гермионы. Это было не похоже на Брука — даже если бы он узнал о наркозависимости Гарри, он повёл бы себя иначе. «Максимально неприятным образом», чёрная машина, встреча в ангаре — у Гермионы был один знакомый маггл, способный на такое. — Гарри, — попросила она, — опиши мне его. — Повыше меня, тёмные волосы, на лбу залысины, одет был в серый костюм, а в руках… — Зонтик, — закончила за него Гермиона, но прежде, чем успела понять, какого Мордреда и, главное, зачем творит Майкрофт, на соседней крыше скрипнул чердачный люк.
Посторонние мысли скрылись в самых дальних тайниках разума.
На крышу Бартса поднялся Джеймс Брук, ныне — Джим Мориарти.
Примечания: 1. Цитата из «Хроник Нарнии» К.С. Льюиса, одной из самых популярных детских серий на английском языке. Наверняка маленькая Гермиона зачитывалась приключениями Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси в волшебной стране.
Глава двадцать седьмая
Гарри бесшумно
Гермиона улыбнулась, но настроения шутить не было совсем. Гарри это почувствовал и закрыл тему. Джим дослушал до конца одну песню и переключился на другую, ещё и начал качать ногой в такт, всем видом показывая, что ожидает не собственной смерти, а чего-то невероятно приятного.
Солнце поднялось достаточно высоко, город постепенно начал оживать, внизу засуетились люди. Снова сменилась песня, а Джим напрягся, подобрался. Это стало для Гермионы сигналом. Она вскочила на ноги. Гарри понимающе кивнул и набросил ей на плечи мантию-невидимку. — Я всё сделаю, — сказал он, и Гермиона аппарировала на крышу Бартса. Заклятие «Оглохни» скрыло хлопок аппарации. Джим лениво обернулся и посмотрел чуть левее Гермионы, прищурился, но ничего не увидел и, кажется, успокоился. Гермиона попыталась унять бешеное сердцебиение — тщетно. Знал ли Джим о том, что она где-то рядом? Он наверняка верно просчитал первоначальный план, поэтому и послал книгу-компромат накануне. Снайперы, державшие под прицелом мирных людей — друзей Шерлока — были поводком для Шерлока. Код удерживал Майкрофта. А книга — волшебников.
Снова скрипнул чердачный люк, и Гермиона тяжело выдохнула. Теперь все действующие лица были в сборе.
Шерлок, несмотря на то, что последняя неделя для него выдалась очень тяжёлой, выглядел безмятежным и довольным собой — как и всегда. Он расправил пальто и привычным жестом поправил непослушные волосы. Джим обернулся и расплылся в довольной улыбке маньяка, увидевшего жертву, и пропел вместе с солистами: — Остаться в живых, — ударил пальцем по экрану телефона, отключая музыку, и протянул: — какая скука. Что ж, теперь только мы с тобой, Шерлок. И наша проблема — остаться в живых.
«Только мы с тобой и наша последняя проблема». Для Джима это не было проблемой — он хотел умереть, и Гермиона это знала. Проблема была не в том, чтобы остаться в живых — не для него.
У него была другая проблема — неистребимая хроническая скука, и он жил ради того, чтобы развеять её любыми способами. Что он делал в детстве и в юности? Гермиона не знала, и даже лучшие люди Майкрофта не сумели раскопать ничего о том, откуда взялся Джеймс Брук. Возможно, он был всегда — как квинтэссенция зла. — Ричард Брук, — произнес Шерлок, и Брук рассмеялся. Для Холмса это имя было кривоватой отсылкой к делу о картине «Рейхенбахский водопад», но для Гермионы в нём заключался другой смысл. Ричард Брук, фальшивка, двойной блеф. Ложное имя, из прихоти так похожее на настоящее.
Двойной блеф.
Гермиона едва удержала тихий вскрик, потому что это словосочетание, вдруг пришедшее в голову, ударило по нервам больнее «Круциатуса». Джим любил двойные блефы и в конце жизни блестяще разыграл ещё один.
Шерлок несколько раз ударил по бедру пальцами: удар, пропуск, снова удар, два пропуска и два удара. Он разгадал код Мориарти, но Гермиона не пыталась уловить ритма и запомнить последовательности движений — потому что со всей ясностью поняла, что всё было напрасно. С самого начала. Никакого кода не существовало. Та же самая игра, что и с именем. Реальное представляется нереальным, а потом нереальность маскируется правдой. Он скрывал существование кода, которого не было. Никогда.