Сгори дотла, моя звезда!
Шрифт:
– А разве нет?.. Эллинг здесь для чего?
К пристани примыкал полупрозрачный пластиковый гараж для яхты, и это вынудило начальника охраны сдаться.
– Нет яхты. Была. Но ее одолжил на выходные друг Ильи Степановича.
– Кто именно?
– А вот это уже грубое вмешательство в личную жизнь. Впрочем, вы и без того уже нагрубили больше, чем достаточно. Скажите спасибо доброте Ильи Степановича, а то… Ладно, пошли. Провожу вас до ворот…
– Лучше до гаражей проводите. На машины
– Дальше грубить продолжаешь, лейтенант?
– Что, «Мерседес» Светловой убрать не успели?
– Ну, ты меня достал!
Скорняк проводил Артема и Крякина к гаражу, вскрыл все боксы. «Роллс-Ройс», «Ягуар», «Порше», «Мазератти»… Был и «Мерседес», но только «шестисотый». «Триста двадцатый» отсутствовал…
– А теперь прошу! – Скорняк показал на въездные арочные ворота.
– Что, и с господином Лесогоровым попрощаться не позволите?
– Я передам ему ваш пламенный привет.
– Да, но мы должны забрать нашу коллегу.
– Она сама к вам подойдет… Прошу!
Скорняк проводил гостей к воротам.
– Учтите, если через полчаса старший лейтенант Поверьева не выйдет к нам, мы будем вынуждены заявить о похищении. Со всем отсюда вытекающим, – предупредил Артем.
Начальник охраны лишь махнул рукой в его сторону. Дескать, до печенок достал. Но тем не менее ровно через полчаса Катя подъехала к воротам на открытом автокаре для гольфа. Лесогорова с ней не было.
Никто не помешал ей сесть в машину к Артему, воссоединиться с коллегами.
– Тебя хоть кофе угостили? – спросил Крякин.
– Даже ланч был, – насмешливо посмотрела на него Катя.
– Ты отказалась?
– В твою пользу? В твою пользу нет. И вообще, отказываться от обеда неприлично. Даже когда боевые товарищи голодают…
Насмешливые нотки в голосе адресованы были и Артему. Катя смотрела на него с определенным сарказмом.
– Мы же боевые товарищи, так я понимаю?
– А это плохо?
– Нет… Но мог бы и не настаивать на том, чтобы Лесогоров меня отпустил…
– Тебе с ним понравилось? – не без досады спросил Артем.
– Скрывать не буду, да… Галантный мужчина… Немного неотесан для аристократа, но в целом да, впечатление произвел…
– А как насчет рокировок?
– Нет, Светлову на привязи по двору не таскали… А вы что-нибудь нашли?
– Нет… Они знали, что мы здесь будем. Поэтому и подготовились. Спрятали Светлову…
– Куда?
– В яхту… Мне кажется, она в гостевом доме живет, – сказал Артем. – Утром ее отправили на яхту, в доме навели порядок, спрятали вещи… Только фортепьяно убрать не догадались…
– Фортепьяно ни о чем не говорит.
– Само по себе нет. Но если вместе с яхтой… Какой-то друг ее арендовал… Устроили показуху – экскурс по дому, а Светлова
– Можно лодку взять где-нибудь, – вслух подумал Крякин. – Подплыть к дому, встать на якорь и ждать, когда яхта причалит…
– А прокуратура по надзору? – не согласился Артем. – На каком основании мы вмешиваемся в личную жизнь господина Лесогорова?.. Он и так нам навстречу пошел, вернее, видимость создал… К тому же яхта может причалить ночью, тогда мы ничего не увидим… Если нас вообще не утопят вместе с лодкой…
– Вы это серьезно? – иронично улыбнулась Катя.
– Ты веришь в добропорядочность Лесогорова? – подозрительно посмотрел на нее Артем.
– Я верю в то, что он влюблен в Машу Светлову. И он бы не стал ее похищать.
– Он влюблен в Светлову. И он этого не стал скрывать. А вспомни, что сказал Скорняк, когда мы спросили его про Светлову? Он сказал, что не знает такую. Лесогоров знает, а он – нет. О чем это говорит? О том, что налицо – сговор. Сговор при недостаточной сговоренности…
– Неубедительно, – покачала головой Катя. – Скорняк просто мог не знать о чувствах Лесогорова. Любовь – дело интимное.
– Да, но перед нами Лесогоров растрепался. Место в сердце… и для Светловой, и для тебя… Трепач он. Или изображает трепача… Допустим, он трепач, тогда Скорняк должен знать о его чувствах…
– Не факт… Кажется мне, что мы ищем черную кошку в темной комнате. Ищем и не найдем, потому что ее там скорее всего нет.
– Уже нет или не было?
– Не было.
– Но именно потому Лесогоров позволил нам осмотреть свои владения, чтобы развеять наши подозрения. Если бы не рыльце в пушку, он бы и близко нас к себе не подпустил.
– А как же место в его сердце? – колко спросил Крякин. – Для Кати…
– Болтать – не мешки ворочать. Наболтать все что угодно можно.
– А если он мне в любви признался? – Катя выразительно посмотрела на Артема.
– Тогда почему ты здесь?
– А что, по-твоему, я должна была ему на шею вешаться?
– А он признался?
– Да.
– И ты ему поверила?
– Не знаю… Но выглядел он очень убедительно. И все-таки было ощущение, что он пытался сбить меня с толку.
– Заболтать и обезвредить. Чтобы мы не нашли Светлову… Все-таки она у него, – сделал вывод Артем.
– Сомневаюсь.
– Но ведь он пытался сбить с толку нас, когда водил по дому. И тебя, когда признавался тебе в любви…
– Когда водил вас. Когда признавался мне… – эхом в раздумье отозвалась Катя. – Он водил вас. А теперь вы сами ходите по замкнутому кругу. Вместе со мной. Доказательств у нас нет, только одни предположения. А это все равно что стрелять в медведя из незаряженного ружья…