Сговор монстров
Шрифт:
– Минуточку! – воскликнул Бракс. – И думать не смей нас сравнивать. Я всего только бедный демон-коммивояжер, пытающийся заработать на жизнь в один из самых непредсказуемых и потенциально чреватых обогащением моментов истории этого мира.
– Заметьте, – тут же отреагировал Снаркс, – говоря о себе, он не употребляет слова «честный».
– Почему бы тебе не вернуться в Голоадию и не сказать это там, предатель? Вот подожди… Упс!
Головолом наконец-то нашел свою цель. Раздался глухой удар.
– Где я? – слабым голосом заговорил демон. – Кто я? Что я делал? – И
– О! – Снаркс расплылся в улыбке. – Дружно мы сработали.
– Проклятие! – ответил Хендрик.
Учитель, сидя в ботинке, громко чихнул.
– Хватит! – закричал я что есть мочи, боясь упустить представившуюся возможность. – Великий волшебник и его свита должны продолжать свой путь в Вушту!
– Боюсь, что это у них не получится! – угрожающе проворчал Грифон.
– Но как же предупреждение демона? – настаивал я. – Он недвусмысленно дал понять, что в Голоадии планируют уничтожить нас всех!
– Обыкновенный рекламный трюк, – ответил Грифон. – Нам хорошо знакомы эти уловки демонов-комми.
Крылатое создание повернулось к толпе:
– Здесь есть над чем поразмыслить, братья и сестры. А еще лучше, задать этому волшебнику пару вопросов. Почему, например, он не повторил свой трюк с молнией?
Грифон подошел к башмаку и поскреб его когтями.
– Думается мне. неспроста волшебник прячется внутри этой штуковины, – должно быть, у него есть какая-то проблема, из-за которой он не может выходить наружу. Кроме того, башмак ограничивает его подвижность. Так что мы вполне можем научиться уворачиваться от молний и рискнуть продержать его у нас подольше. Уверен, по прошествии некоторого времени волшебник научится разделять нашу точку зрения. Ой! – воскликнул вдруг Грифон. – С другой стороны, каждая медаль имеет, как известно, оборотную сторону.
И тут же, обмякнув, упал на сцену кучей когтей и перьев. Головолому сегодня явно везло – он настиг еще одну цель.
– Проклятие! – произнес Хендрик.
Толпа мифических животных взвыла в один голос и ринулась на сцену.
– Сейчас самый подходящий момент, чтобы скрыться, – предложил я.
– У-гу, сейчас самый подходящий момент для Магии брауни! – Малыш снова оказался рядом со мной. – Почему бы нам не загадать хорошенькое маленькое желание и не выбраться отсюда?
Брауни замер в ожидании ответа.
– О! – мгновенно среагировал я. – Мне бы очень хотелось оказаться где-нибудь в другом месте.
– Вот это уже совсем другое дело! Приходится соблюдать условности, знаешь ли. Итак, как женам это осуществить? Может, применить отвлекающий маневр? – Брауни бросил взгляд на учителя. – Именно это нам и нужно! – Он подошел поближе и зашептал: – Башмачный дождь! – И принялся выплясывать веселую жигу.
Вдруг откуда-то издалека донесся приглушенный звук, напоминающий раскат грома. Толпа замерла, прислушиваясь. Гиппогриф нерешительно поднял голову, точно боясь, что за эту дерзость его немедленно поразит молния.
И тут с неба упала пара сандалий, связанных ремешками. Отскочив от сцены, сандалии улетели в толпу.
– Ой-ей! – забеспокоился брауни. – Не совсем то, чего
Толпа снова приблизилась к сцене.
– Интересно, а какие на вкус брауни? – донесся голос.
– И то! – отозвался другой. – Хоть мелкий, а все еда!
– Минуточку! – завопил брауни. – Может, если я станцую танго…
Из башмака вынырнули обе руки моего учителя.
– Проклятие! – прошептал Хендрик.
Я пожалел, что мой верный тяжелый посох не со мной. Без боя мы бы не сдались!
Вдруг вокруг потемнело. Я поднял голову. Что-то громадное падало на нас с неба, закрыв солнце.
– Нет! – закричал Гиппогриф. – Только не это! Но это оно и было. И как это я раньше его не узнал? Ведь мне уже приходилось его видеть.
Глава девятая
«Наступает время, когда волшебник должен доверить свою судьбу другому. Это требует большого мужества и большой веры в способность собрата исполнить то, что ты сам сделать не в состоянии. Но и тут есть свои преимущества. Если поставленная задача будет благополучно достигнута, это укрепит твою веру в человечество и усилит доверие к провидению, управляющему вселенной. Если же все пойдет прахом, то всегда можно переложить вину на чужие плечи».
Толпа моментально расступилась, чтобы освободить место дракону. Гигантская рептилия приземлилась так, что земля вздрогнула.
– Прошу прощения, любезнейшие, – сказал дракон. – Боюсь, посадочка вышла не самая грациозная. У вас моей шляпы нет? – С этими словами рептилия повернулась к толпе, большая часть которой попряталась среди деревьев на окраине вырубки. – Прошу прощения, – снова объявил дракон, – я, кажется, прибыл в неподходящий момент?
– Па! Проснись! – дергал отца Гиппогриф. Грифон продолжал храпеть – именно таково было действие зачарованного Головолома.
Сидевшая на спине дракона белокурая красавица сунула руку в стоявший перед ней саквояж, извлекла оттуда большой цилиндр и протянула его дракону.
– Спасибо, – ответил гигантский ящер, водружая сей предмет гардероба себе на голову.
Если раньше дракон показался мне знакомым, то теперь я был абсолютно уверен, что знаю его!
– Хьюберт! – завопил я.
– Что такое? – От удивления дракон выпустил колечко синеватого дыма. – Это что, поклонник?
– Это я, Вунтвор! Помнишь Западные Королевства, небольшое дельце с герцогом?
Хьюберт кивнул:
– Я не забываю ни одной встречи. Ты бы видел, сколько в моей записной книжке написано именно про ту.
– А Эбенезума ты помнишь? – С этими словами я указал на противоположную сторону сцены. – Он сейчас в том башмаке.
– О, так он тоже показывает фокусы с исчезновением? С нами выступал один такой, когда мы работали во Дворце. Выбирался из запертых сундуков и завязанных мешков и все такое прочее. Нос башмаками он не работал, нет. Так что это уникальный номер. – И Хьюберт одобрительно покачал головой.