Сгусток Отроков
Шрифт:
Так и Не Названный по имени (по крайней мере для меня) в черном балахоне метнулся к ногам минотавра и скрылся за иллюзорной тушей. Забавно — проходят материю без всякого вау-эффекта, как в Эмуляции, без сучков и зазорин. Словно это картинка, нарисованная на воздухе. Или скорее — одно с ним целое. Части туловищ людей из толпы выглядывают и снова заныривают туда и обратно.
Прежде чем матово-черный посох успел скрыться из виду, на нем засветились синие линии, а верхушка раскрылась на четыре части, как распустившийся
— Нэл, нам…
— Нам — стоять в стороне.
— И ждать?
— Верно, Майя. Ты можешь рассмотреть, что там происходит?
— Конечно, они же буквально в нескольких метрах. У тебя с глазами что-то?
Зажмуриться и почесать. Очевидно, так лучше будет.
— Да, от яркого солнца слезятся, и все замылилось. Побочка от комы. Опиши ситуацию.
— Отошли!
Этот тембр — нашего глазастика с посохом… Он взволнован.
— Шунтирование этот тип походу проводит…
— Мэй, ты уверена в своих словах?
— Ну, там мужик в конвульсиях бьется, за сердце держался, падая, а сейчас дядька этот всадил свой жбан колкий ему в грудь… Шунтирует, в общем и целом.
Девчонка наблюдает за тем, что прямо у моего носа, но мне не видимо, с интересом.
— Создание дополнительного пути в обход пораженного участка — это шунтирование, Майя.
— Да, да. Не придирайся, зануда. Короче, что-то он с ним делает. С этой своей штукой.
— Кинетический посох. Совсем не помнишь уроков из детства?
— У меня там, так сказать, личные обстоятельства были, напоминаю. Так что — да. Многое постаралась забыть. Уж извиняй.
Девушка Майя с забавной прической и не забавной историей детства скрестила руки и показала язык.
— Не дуйся.
— Да ладно. У тебя своих забот хватает, да и тактичностью ты никогда не обладал. Не дуюсь. Но про кинетический посох — хоть убей, не помню. Что это? Ты в курсе штуки, которой он размахивал, и сейчас, как волшебник, дифреблирирует беднягу?
— Дефибрилляция…
— Да, помню я, помню! Образно ж все, Нэл. Что за посох? Технологии древних?
— Типа того…
Минотавр подпрыгнул. Новый финт какой-то от уже старого друга…
Внезапно открылось окно на происходящее. Пока могу, надо цеплять глазами так жадно, как получится.
Мужчина в наряде красных оттенков, лежит на голой земле. Его тело судорожно подергивается, как будто он в ловушке неведомого кошмара. Солнце палит и впрямь неистово, тут я Майе не соврал. И это солнце прекрасно освещает лица в толпе. И припадочного в частности.
Глаза его налились кровью — белки стали ярко-красными. Мужик во внутренней борьбе… За свою жизнь. Лицо искажается от боли, губы сжаты в гримасе.
Вдох… Выдох…
Исчезли все звуки вокруг. Сначала голоса толпы. Затем пропали шорохи природы. Осталось лишь дыхание, мое и его. И
Синхрон, словно я одно целое с ним…
Вокруг него лишь камни и пыль. Ветер в безмолвии сдувает пыль дугами, которые окутывают немую фатальную сцену. Каждое движение его тела — мучительно.
Для него. И для меня.
Синхрон чувств, эмоций, ощущений.
Чувствую. Чувствую — его.
Его, как себя.
Себя — как его.
Как легкие покалывания взбегают вверх по щеке. Нежные, как прикосновение крыла бабочки.
Как мгновенный трепет, за которым следует жгучая боль, словно тысячи игл вонзаются в плоть.
Как тело начинает онемевать, как будто находится в состоянии стазиса.
Как правая сторона лица парализуется, превращаясь в неподвижную маску.
Как губы искривляются в неровную гримасу, не подчиняясь контролю.
Как даже звуки дыхания становятся приглушенными, словно слышимые сквозь толстую стену.
Как зрение расплывается по краям, оставляя туманную дымку, закрывающую яркий красочный мир.
Как пытаюсь крикнуть, но голос немеет, становясь слабым и неразборчивым.
Как задыхаюсь. Воздух застревает в моем горле, как ком.
Как паника охватывает меня, как ледяной ветер.
Я чувствую. Я… Чувствую.
Как мое сознание ускользает, словно песок, падающий в бездонную пропасть.
Как время замедляется, каждый момент растягивается до мучительной бесконечности. Чувствую. Чувствую боль…
Чувствую, как эта боль, подобно урагану, разрывает мое тело на части, пока я беспомощно лежу там, пойманный в ловушку своего собственного агонизирующего тела.
И вот, наконец, темнота. Она опускается на меня, как бархатная пелена, заглушая боль и хаос, оставляя только пустоту.
Волна энергии в воздухе, перебирающая волоски на руках.
Посох передо мной выдал яркий всплеск перламутрового света.
Звуки вернулись. Тело мое… Не его.
Мужчина на земле. Там. В паре метров. Не я…
Он замер.
— У него инсульт, Мэй.
— Что?
— Инсульт. Не просто медицинская катастрофа; это мгновенное разрушение привычной жизни, когда тело начинает предавать самого себя.
— Спасибо, этот урок я еще помню. Подробности, что с ним, не интересны… Точнее, интересны, но поверхностно. Не хочу кошмаров на ночь, больше тех, что меня и так преследуют.
— Он больше, чем просто в агонии…
— Я вижу, так и норовишь поиздеваться в своем стиле, но я и так это все вижу. Избавь от описаний из учебников и фильмов. Ты про посох мне расскажи.