Ш-ш-а...
Шрифт:
– Правильно, – сказал я ему.
– Кому понять, как не тебе, – сказал он.
И захлопал в ладоши, запел:
Знаешь, что это за бар и почему идет потеха? Потому что это бар для смеха.Мы с мамой подхватили:
Да-да-да, да-да-да, Это бар для смеха.Потом все вместе спели:
Смеемся и смеемся, упрятав слезы в шкаф, СмеемсяМы втроем закружились по залу, смеясь до потери сознания, комик бьет в бубен, высоко вскидывая и опуская его, мы с мамой размахиваем руками, пол сплошь из звезд, с потолка льется разноцветный свет, в наших телах гудит ощущение, что мы здесь, но уже и не здесь.
– Кончай! – рявкнул Триггер, тряся меня, как маракас. [7]
Я пронесся сквозь пространство, открыл глаза, и все, что танцевало, смеялось, пело и кружилось, каким-то манером превратилось в лицо Триггера.
7
Маракас – латиноамериканский шумовой музыкальный инструмент.
– В чем дело? – спросил я его.
– В чем дело? Ты гоготал как сумасшедший, трясся, размахивал руками. Я уж думал, у тебя припадок. На наркоте сидишь?
– Нет, не сижу.
– Тогда что это было? Кошмар?
– Не знаю. Это был не сон.
– Врачу покажись. Каждую ночь так спишь?
– Не знаю. Я и не знал, что делаю что-то особенное.
– Довольно дико, старик. Даже страшно.
– Я вполне хорошо себя чувствую. Может быть, все-таки просто сон. Наверно.
– Ладно. Давай свернем одеяло.
Довольно скоро мы упаковались.
– Ты голодный? – спросил он. – Я – точно.
– Можно и поесть.
– Пошли.
И мы пошли по улице. В одном месте проезжал тот самый коп на лошади, несколько секунд смотрел на меня сверху вниз. Проехал, и я, оглянувшись, увидел, что он по вечной полицейской привычке продолжает за мной наблюдать.
– Давай я тебе объясню, как идет жизнь на улице, – говорил Триггер. – Выклянчиваешь как можно больше денег, потом тратишь их на еду, на одежду, на все, что потребуется. Когда день выдался совсем плохой или на улице холод, снег, дождь, последнее пристанище – миссия. Хотя постарайся до этого не доходить, там придется выслушивать всякое дерьмо про Бога. Иногда в особо плохую погоду приходится ночевать в миссии несколько раз подряд. Хуже не бывает. Время от времени, если действовать умно, можно подцепить девчонку, хитростью пробраться к ней в спальню. Я пару раз так делал. Ну, это все равно что проникнуть в домашнюю телефонную сеть – почти никогда не выходит, всегда очень быстро кончается. Надо искать девчонку с жильем, которая слоняется по городу, одинокая и никуда не годная. На это реально не стоит рассчитывать. Вдобавок в таком виде…
– Все в порядке, Триггер. Одно время у меня было полным-полно девушек.
– Да ну? – ухмыльнулся он. – У тебя?
– Если расскажу, не поверишь.
– Очень даже возможно.
Мало кто еще встал и вышел, кроме нескольких других уличных мальчишек и обычных бродяг постарше, которые тряслись, похлопывали себя руками, почти все в каких-то бредовых шляпах, словно взятых из старого кино. Могу поклясться, все старые пьяницы вышли из одного места и времени, чем, несомненно, однажды закончу и я. Надо на всякий случай запастись
– Вот чем ты кончишь, Стиль.
– Никогда, Правильный, потому что я сильный, а ты слабый.
– Ну-ка, заткнитесь оба. Не хочу, чтобы Триггер подумал…
– Поэтому я делаю так, – говорил Триггер, и я понял, что он давно уже говорит, пока я выслушивал двух других отморозков. – Слушаешь? Вот как я делаю: подхожу к незнакомцам, сплетаю историю. Только она должна быть конкретной и со специфическими подробностями. Если просто просить денег, они перед собой видят очередного нищего подонка. А если влезть к ним в мозги, пусть даже на секунду, на тебя смотрят как на реальную личность. Некоторые очень быстро клюют, только надо застать их врасплох. Стоишь в дозоре и огорошиваешь прохожего чем-нибудь вроде «Я из Айдахо. Отец меня выгнал. Для армии не хватает полгода по возрасту, и я в полном отчаянии». Обязательно выбирай жителей Среднего Запада, никогда не соглашайся с ответом «нет». Сначала не сильно понравится, а со временем оборачивается очередной дерьмовой работой. Улыбайся, говори «пожалуйста», «спасибо». Дави на людей, пока не подумают, что легче дать пятьдесят Центов, чем слушать твою хреновину. Если больше ничего не выходит, изображай сумасшедшего. Думаешь, справишься?
– Думаю, да.
Встает солнце, центр города окрашивается оранжевым, красным, розовым светом, тысячи солнц зеркально отражаются в небоскребах.
– Можно косить и на религиозные темы, будто ты новорожденный Хари Кришна или еще кто-нибудь, кого можно стерпеть. Я обычно таких поколачиваю. Поэтому если решишься, то держись от меня подальше.
– Ты лучше знаешь.
– Я ничего не знаю, – сказал он, похлопывая по голой макушке, – но знаю достаточно.
Мы целый день сплетали истории, он на одной стороне улицы, я на другой. Время от времени поглядывали друг на друга через дорогу и показывали большой палец, либо поднятый, либо опущенный.
Я пока заработал три доллара. Как правило, произносил приблизительно четыре слова, после чего люди удирали так быстро, что догнать их было невозможно. Или бросали в протянутую руку мелочь, прежде чем я успевал сообщить, откуда родом. И все время надеялся, что Мисси заметит пиджак. Видел ее в каждой девушке, со смехом тыкавшей в меня пальцем, первым делом думая, что она обращает внимание на пиджак.
Целый день солнце над головой, лучи льются вниз, обжигают, напоминая о моей беззащитности, об отсутствии дверей и окон, через которые можно выйти из мира, где остались такие места, куда мне никогда не попасть. Никогда себя не чувствовал столь одиноким, хотя, глядя на Триггера, испытывал некоторое облегчение. Знаю, он прошел через все это тысячу раз, и все-таки остается на месте, прекрасно справляется, если хорошенько подумать. Надо следовать его примеру, и все будет хорошо. Буду хранить спокойствие, в упор не видя Стиля. Правильный вполне годится, пока сидит тихо, но Триггер не из тех, кто мирится с Реем Стилем. Я в последнее время тоже.
Когда солнце пошло на посадку, Триггер призывно махнул рукой.
– Ну, я здорово позабавился, черт побери, – сказал Стиль.
– Мы тут не для забавы, – сказал Триггер. – И больше никогда со мной так не разговаривай.
– Прошу прощения, – сказал Правильный. – Виноват, нечаянно вырвалось.
Триггер пристально смотрел на меня секунд десять.
– Я устал, жрать хочу, – сказал Рей Стиль.
Триггер все смотрел и смотрел. А потом пошел прочь.