Шаг навстречу
Шрифт:
— Я не хочу, чтобы ты была как остальные.
— Какие остальные? — мягко, но требовательно спросила Бриджет, нежно взяв в ладони его лицо, словно заставляя прислушаться к своим словам. — Я такая, какая есть, Ричард Хадсон, и ничего более. И не надо ни с кем сравнивать ни меня, ни себя. Если мы будем мерить себя по другим, то проиграем прежде, чем начнем. Теперь скажи мне правду. Хочешь ли ты попытаться? Если да, то я готова. Многого я не прошу. Только одного — если на самом деле полюбишь меня, то будь со мной честен. А если не сможешь, то и не пытайся. Ты сможешь сделать это?
— Да, смогу, — рассмеялся
— Так, вижу, мы собираемся сейчас обсуждать именно это, — вздохнула Бриджет, совершенно беспомощная в его объятиях и совершенно счастливая.
— Ну, я имел в виду не совсем разговор…
— Тогда имей в виду сегодня что-нибудь другое. Вспомни, мы же в доме твоей бабушки, и, хотя ты и взрослый мужчина, под этим кровом ты по-прежнему ее маленький внук. Как ни жаль, но я собираюсь выпроводить тебя.
— Что же, ладно. На этот раз отпущу тебя. Но сначала пожелаем друг другу доброй ночи как следует.
И, прежде чем Бриджет успела сказать хоть слово, Ричард приник губами к ее губам. Его рот был слегка приоткрыт, их дыхание мешалось, и тепло его дыхания заставляло ее дрожать от наслаждения. Ричард обнял девушку, она обвила руками его шею, впервые ощутив упругость его кожи, шелковистость его золотых волос. Она и с закрытыми глазами видела каждую черточку его лица. Она чувствовала себя на небесах. Именно этого она так долго ждала. В его объятиях Бриджет упивалась сознанием того, что и он жаждет ее любви.
3
— Как ты думаешь, они уже в Мендосино? — спросила Бриджет. Она сидела в салоне «порше» Ричарда, закинув голову на спинку кожаного сиденья, и по его просьбе не открывала глаза в течение всего пути. Разговор отвлекал ее от бесконечных поворотов дороги, на которых машину заносило. Они ехали к новому дому Ричарда.
— Конечно, даже если они выехали немного позже. Туда всего-то часа четыре езды. А сейчас, дай-ка посмотреть, почти восемь…
— Восемь! — яркие глаза Бриджет широко распахнулись от удивления. Когда только день успел промелькнуть!
— Ну-ка закрой глаза, — приказал, посмеиваясь, Ричард. Он протянул руку и ласково провел ладонью по ее лбу, заставив ее опустить веки. — Ты обещала не подглядывать, пока я не скажу, что уже можно смотреть.
— Но у меня начнется морская болезнь, если это затянется надолго, — запротестовала Бриджет.
— Тогда благодари свою счастливую звезду, потому, что мы уже почти на месте, — рассмеялся он. — Не понимаю, почему тебя удивило, что сейчас уже восемь. По-моему, сегодня у меня был самый длинный в жизни ленч. Смотри — мы начали в полдень в Клифф-Хаузе с двух омлетов, двух «Кровавых Мэри» и сандвичей с сыром, если не считать полутора часов, проведенных за разговором. Сюда мы отправились в три. По дороге останавливались у двух или трех дизайнерских ателье, затем был тот старинный дом, потом посидели за чашкой капучино, с полчаса смотрели уличную пантомиму
— Наверное, ты прав. Как же это чудесно, что у нас есть целых четыре дня… Один уже почти прошел, — сказала Бриджет, когда Ричард притормозил машину и повернул в последний раз. Даже с закрытыми глазами Бриджет могла отличить темноту ночи от темноты гаража. Она облегченно вздохнула и расслабилась, радуясь, что машина остановилась. Дверь со стороны Ричарда открылась, затем вновь захлопнулась. В следующее мгновение открылась ее дверь. Ричард наклонился к ней, нежно поцеловал ее и тихонько сказал:
— Пора тебе увидеть мой дом, Бриджет Девлин. Подожди немного открывать глаза, и я покажу тебе мой новый мир. Может, тебе он так понравится, что ты на некоторое время останешься в нем.
— Может быть, — мягко ответила она, потянувшись к его лицу и коснувшись его. В добровольной слепоте своей Бриджет ощущала, что Ричард стал ей еще дороже. Она не представляла, насколько волнующим может быть простое прикосновение. Она не просто касалась его кожи кончиками пальцев, но воспринимала его чувства. Она различила легкую ласковую улыбку. Несколько долгих мгновений они оставались так, даря друг друга нежностью, пока Бриджет, наконец, не напомнила ему:
— Так веди же меня куда ты хотел.
И все вмиг исчезло — они опять не дали воли своим чувствам.
Бриджет усмехнулась, сверкнув жемчужно-белыми зубами. Он взял ее за руки и предупредил:
— Ладно. Только глаза не открывай. Идем.
Взволнованный, как мальчишка, Ричард помог ей выйти из машины и провел через гараж в пустой дом.
— Святые угодники, да здесь, кажется, на самом деле жутковато, — пробормотала Бриджет, когда стук ее низких каблуков по деревянному полу раскатился эхом по дому, словно здесь был целый оркестр барабанщиков.
— Знаю. Правда, здорово? Наверное, этот дом больше никогда не будет таким пустым. Здесь совершенно ничего нет. Только ты, я и…
Ричард остановился, взял Бриджет за руку и поставил перед собой. Он обнял ее за плечи одной рукой. Другую положил ей на талию. Пальцы погрузились в переплетения толстых нитей свитера, который она надела в этот холодный день.
— Открой глаза, Бриджет, и ты поймешь, почему я не мог не купить этот дом.
Бриджет не стала ждать повторного приглашения. Она быстро раскрыла глаза, и ее восхищенный возглас эхом отозвался в доме. Она не могла отвести взгляд от представшего перед ней зрелища.
— Ах, Ричард, — выдохнула Бриджет, легко выскользнув из его объятий и робко направившись к французскому окну в свинцовом переплете. Она вытянула руку, потом другую и пошла вперед, пока не уперлась ладонями в стекло, словно ребенок, безмолвно умоляющий выпустить его поиграть. Перед ней, во всем своем сверкающем великолепии, раскинувшись мозаикой огней, лежал Сан-Франциско. И каждый огонек города мог рассказать о своем — о семье, которая садится за стол, о любовниках, стоящих друг перед другом в бесстыдной наготе, о старой женщине, что рассматривает фотографии, пробуждающие воспоминания столь же яркие, как свет в ее комнате. По мосту чрез залив неслись машины, и свет их фар сливался в один сверкающий поток.