Шаг сквозь туман
Шрифт:
изумления: в коробке была чёрно-белая фотография в старинной рамке, а на
фото… не может этого быть! На фоне самолёта стоят люди, которых я видела
во сне.
– Галина с мужем, Виталий, Николай и Вера, Клавдия, Степан и я.
Нет, это просто невероятно! Значит, это был не сон, а всё произошло на
самом деле и практически все эти люди погибли, чему я была
свидетельницей. Я уронила фотографию и разрыдалась. Виктор, человек,
которого я полюбила, погиб.
взорвался, как фотография очутилась у меня? Значит, кто-то выжил! Мне
нестерпимо захотелось встретиться с теми, кто был изображён на
фотографии. Я на минуту закрыла глаза, и мне показалось, что я стою на
взлётной полосе, мне холодно. Из ангара выходит Виктор и протягивает
пальто.
– Надень, замёрзнешь.
Я надеваю пальто и вдруг вижу, что под днищем самолёта течёт какая-то
тёмная жидкость. Принюхавшись, понимаю, что это керосин.
– Стёп, посмотри, что там такое.
Степан наклоняется и, покачав головой, говорит, что прорвался топливный
шланг.
– Сейчас всё исправлю.
Через пару минут вновь слышится его голос.
– Готово! Можно лететь. Спасибо, Съюзен!
Все поднимаются на борт самолёта. Виктор что-то мне кричит, но из-за шума
мотора я ничего не слышу. Самолёт разбегается и медленно взлетает. И
только тут я поняла, что Виктор сказал мне:
– Я люблю тебя, Съюзен!
Мои губы шепчут в ответ.
– Я тоже тебя люблю, Виктор.
Самолёт исчезает в свинцовом мраке неба.
Лондон 1912 год
– Вы оставайтесь, а я выйду на улицу,- сказала я Серафиме.
– Иди, иди, а мы сфотографируемся по отдельности, – заявили Ольга с
Екатериной.
Пошёл небольшой снег, я перешла на другую сторону улицы и стала ждать,
когда освободятся мои подруги. Внезапно послышался гул, и над улицей
пронеслась тень, затем раздался ужасный вой и вспышка взрыва. Там, где
было здание фотоателье, виднелась большая воронка.
– Нет!
– закричала я и проснулась.
Испуганный моим криком с кресла соскочил кот Тимоти.
– Успокойся, пушистик, мне сон ужасный приснился.
Кот обиженно мяукнул. Я, конечно, знала, что ему не нравилось, когда его
называли пушистиком, но не могла отказать себе в маленьком удовольствии
посмотреть, как гневается кот.
Прошла умыться, привела себя в порядок. Послышался осторожный стук в
дверь, и на пороге появилась моя горничная Бетси.
– Мисс, к вам посыльный.
– Иди, узнай, что ему нужно.
Мисс, он просил позвать хозяйку и сказал, что ему велено передать посылку
лично хозяйке дома в руки.
– Сейчас
В гостиной стоял незнакомый молодой человек с плоской картонной
коробкой в руках.
– Светлана Гольц?- уточнил он.
– Гольц, но не Светлана. Съюзен Гольц.
– Вам посылка. Распишитесь,- мне протянули бланк и карандаш.
– Всего хорошо, - молодой человек откланялся и удалился.
Интересно, от кого посылка? Что-то не видно обратного адреса. Посмотрим,
что внутри. Ого, фотография в рамке. От волнения я чуть не выронила фото.
На фоне задника, изображавшего башни московского Кремля, стояли четыре
женщины: Серафима, Ольга, Екатерина и я. Значит, это был не сон. Но как
фотография могла очутиться у меня? Я сама видела, что в фотоателье попала
бомба, и все погибли. Ничего не понятно.
– Мисс, вам нехорошо?
– спустившись ко мне, спросила Бетси.
– Нет, всё отлично.
– Мисс, а почему вы тогда плачете?
Я и сама не заметила, что слёзы катились у меня из глаз, но как объяснить,
что мне захотелось увидеть таких дорогих мне людей, поговорить с ними.
Как это сделать? Мне нестерпимо захотелось вновь оказаться на московских
улицах, посидеть за стаканчиком самогона с моими подругами. Как бы всё
было хорошо, если бы не этот страшный взрыв! Я закрыла глаза, и на минуту
мне показалось, что мы снова все вместе. Серафима во главе стола поднимает
стакан с неизвестно где добытым коньяком. Я, Ольга и Екатерина сидим за
столом и почему-то улыбаемся. Я чувствую себя совершенно счастливой.
– За Родину, за победу! За нас, девчонки!- произносит тост Сима.
Если бы я в этот момент взглянула в окно, то, конечно же, заметила бы, что
по улице, окружая мой особняк непонятными тенями, расплывается какой-то
странный туман…
Эпилог.
Париж 2013 год
Жизнь шла своим чередом. Я больше никогда не видела ни Ольги, ни Кати,
ни Вячеслава. Они исчезли, словно их никогда и не было на этом свете. Мне
не хватало минут общения с моими подругами, и я часто вспоминала наши
посиделки за стопочкой «Бейлиса». Тимофей окончательно разленился: его
перестали интересовать прогулки по парку около моего дома, не реагировал
он также на голубей изредка пролетавших мимо. Казалось, что жизнь
проходит мимо меня, а я её не замечаю. Всё чаще меня стали посещать
воспоминания о моём пребывании в прошлом. Я до безумия мечтала
оказаться вновь в компании с белокурой красавицей Верой, увидеть её детей,