Шаг в будущее
Шрифт:
Какой-то странный оттенок в голосе и его насмешливый взгляд заставили Луизу задуматься. «Друг или враг?» — в какую категорию он записал ее? Чужая в деревне? Ну, на этот счет сомневаться не приходится! Она снова всмотрелась в сцену, разыгрывающуюся при солнечном свете.
— Воин положит палку вызова на землю, — продолжал комментировать Фергус. — Смотрите.
Размахивая длинным изукрашенным копьем и выполняя резкие пугающие движения танца хака, воин продвинулся на шаг ближе. Потом, тряся юбками и плащом из перьев
Луиза не могла уловить значение происходящего.
— Что теперь? — прошептала она.
— Теперь дело за вождем высадившегося племени, — объяснил Фергус. — Если он подберет палку вызова, значит, пришел с миром. Но если он через нее переступит, бум! Тогда бой до смерти! Смотрите, премьер-министр поднимает палку. Теперь вы услышите Каранга, Приветственный клич.
— Что-то не похоже на приветствие, — заметила Луиза, услышав грозный вопль. Потом во главе с вождем в пернатом плаще, маори с внушающими страх боевыми криками и высунутыми языками исполняли свой бешеный ритуальный приветственный танец хака. Луизу это слегка напугало.
— Тойа маи, «тяните выше ваше каноэ», — перевел Фергус скандирование маори.
Церемония сопровождалась речью нынешнего вождя маори, человека с прямой гордой осанкой, его благозвучный голос сделал обращение на незнакомом языке приятным для слуха.
Когда этот ритуал окончился, официальная делегация направилась с причала на церемонию посадки дерева в колонии, Фергус поглядел на свои наручные часы.
— Теперь последует ханги. У нас едва хватит времени до начала матча.
Луиза посмотрела на него недоуменно:
— Матч?
— Регби. Главное событие дня. Должно быть хорошее зрелище — Вангареи против остальной части Нортленда. — В его тоне появилось воодушевление. — Вангареи ждет хорошая трепка. Вот увидите!
— Что такое ханги? — Этот никчемный вопрос дал ей время поразмыслить. Луиза хотела отказаться от случайно свалившегося на нее приглашения, но в сложившейся ситуации это было трудно. Возможно, ее родственники рассчитывали, что она останется с ним на весь праздничный день.
— Праздник с угощением, приготовленным по-маорийски, в земляных печах, — объяснил Фергус. — Так они готовили до появления белого человека, пакехи. Вы удивитесь, до чего вкусно!
— Не думаю… — Ее колебания были восприняты Фергусом как сомнение насчет качества еды на ханги, а не как нежелание докучать ему своим присутствием дольше, чем то строго необходимо.
— Не сомневайтесь, вам понравится, — заверил он. — Еда — высший класс. Пальчики оближете! Впрочем, всегда есть чай и сандвичи, если захотите.
Луиза не успела высказать своих соображений по этому поводу, потому что Фергус приказал кучеру ехать. Лошади тронулись, и карета пристроилась
Процессия свернула в широкие ворота просторного двора. Кучер пристроил карету между запыленным «лендровером» и «фордом» модели «Т». Оглянувшись, Луиза заметила невдалеке вырывающиеся прямо из-под земли клубы пара.
— Приехали! — Кучер снял высокую черную шляпу, пригладил красный жилет. — Я и сам не прочь съесть чего-нибудь. Найду человека последить за лошадьми. Никто не сравнится с маори, когда речь идет о свинине, приготовленной в земляных печах.
— Им нет равных, — согласился Фергус. Он повернулся к Луизе: — Выходите, Мари-Луиза, я подам руку.
— Луиза, — не утерпела и поправила она. Если этот тип вообразил, будто имеет право называть ее как угодно… Вдруг она вспомнила, что Мари-Луиза ее собственное имя. Все равно…
— Мне по душе Мари-Луиза, — с веселой усмешкой парировал Фергус. Ловко спрыгнув на высушенную солнцем траву, он предложил обе руки Луизе. — Ну же, прыгайте!
Он смотрел на нее, сильный, смеющийся, полный жизненных сил, но что-то в Луизе сопротивлялось волнующему ощущению, которое вызывал в ней этот мужчина. Сосредоточившись, она приказала себе не поддаваться его коварной силе.
— Я справлюсь, — слабо сказала она в замешательстве, сковавшем ее чувства. Преднамеренно избегая его протянутых рук, она стала спускаться, наклонившись вперед, но по дороге каблук белой туфли запутался в кружевной вуали. Луиза пропустила ступеньку и упала в трепещущих юбках на землю.
— Все в порядке? — В голосе Фергуса послышалось истинное беспокойство. Он наклонился помочь ей, но, разъяренная своей неуклюжестью, Луиза вскочила почти так же стремительно, как упала. И тут ее лодыжку пронзила ужасная боль.
«О нет»! — Девушке хотелось плакать от досады. Физическая боль отступила перед унизительным фактом: с ней произошло то, что она всегда считала аффектацией жеманных героинь викторианских романов.
Ни за что она не признается, только не ему.
— Конечно, — отважно солгала она.
Но Луиза не могла замаскировать бледность лица, и ее кривая улыбка выглядела неубедительно. Правда заключалась в том, что Луиза едва могла поставить ногу на землю, не испытывая при этом мучительной, раскалывающей боли.
— Просто легкий ушиб — идти можно, — выдохнула она. — Если вы только… — Она в отчаянии умолкла и тяжело навалилась на его руку. Ей все равно. Ей надо на что-то опереться.
Фергус посмотрел на нее в упор.
— Точно не хотите, — спокойно спросил он, — чтобы я отвез вас домой?
Луиза, стиснув зубы, вымолвила:
— Нет, нет, конечно нет! — Не хватало только его жалости. — Сейчас все пройдет. Я только присяду ненадолго. — Она с облегчением опустилась на сухую траву. — Через минуту я буду в порядке.