Шаг в небеса

Сапожников Борис Владимирович

– Можно Готлиндом, - пожал плечами я, поднимаясь. Как-то неудобно было разговаривать сидя со стоящим человеком. Тем более, что этот самый Гамаюн был выше меня на полголовы.
– Так мама с папой звали.

– Вот и славно, - кивнул Гамаюн.
– Да ты садись, Готлинд, садись. Разговор у нас долгий будет.

Я воздержался от вопроса - о чём будет этот долгий разговор. Можно было нарваться на казённую фразу: "Вопросы тут задаю я"; хотя мне почему-то казалось, что вряд ли я услышал бы её от Гамаюна. Не такой он

человек. Вообще, странно, как он оказался в стражах. Ещё бы в ЧОНе - это было бы понятно, но в стражах...

– Поговорить мы будем вот о чём, - сказал Гамаюн.
– Кто ты такой будешь, а, гражданин Готлинд? Совсем с тобой всё непонятно. Откуда ты взялся? Куда летел на своём аэроплане? Кто его прострелил тебе?

Сколько вопросов. И как на них ответить. Конечно же, сложнее всего будет отвечать на самый первый. Остальные намного проще. Хотя вся моя авантюра словно сошла со страниц дешёвого приключенческого романа. А ведь мне, как и героям подобных романчиков, удалось выжить каким-то чудом. Или невероятным стечением обстоятельств.

Оказавшись на пороге домика, я глубоко вздохнул - и ударом ноги вышиб хлипкую деревянную дверцу. Радист, сидевший внутри него, удивлённо обернулся ко мне. Увидев на пороге человека с парой револьверов в руках, радист, к его чести отреагировал быстро. Но недостаточно. Он ещё только тянулся к кобуре, а я уже сделал шаг к нему - и приставил ствол револьвера к шее. Ногой захлопнул дверь, чтобы не болталась.

– Медленно вынимай оружие, - тихим, но достаточно убедительным тоном произнёс я, - и кидай его в угол.

Радист явно героем становиться не стремился. Собственно, я его отлично понимал. Как-то пересматриваешь свои взгляды на жизнь, когда в шею тебе уткнулся ствол револьвера. Он выбросил свой револьвер. Тот стукнулся о деревянный пол и отлетел в угол небольшого помещения.

– А теперь передавай то, что я тебе говорю. Хочешь жить, передавай.

– Куда передавать?
– поинтересовался тот.

– Народникам, - ответил я.
– На ближайшую их радиостанцию.

Радист вскинулся было, но я сильнее упёр ствол револьвера ему в шею. Он отвернулся. Но мне показалось, что я слышу, как он скрипит зубами. Он недолго искал нужную частоту. Покрутив ручки, быстро кивнул мне.

– Уничтожить Баджей, - принялся диктовать я радисту. Тот передавал.
– Немедленно уничтожить Баджей. Большие запасы психотропных веществ. Немедленно уничтожить Баджей. Угроза для всего Народного государства. Повтори трижды. Понял меня? Трижды.
– Радист послушно повторил.
– И моли бога, чтобы народники пришли.

– Это ещё почему?
– не оборачиваясь, злобно спросил у меня радист.

– Дай-то бог, - что-то часто я стал вспоминать о боге, - тебе об этом никогда не узнать.

И ударил радиста рукояткой револьвера по голове. Тот дёрнулся и свалился со своего стула. Ещё двумя

ударами я разбил радиостанцию. Надеюсь, что испортил её надёжно.

А вот теперь для меня встала во весь рост проблема. Что же делать дальше? Я ведь не думал об этом. Совсем не думал.

Сдаваться офицерам Добрармии у меня желания не было. Значит, остаётся только одно - продолжать эту безумную авантюру. А из окна на меня так призывно глядели аэропланы. Всё-таки небо - моя стихия. Если уж гибнуть, то как положено летуну, в небе!

– Значит, ты ту радиограмму нам передал, - потёр внушительный подбородок Гамаюн.
– А ведь не врёшь, наверное. Текст слово в слово повторил. И вещества эти, будь они неладны. И что три раза передано. И кто же такой выходишь, гражданин Готлинд? Спаситель Народного государства. А может, шпион очень хитрый? Может, кончил ты настоящего спасителя и сейчас под его видом к нам прокрасться желаешь?

– Может и так, - пожал плечами я.
– Ведь, всё равно, я не смогу одними словами доказать вам, гражданин Гамаюн.

– А ты здесь не для того, чтобы мне что-то доказывать, гражданин Готлинд. Я тебе не царёва охранка, чтобы допрашивать. Пойми, я - представитель новой, народной, власти. И караем мы только врагов нашего государства и народа.

– Так для чего же я тут? Если не доказывать свою невиновность перед народной властью.

– А для того, гражданин Готлинд, - Гамаюн хлопнул кулаком по раскрытой ладони, - чтобы выяснить, что же такое произошло в Баджее? Для чего тебе надо уничтожать его? Понять мы должны, в толк возьми, что не могу я тебя просто так взять - и к стенке поставить. Разобраться я должен, что ты за птица. И если враг, то - к стенке поставить. А если нет, то - гуляй на все четыре стороны.

Что я мог на это сказать. Пожелать удачи в его разбирательстве разве что.

– Вот ты мне скажи, гражданин Готлинд, - вновь насел на меня Гамаюн, - как же тебе удрать с лётного поля удалось? Там ведь солдат полно. И вашего брата летуна - тоже.

– Немало, - кивнул я.
– Но наглость, гражданин Гамаюн, иногда помогает намного лучше любой конспирации.

Я шагал по лётному полю, будто по родному огороду. Отвечал на приветствия попадавшихся летунов, которые не знали меня. Механики тоже приняли меня за своего. Хотя никто в лицо меня не знал.

– Готов аэроплан?
– спросил я, нетерпеливо похлопывая ладонью по бедру и указывая на первую попавшуюся машину.

– Так точно!
– вытянулся передо мной старший механик.
– Полностью заправлена. Только без патронов.

– Они мне и не нужны, - отмахнулся я, направляясь к весьма удачно выбранной машине.

– А, прощения просим, ваше разрешение на взлёт?
– поинтересовался механик.
– И полётную карту можно?

Видимо, не так прост он был, как хотел показаться.