Шаг в неизбежность
Шрифт:
Правительственный комплекс находился за двумя высокими заборами. В пятиметровой полосе между бетонных плит располагались сторожевые башни с прожекторами и турельными пулемётами. Поверх ограждения в три яруса тянулась колючая проволока под током, а единственный въезд охранялся хорошо укреплённым КПП.
Притормозив возле шлагбаума над рядом полуметровых столбов, шофёр опустил окно. Солдат в форме полка охраны взял пропуск из его рук, сунул в щель терминала. На табло высветилась фотография Генриха, должность, личный номер и время выбытия.
Щёлкнуло. Столбы
Блестящие крышки столбов легли в углубления, лимузин выпустил белесоватое облачко и, рокоча двигателем, выкатился за периметр. Генрих обернулся, в овальном окне увидел, как удаляющийся шлагбаум потянулся навстречу растущим столбикам и замер параллельно земле.
Напоминает гигантскую расчёску», — подумал он, вернувшись в прежнее положение.
Всю дорогу до госпиталя Йодли провёл в воспоминаниях. Он опять переместился в тот злополучный день, когда спецназовцы улетели на Низебул, а ему пришлось искать наёмников посреди поля, грузить их тяжелораненых в кузов пикапа, а потом гнать под дождём не разбирая дороги. Он так задумался, что не замечал взглядов водителя, которые тот бросал на него через зеркало заднего вида, не видел, как они въехали в шумный Атлантик-Хиллз и попетляв по улицам остановились перед госпиталем.
К реальности Генриха вернул шофёр, он открыл дверь и сказал с вопросительными интонациями:
— Сэр?!
Пока лимузин колесил по улицам, в городе прошёл дождь. Гранитные ступени крыльца влажно поблёскивали, в мокрых глазах стеклянного фасада отражался чёрный автомобиль. Вице-председатель покинул салон, шлёпая по лужам, направился к широкому крыльцу.
Отражение представительского авто, переламываясь, покатило из окна в окно. Вскоре оно исчезло в алюминиевом каркасе, моргнув на прощание красным огоньком.
Генрих поднялся на крыльцо, оглянулся. Колёса оставили на асфальте две чётких линии, от которых тянулась цепочка следов, прыгала по ступеням, пряталась под лакированными ботинками.
Вдохнув влажный, пахнущий мокрой пылью воздух, Генрих вошёл в распахнувшиеся двери. В светлом просторном холле царила ионизированная прохлада. Почти все кожаные диваны оказались пусты, только в дальнем углу сидела мама с девочкой, да возле торгового автомата на полдивана развалился какой-то старик.
За стойкой ресепшена Генриху улыбнулась очаровательная медсестра, хотела выйти к нему, но он жестом велел ей оставаться на месте, пересёк зал и скрылся за дверью с табличкой «Служебный вход».
56
Элтон Голдмахер очнулся в незнакомой комнате с персиковыми стенами, ослепительно-белым потолком и сильным запахом лекарств. В занавешенное прозрачной шторой окно лился дневной свет, образуя на полу тёплый прямоугольник. Лёгкий ветерок, заглядывая в раскрытую форточку, надувал занавеску как парус. Та, шурша, дотрагивалась до графина на столе и брякала кольцами о карниз.
Элтон сел, свесив ноги с кровати,
Судя по мешковатой пижаме, он в больнице. У противоположной стены стоит кровать, на ней, завернувшись с головой в одеяло, лежит человек. Слева от стеклянной двери расположился шкаф-купе, а справа в угол втиснулся умывальник. Сбоку от раковины на стене висит квадратное зеркало с позолоченными заглушками, два весёленьких крючка с розовыми полотенцами и стеклянная полочка с гигиеническими принадлежностями.
Элтон хотел встать на ноги, прогуляться по нагретому полу, но в глазах появилась сильная резь. Он зажмурился, поморгал, посмотрел на шкаф. Дверцы задёргались, расплылись. В глазах зарябило, перед ними промелькнули какие-то цифры, значки, цветные фигуры, как в настроечной таблице головизора.
Элтон опешил, сильно потряс головой, постучал по виску. В поле зрения появились какие-то двигающиеся окружности. Одна большая с частоколом светлых чёрточек, окружённая какими-то пиктограммами, вторая в несколько раз меньше с четырьмя направленными к центру зубчиками и белым крестиком внутри.
Он сменил направление взгляда, маленький круг тут же переместился, а справа от большой окружности замельтешили какие-то цифры. Решив провести эксперимент, Элтон подошёл к окну, оно выходило на маленький парк, где прогуливались люди в полосатых пижамах, сдвинул штору. Выбрал невысокое деревце в стороне от беседки, присмотрелся. Дерево оказалось в центре маленького круга, в окошечке появились цифры 37,52. Тогда он посмотрел на забор, внутренняя окружность соприкоснулась с большим кругом, затем застыла посередине. Число поменялось на 69,47. Он снова глянул на дерево — высветилось прежнее значение. Посмотрел на цветы вдоль дороги — цифры застыли на отметке 22,15.
«Дальномер! — догадался Элтон. — Что с моими глазами, где я?»
Он шагнул ко второй кровати, сдёрнул одеяло. Его соседом оказался близкий друг и напарник — Карлос Санита.
Элтон потряс приятеля за плечо. Карлос промычал и повернулся на другой бок. Тогда Элтон схватил его за ухо, сильно ущипнул и отскочил.
Страшный вопль пронёсся по палате. Санита открыл глаза, хотел спрыгнуть с кровати, но вдруг пошевелил носом и оглянулся в недоумении.
— Чем это пахнет? — прохрипел он и глянул на Элтона. — А почему ты в пижаме?
— На себя посмотри, — огрызнулся Голдмахер, садясь на свою кровать. — Судя по запаху — мы в больнице. Ты помнишь, как сюда попал? Я нет. У меня вообще полный провал, будто всю память стёрли, — Элтон со вздохом погладил колени.
— А ты совсем ничего не помнишь? — Карлос уселся на кровати, поджав под себя ноги.
— Что значит ничего? Детство помню, как познакомились с тобой — помню, как вместе работали на мистера Ди, потом на мистера Йодли. Помню последнее задание, поле, как мы устроили засаду. Ты стрелял из базуки по броневику, а я из снайперской винтовки пытался прикончить спецназовцев. Шустрые ребята оказались, всё время с разных точек огонь вели. А потом вспышка и темнота. Всё, дальше провал.