Шаг в профессию
Шрифт:
Народ в ужасе молчит.
Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!
Народ безмолвствует".
Очевидно, по замыслу режиссера, боярин должен был отступить назад, пораженный молчанием, но юношеская аудитория, не привыкшая к такому прямому общению со сценой, ответила хохотом, свистками, не очень умными выкриками. В этом был просчет - аудитория была выбрана неверно. Финал этого интересного спектакля был сорван.
Режиссерские экземпляры К. С. Станиславского - настоящая школа режиссерских пауз и мизансцен. Особенно подробно это показано в режиссерском плане "Отелло",
"Когда после подавления восстания на Кипре Яго остается один, он позволяет себе снять маску и просмаковать победу. Следует пауза смеха (разрядка моя.
– Б. Г.), сдавленного, задушенного. Огромная пауза смеха, какого-то сатанинского. В нем торжество и радость, и гордость, и презрение". Монолог "О, духи тьмы…" Яго ведет с фонарем, которым освещается только его лицо. В темноте его голос зловеще таинственен… Постепенно все темнеет. Конец - полная темнота, и один только блик - лицо Яго". Боясь, чтобы его не услыхали проходящие внизу, спящие под лестницей, Яго уходит за угол колонны 3. Там успокаивается" [20].
Режиссер ищет паузу в композиции спектакля - в замысле. Но если его задумка не будет опираться на актеров, если исполнители останутся только исполнителями, а не соучастниками, - самая остроумная, неожиданная идея останется умозрительной, холодной.
Очевидно, когда поднимается проблема сценических пауз, то, естественно, в первую очередь вспоминаются
ЧЕХОВСКИЕ ПАУЗЫ, - так назвал главу в книге "50 и 500" Николай Васильевич Петров.
Их часто называли "мхатовские паузы", хотя такое определение относится не только к этому театру, а мхатовец Л. М. Леонидов утверждал, что это не паузы, а "дырки", и к Художественному театру не имеют отношения. Правда, иногда на репетициях он говорил актерам: "Только не паузите зазря, это вам не Художественный театр!"
Загадкой остается сцена из 2-го акта "Вишневого сада", по признанию многих замечательных режиссеров - Д. Стреллера, П. Штай-на, П. Брука, не говоря о русской режиссуре, - самой обаятельной, тонкой и глубокой пьесы мирового репертуара. Но вот для чего нужна встреча с Прохожим, ответить могут немногие. Показать щедрость Раневской? Или вздорность, непредсказуемость ее поступков? А для чего нужен "…отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный?" Что это за личность - Прохожий? Пьяница, на это у автора есть прямое указание. Но почему он бродит в совсем неподходящем для прогулок месте? Ни в одной рецензии нет упоминаний об этой сцене. Николай Васильевич Петров считал, что этот эпизод - "ключ к "Вишневому саду…"
Некоторые мастера со спартанской прямотой вычеркивают ее из спектакля. Николай Васильевич ставил "Вишневый сад" в Харьковском театре русской драмы в 1935 году, в ГИТИСе посвящал многие занятия анализу этой пьесы. Впоследствии он поделился своими мыслями в книге "50 и 500".
Вслушайтесь, как интеллигентно говорит этот таинственный Прохожий… И почему так пугаются его появления все присутствующие. Варя говорит о своем испуге, даже Лопахин
Невольно при виде "бывшего" члена приличного общества возникают ассоциации с… Гаевым… Может быть - это предчувствие, подкрепленное "звуком лопнувшей струны", уходящих владетелей вишневого сада? Именно здесь неназойливое, но точно направленное предупреждение о будущем? И звук будто объединяет всех воедино.
В короткой сцене из одиннадцати реплик Чехов устанавливает четыре паузы. "Интенсивное молчание и очень облегченный текст" - формулирует Петров, прочтите, как он режиссерски строит паузы.
Хорошо известно, как ставить "психологические" пьесы: реплика - и длиннющая пауза, во время которой актер думает о чем угодно, но только не о событиях, происходящих на сцене. Зрители, знающие пьесу, ждут, когда же будет произнесена выученная еще в школе фраза - речь о классической пьесе. В паузах режиссер запросто выходит из положения: если Чехов - то поют птицы, где-то перекликаются крестьяне, мало ли существует естественных звуков! С современными пьесами тоже легко - тренькает балалайка или (лучше!) гитара, прошел поезд, включили радио с подобающей для данного момента музыкой или, что более выгодно - контрастирующей настроению.
Спектакль А. Эфроса "Чайка" (Театр Ленком) критик А. Свобо-дин назвал "Чехов без пауз". Спектакль о несчастных людях, с трудными драматическими судьбами. Уходит жизнь - у Аркадиной, Мед-веденко, Дорна, Тригорина - у всех! Нет будущего у Треплева, разбита жизнь Нины. Спектакль с клокочущими страстями - не до пауз! И любовь у всех обжигающая, толкающая на безумные поступки, да, это Чехов без пауз, шедший на одном дыхании. И это Чехов!
Крупнейшие европейские режиссеры Гордон Грэг, Макс Рейн-гардт, близкие нам Вс. Мейерхольд, С. Эйзенштейн, Н. Охлопков, В. Плучек в своем творчестве часто обращались к театральному искусству Китая и Японии. Мы уже говорили о ханамити - "цветочной тропе", помосту, идущему через весь зрительный зал к сцене, где в японском театре "Кабуки" разыгрывается основное действие. Однако не меньший интерес наших мастеров вызвало искусство паузы.
Японский искусствовед пишет о "Кабуки": "…сердцевиной японского исполнительского искусства являются так назьшаемые (ма)паузы. Причем эта пауза не временная. Она также не связана с психологией выражения. К этому понятию паузы… подходит то, что в японском искусстве называется кокю (унисон, сопереживание), или ехаку (оставленное незаполненным пространство, белое пятно). Искусство паузы стало со временем настолько отточенным, что фактически превратилось в способ выражения" [21] .
Сценической паузе Мейерхольд искал аналога именно в восточном театре. Пауза - как фиксация психологического состояния - высшая точка- статуарность. "Мандат", спектакль, который Станиславский оценил очень высоко, фактически был построен на такой фиксации, как индивидуальных исполнителей, так и массовых сцен. Особенно это ярко выражается на "цветочной тропе", когда актер меняет подряд несколько поз, давая возможность зрителю оценить эмоциональную наполненность позы, подчеркнутую статуарностыо.