Шаг вперёд, два шага назад
Шрифт:
Весь мир перестал существовать, я вальсировала в танце любви и удовольствия, подаренного Алексом. Его язык проник в мой рот, пройдя по моему, даря невыносимое наслаждение. Из груди невольно вырвался глухой стон. Я так долго этого ждала! Я вцепилась в Алекса, как утопающий в спасителя. И сейчас он был тем, кто может спасти меня от самой себя. Боже, разве могут быть поцелуи такими? Такими прекрасными, ласкающими, нежными, алчными, возбуждающими, заводящими, дразнящими, волнующими, пьянящими и вызывающими неземное наслаждение?
И
— Стоять, не двигаться! — раздался приказ. И затем следующий: — Алекс, отойдите от Анны. Не делайте резких движений, если не хотите, чтобы кто-то пострадал.
Алекс отлепился от меня, и это было физически больно.
Я вернулась на землю. Оглянулась и увидела вокруг нас спецназовцев в шлемах, с направленным в сторону Алекса оружием.
— Алекс? — жалобно, с дрожащими губами, позвала я.
Он поднял руки, отошёл от меня на несколько шагов. Подмигнул:
— Всё будет хорошо, не переживай.
И тут же сделал резкое, обманное движение. Дальше всё как в тумане. Военные отреагировали. Началось хаотичное движение, Алекс метнулся к окну и выпрыгнул, была пальба. Я видела кровь на полу и на подоконнике.
Дальнейшее я узнала из сводок, статей, документов дела — ведь меня не раз вызывали для дачи показаний. Раненого Алекса Боровского преследовал целый отряд спецназовцев. Когда он мчался от погони на машине, автомобиль взорвался. От самого Алекса остались только останки. Экспертиза подтвердила, что это Алекс Боровский, и дело было закрыто.
Так я стала вдовой Алекса Боровского, едва успев выйти за него замуж.
Глава 65
— Так значит, вы не виделись с Боровским со дня вашей помолвки со Стасом, да, Анна Витальевна? — насмешливо смотрел на меня Иван Петрович Коршунов.
— Совершенно верно.
— И вдруг, совершенно неожиданно оказались за ним замужем.
— Рассказываю, надеюсь, в последний раз. После того как вы сказали о завещании и о признании Алекса, я долго думала. Знаете, я ведь тоже было в него влюблена, и тоже тайно. Не надеялась на взаимные чувства, ведь он был с Викторией Граниной. А когда вы рассказали… в общем, я решилась. Мы объяснились с Алексом и решили пожениться. Всё благодаря вам, — пылко поблагодарила я.
На лице Коршунова пробежала тень, лицо исказила гримаса, но он быстро взял себя в руки.
— То есть вы знали, где он и как с ним связаться, и скрыли от следствия?
— А что, шло следствие? — невинно похлопала я глазками. — Его в чём-то обвиняли?
— Его искали для дачи показаний в одном деле. За сокрытие важных сведений…
— Я просто ему позвонила. На телефон. Которые все знают. И вы, уверена, тоже.
— Телефон был заблокирован.
— Но мне он ответил! Возможно, это был другой номер, я не знаю.
— Тот
— Ну, может, он был оформлен на другое имя, откуда мне знать?! Вот вы дали мне свой номер, откуда я знаю, на вас он оформлен?! И сколько человек его ещё знают.
— Итак, вы ему позвонили, он вам ответил. В любом случае, вы должны были сразу сообщить нам.
— Я знаю законы. И то, что жена может не свидетельствовать против мужа, тоже.
— На тот момент он был вам не муж, — укорил меня Коршунов.
— Всего лишь каких-то двадцать минут, — парировала я. — Я позвонила ему перед самой свадьбой. Я сказала, что люблю его и не хочу замуж за Стаса. Он спросил, тогда ты выйдешь за меня? И это было так романтично! — я мечтательно улыбнулась. — А потом… потом… этот кошмар… Неужели он умер? Он правда умер и оставил меня одну?
Я зарыдала.
— Хороший вопрос, Анна Витальевна. Одно могу сказать точно, Алекс Боровский несомненно мёртв. Экспертиза подтвердила.
— Что вы имеете в виду, я не понимаю вас? Я так устала. Я тут уже двое суток. Эти бесконечные вопросы… А я только потеряла мужа, которого едва успела обрести. Можно мне уже домой?
Я действительно после случившегося сидела на допросах уже почти двое суток, отвечая на бесконечные вопросы следователей. Добиться чего-то вменяемого от меня было сложно. Я играла слепо влюблённую в Алекса Боровского дуру и чуть что ударялась в истерику.
На самом деле, несмотря на усталость, я радовалась, что это дало мне передышку от встреч с родными. Которые сейчас отложили гнев в сторону и беспокоились за меня.
Нинка дежурила тут рядом и ходатайствовала за меня, воспользовавшись всеми связями, чтобы ко мне пробраться.
— Ну, Анич, ты даёшь! — восхищённо воскликнула она, обнимая меня и суя в руки пакет с домашней едой от тёток. — Такого никто от тебя не ожидал! Вот точно говорят, в тихом омуте… Стас лютует! Рвёт и мечет. Все от него попрятались по норкам. Половина издательства взяла отпуск и отгул, вторая — ушла на больничный.
— Как он?
— Переживёт, — твёрдо ответила Нинка. — Самолюбие задето, но найдутся желающие зализать раны. Оклемается. Ты сама как?
Нинка сочувственно обняла меня.
— Ты меня осуждаешь? — спросила я.
— Только за то, что тянула до свадьбы, — подумав, ответила Нина. — Твои расстроились. А так — нет. Жалко только, что всё так кончилось.
Мы помолчали. Я промокнула глаза платочком.
— Царствие ему небесного. Жаль мужика, — тоже прослезилась она. — А чего с ним такое? Я так и не поняла. Ребят поспрашивала, они сами не знают. Мол, тут ФСБ замешано. Поэтому и тебя маринуют. Ждут, когда главный подъедет.
— Я не знаю, Нин, честно. Алекс… он не посвящал меня в свои дела.