Шаг вперёд, два шага назад
Шрифт:
Сказано — сделано. Пончик был рад лишний раз досадить конкуренту и с удовольствием принял меня в команду. Начала я с разбора писем, который Нина позабросила за последнее время, и их скопился целый мешок.
Разбирая чужие проблемы, приходилось отвлекаться от своих.
Со Стасом я встретилась случайно один раз. Позвонил Андрю. Прилетел на несколько дней из Таиланда по делам. Ирина передала мне подарки, и Андрей попросил подъехать забрать. Около ресторана Андрея я встретилась с выходящим оттуда Стасом. От неожиданности
По моему лицу Андрей всё понял:
— Извини, забыл предупредить, что Стас должен был заехать. Так непривычно вот это всё.
Прокомментировал он таким образом нашу ситуацию. Андрея и Ирины на свадьбе не было, они к тому времени уехали в Таиланд по настоянию Иры.
— Ничего. Мы не можем прятаться вечно. Как вы? Как Ирина?
— Отлично! Цветёт и пахнет. Знаешь, всё лучше, чем я предполагал. Она действительно стала там спокойной и умиротворённой. Мне даже уже не хочется придушить эту гуру-дуру, как только я её вижу.
— Когда вы возвращаетесь? — спросила я.
— Перед родами. Рожать я ей там не дам.
— А лететь, не опасно?
— Ань, я бы с радостью увёз её сейчас. Но не хочет она, ей хорошо. Что я сделаю? — развёл он руками.
— Так если и рожать там захочет? Не повезёшь же силком!
— Ань, у меня нет ответа. Конечно, не потащу. Значит, будет рожать там. Вот, на, — сунул он мне огромный тяжёлый мешок. — Тут всякие ваши женские радости. Какие-то масла, крема, лекарства и прочая хрень, в которой я не разбираюсь. Ирина всё расписала, и если чё, спросишь в вотсапе.
Андрей достал из пакета несколько исписанных мелким почерком листов А4, помахал перед носом, показывая, засунул обратно.
— И корзина фруктов. Ешь и не болей, — всучил он мне настоящую корзину, полную тайских экзотических фруктов.
— Спасибо. А это от меня Ире то, что она просила ей собрать и прислать отсюда, — протянула я в свою очередь объёмный пакет всякой нужной каждой женщине всячины.
— Ань, я хотел переговорить с тобой насчёт крестин, — замялся Андрей. — Мы хотели в крёстные взять вас со Стасом, но теперь…
— Всё нормально, — сказала я. — Стас твой друг и будет крёстным. А на место крёстной Ира найдёт кого-нибудь ещё.
— Она не хочет отказываться от своих слов и менять тебя на кого-то другого. Только если на гуру-дуру. Но на гуру-дуру не согласен я.
— Хорошо, Андрю, я поняла. Я откажусь сама и поговорю с Ирой.
— Спасибище, Ань. Очень выручишь, — на лице Андрю выступило облегчение. — Ты же не обиделась, не?
— Нет, конечно, какие тут обиды, — нашла в себе силы рассмеяться я. — Передавай привет Ирине.
Андрю захапал меня в свои львиные объятия, чмокнул в макушку.
— Держись, не унывай. Всё наладится, — сказал он на прощание.
Но эти
Состояние малыша было серьёзным, и шансов выжить у него было немного. Я вспомнила слова Ольги, и поняла, что она имела в виду. Помочь мог только Алекс со своей исцеляющей способностью крови.
«Алекс, ты так нужен сейчас! — в отчаянии набирала я ему сообщение, понимая, что мои мольбы безуспешны. — Малыш Ирины и Андрея при смерти, ему можешь помочь только ты! Где ты, Алекс, когда ты так нужен?»
Я проводила время в больнице, понимая, что это самое малое, что я могу сделать для Ирины, которая даже не могла быть сейчас рядом с умирающим ребёнком.
— Сейчас ненадолго заскочит Стас. Если не хочешь с ним встретиться, можешь, пока сходить перекусить в кафе, — подошёл ко мне бледный и нервный Андрей.
— Да, спасибо. Напишешь, когда он уйдёт.
— Напишу. Я с ним тоже отойду в кафе на первом этаже кофе попить.
Когда я сидела попивала кофе, ожидая сообщения Андрея, раздался звонок от него.
— Аня! Аня! Это невероятно! Серёже стало лучше! Он выздоравливает на глазах! Это какое-то чудо, Аня!! Стоило только отойти, а тут такое! — орал вовсю мощь в трубку Андрей.
— Что?..
Алекс?!
Алекс! Я побежала к больнице, выискивая глазами знакомую фигуру.
Я догнала его уже, когда он поворачивал за угол.
— Алекс! Алекс, стой! Стой, кому сказала, — разозлилась я.
Он неохотно повернулся. И я разглядывала незнакомого и такого родного мужчину. На лице его читалось сомнение, и я не дала ему ни единого шанса:
— Алекс, если ты сейчас скажешь, девушка, вы ошиблись и что-то в таком духе, я не знаю, что с тобой сделаю! Или уйду навсегда или убью сама или ещё что-нибудь такое же страшное!
— Как узнала? Опять по глазам? — тяжело вздохнул он, сдаваясь.
— И по ним тоже. Я тебя теперь всегда узнаю, в любом обличье. Это твоё настоящее лицо? Или опять чья-то личина?
— Моё.
Я разглядывала незнакомое лицо любимого человека. Знакомилась заново. Он не был похож на Алекса Боровского. И тем не менее, что-то от него осталось. Потому что им был он. Неуловимая мимика, наклон головы, взгляд исподлобья. Манера сжимать челюсть, когда чем-то недоволен. Из таких узнаваемых мелочей и складывается узнавание и признание как «своего».