Шаг вперёд, два шага назад
Шрифт:
Я оказалась в снежной грязной каше, дверь громко захлопнулась, а через несколько секунд машина резко стартанула и с визгом умчалась подальше от меня.
«Надо же, чудовище обиделся», — злилась я на весь свет, отряхивая пальто от грязи. Дома, от пережитого стресса, расплакалась в ванне. Ну за что, за что он попался на моём пути?
Утро принесло новости.
— Отбой, — весело заявила Нина в трубку. — Нет никакого чудовища. А так хотелось! Есть только огромная одичавшая собака, выброшенная хозяевами на улицу. Камера всё показала. Нападение было совершено посередине площадки, прямо под
Нина ещё дополнила свой рассказ красочными подробностями, взяла с меня слово увидеться сегодня, и попрощалась.
Как мне было не тяжело, я набрала чудовище. Хотя была мысль не звонить, оставить как есть. И тогда, может, на этом всё закончится? Он исчезнет из моей жизни? И всё забудется как сон? Но это было несправедливо.
А я сама вчера так много распиналась о справедливости. По отношению к Стасу, по отношению к себе. Но не по отношению к нему? Потому что он чудовище? Человек-зверь? Из-за этого я могу с ним обращаться как хочется мне, эгоистично, незаслуженно, не как с человеком, а как с животным? Чем я тогда лучше его? Может, он вообще в сто раз лучше и благородней меня или Стаса, я ведь ничего о нём не знаю!
Хотя нет, тут я хватила лишку. Я вспомнила его взгляд, пустой и затягивающий, как бездна. Он не хороший, он страшный. И тем не менее, я к нему необъективна. И в данном случае, предвзята.
Я набрала раз, второй, третий, он не брал трубку. Пришлось ехать. По дороге я включила автодозвон, и, наконец, он ответил. Голос был равнодушный.
— Я хочу извиниться, — сказала я сразу. — Я ошиблась. Ты сказал правду. Но тем не менее, у меня были причины так думать. И ты бы на моём месте подумал также. Даже Нина сразу про тебя вспомнила!
— Нина меня не знает.
— Вот про это я и хотела бы с тобой поговорить. Вся проблема в том, что я тоже тебя не знаю. И хочу это исправить.
— То есть? — зверь насторожился, а я порадовалась оживлению в его голосе.
— Я сейчас приеду — и не говори мне, что не надо! — и мы поговорим.
— Хорошо, надо так надо, — вздохнул он и отключился.
Глава 25
Я поднялась к нему в пентхаус. Он встретил меня в драных линялых джинсах, которые сейчас так модны, и розовой рубашке, застёгнутой на пару пуговиц. На его мощной фигуре она выглядела не смешно, а стильно. На шее висели несколько цепей разной длины, на руке временами посверкивал браслет.
И опять же, ни на одном мужчине украшения не смотрелись так органично, как на нём. Я не встречала до него в жизни мужчин, которые бы носили украшения и при этом не вызывали неловкого чувства. А ему они шли. Так обычно естественно смотрятся вещи, с
Он смотрел на меня насторожённо, но ещё с легкой обидой. Я чувствовала.
Я протянула ему в одной руке торт, в другой банку селёдки.
— Ты сказал, что не любишь сладкое, но я опять решила проверить. А на случай, если сказал правду, принесла солёное. Что выбираешь?
Он усмехнулся.
— Третье. Я люблю мясо, во всех проявлениях, особенно копчёности.
Видя, как по моему лицу промелькнула тень отвращения, он нахмурился и уставился исподлобья.
— Значит, буду знать, чем тебя задобрить, — улыбнулась я. — А что, сладкое совсем-совсем не любишь?
— Если только чуть-чуть, — кивнул он.
— Тогда давай попьём чай. Угостишь?
Он нерешительно указал в сторону кухонного острова.
— Я ещё не очень тут обжился, но чай смогу налить.
Он начал шуршать на кухне, а я подошла к окнам.
— Красотища! Ты уже привык к этому виду?
— Ну, мне нравится, — нерешительно улыбнулся он.
— Да это потрясающе! Великолепно! Превосходно! — эмоционально потрясла я руками и покружилась.
Он недоуменно поднял одну бровь, скептически взирая на мой фонтан эмоций.
— Ну если так считаешь… — покачал он головой с улыбкой.
— Что? — подошла я с другой стороны стойки напротив него.
— Да ничего. Не надо уж так прямо… Я понял, ты чувствуешь себя виновато за вчерашнее. Но это уже перебор. Ещё чуть-чуть и мы будем чмокаться в щёчку, как лучшие подружки, и обсуждать наряды на вечер.
Я засмеялась.
— Ладно тебе. А ты не можешь не съязвить. У меня сегодня просто хорошее настроение.
— Из-за того, что я никого не убивал? — Алекс поставил передо мной чашку с чаем и принялся разрезать торт.
— Нет. Вернее не только поэтому. Я приняла для себя важное решение. И мне стало легко и хорошо. Ты хотел дружбы? Давай станем друзьями. По-настоящему!
— Что-то я уже пугаюсь…
— Погоди, я не закончила!
— Или не начала?
— Алекс!
— О, какие сподвижки! Я уже Алекс. А всего-то надо было чтобы на меня легло подозрение в убийстве. Если бы я знал, состряпал бы его в первый же день.
— Алекс! — уже строго призвала я его к молчанию, и он закрыл рот. — Так вот, мы будем друзьями, но дружба подразумевает обоюдное стремление к этому, понимаешь? Ты требовал доказательства моей дружбы, при этом раздавая приказы и угрожая мне. Это не дружба. И я выполняла, но другом тебя не считала. Теперь буду считать тебя своим другом, — заверила я его, а он на это испуганно скосил глаза к переносице, показывая своё отношение, — но и ты должен доказать что ты мне друг.
И я выжидательно уставилась на него, требуя ответного хода. А пока стала пить чай с тортом.
— Всего-то? — съёрничал он. — И как мне это доказать? Вместе сделаем секретик в песочнице или поклянёмся на мизинчиках?
Я миролюбиво улыбнулась, проявляя завидное терпение.
— Можно начать и с этого, тоже хорошее начало. Давай мизинец. Давай-давай! — подтрунивала я над ним, поставив локоть на столешницу и оттопырив мизинец.
Он ухмыльнулся и зацепился своим мизинцем за мой.