Шаг
Шрифт:
Двадцать лет назад он пришёл к семье Лонлейс и попросил защиты. Ему пришлось дать весьма сложную клятву верности, и теперь он служил, используя свою магию. Здесь для него открылся мир покоя и удобств, возможность снова исследовать глубины магии и использовать для этого бесправных рабов. Но и граница требований и запретов была строга. Кем бы себя ни мнил маг, вызвать гнев семьи Лонлейс он боялся. От того вся его жизнь представляла собой постоянное перемещение по землям Лонлейс в надежде избежать приказов. И стоило ему их получить, он набрасывал на себя маску любезности и исполнительности.
—
Хан Лонлейс скривился.
— Тебе стоит быть внимательнее к тону. — заметил он. — В следующий раз потрать больше время на репетицию.
— Вы, как всегда, внимательны к деталям. — тонко улыбнулся Вашро.
Даже пытаться попробовать свою магию на хане колдун не думал. Он мог похвастать тем, что является лучшим менталистом. Однако Вашро знал одну невероятно важную тайну, которая лишь чудом не стоила ему головы. Даже самый искусный и могущественный маг погибнет от усилия грязного нищего, если разум и воля того окажется крепче. А сомневаться в воли хана… Вашро был не глуп. Посмотрев на закованных девушек, он подошёл и сел перед ними.
— Мне уже рассказали, что произошло. — произнёс он. — Потому пропустим все обсуждения и детали. Отвечайте коротко. Что с вами произошло? Говорите правду. Я не стану вас трогать. Просто укажу Хану Лонлейсу, ложь это или нет.
Анилорекэль и Каминогрили дрожали под взглядом мага и пытались отодвинуться от него, насколько позволяли цепи. Вскоре одна, набравшись смелости, всё-таки ответила:
— Мы поели и выпили вина. Из-за пищи или напитков потеряли над собой контроль. И решили заняться сексом в саду у всех на виду.
Вашро кивнул.
— Конечно, в бездне страха и ужаса сложно что-либо разобрать, но могу быть уверен — она не врёт. Хотя один вопрос я задам. Вы не знаете, от чего себя так повели?
— Да… Не знаем… — был нестройный ответ.
Вашро встал и громко спросил:
— В зале есть человек, который знает?
На несколько секунд воцарилось молчание, и Вашро подошел к Аминореэль
— Сомнения? Неужто не знаешь? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Насколько мне известно, есть три возможности. — спокойно ответила Аминореэль. — Три способа.
Вашро усмехнулся и повернулся к хану Лонлейсу.
— Оставшиеся двое знают, что произошло.
Хан Лонлейс помрачнел.
— Ты уверен?
Вашро улыбнулся своей безумной улыбкой:
— Да… Но готов по движению вашей брови… Вывернуть их наизнанку и продемонстрировать правду…
Хан Лонлейс указал на место у стены и посмотрел на лекаря.
— Ответишь сама?
Вамнигрош опустила взгляд. Руки мяли платье, а окружающие могли буквально кожей чувствовать страх и безумие девушки. Тут она разразилась истерикой, и два яргора с трудом её удерживали на месте.
— Да как вы смеете!!! Лицемерное чудовище!!! Я столько лет служу вам… Лечу и забочусь о целом дворце!!!! Вы живы благодаря мне!!! И какая плата??? Какая???? Забрали дочь! Мою дочь сделать служанкой!!! А дочь Аминореэль нет???? Почему эта девка вправе сама воспитывать детей???? Отвеч…
Последнее слово прервал удар яргора в грудь. Девушка упала на колени
— Что же… По порядку. Я хан Лонлейс. Глава семьи и всех этих земель. Я вправе делать здесь, что угодно и принимать любые решения на пользу всем нам. Хан Лонлейс обязан отдавать любые приказы. От заботы до истязания. Награда или смерть. Ты главный лекарь. Ты лично лечишь не более сотни слуг. Из всего дворца на тебе лишь забота о приказчиках. Всех остальных лечат младшие лекари в твоём подчинении. Никто из семьи Лонлейс не лечится и ни разу не начинал лечиться у тебя. Всех лечит Аминореэль лично, благодаря своим исключительным знаниям и опыту. Ты спросила, какая у тебя плата?
Вамнигрош вздрогнула от вопроса. Хан Лонлейс продолжал:
— Твоя плата — дом и безопасность. Немногие бароны живут так же, как ты. Твоя плата — сытость и изыск. Не все принцессы могут позволить себе жить в такой же роскоши, как ты. Твоя плата — злато, которого больше, нежели у всех слуг нашего короля. Тебе этого мало?
Вамнигрош оскалилась и попыталась сказать, но удар яргора в живот не дал этого сделать. Он секунду ждал, когда девушку подняли за волосы, чтоб можно было видеть глаза.
— Ты спросила, почему Аминореэль имеет право воспитывать дочь, а ты нет?
Вамнигрош молчала, стараясь не кричать от боли. Хан Лонлейс повернулся к Аминореэль.
— Напомни, какова судьба всех твоих детей.
Аминореэль спокойно ответила:
— Первый сын жив и ныне. Он уже больше сотни лет надзиратель в школе «Камень». Второй сын был скинут моими руками в яму к зверям в наказание за попытку воровства. Первая дочь завершила обучение в школе «Кристалл» и была продана на службу королю Кенгру. Третий сын пожелал учиться в школе «Железо» и после успешного обучения смог сдать экзамен для поступления в яргоры. Погиб во время нападения троллей. Последний ребенок Алькамирали по вашему распоряжению находится на личном обучении у меня.
Хан Лонлейс кивнул и повернулся к Вамнигрош.
— И это истории слуги, что верна семье сотни лет. Есть истории и простых людей-слуг. Плотники, каменщики или кузнецы — они из поколения в поколение служат мне и самостоятельно воспитывают своих детей. А теперь объясни мне, как лекарь, что переселился из-за «крепости», за полсотни лет мог получить право, которого другие ждут сотни лет?
Вамнигрош скрипела зубами, шипела от боли и злости. Хан Лонлейс повернулся к кангроту Армаху:
— Брось её к рабам в мужскую клетку. Будут ли они её насиловать или съедят, мне безразлично.
Глаза девушки наполнились ужасом, и она закричала:
— НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ТАК!
Удар яргора оборвал крики. Хан Лонлейс проговорил, не скрывая ярости:
— Ты решила меня ОБМАНУТЬ во дворце и ждёшь пощады? Наказание за ложь и обман всегда одно. Воплотить ужас и страдание, на которые только хватит моих возможностей, чтоб другие не посмели лгать.
Яргоры утащили Вамнигрош. Хан Лонлейс повернулся к Аминореэль.
— Лично проведёшь проверку всех дворцовых лекарей и выберешь нового на должность приказчика. До этого времени обязанности возложены на самого старшего и опытного.