Шагай, пехота !
Шрифт:
Наконец-то начали подходить батальоны 1153-го стрелкового полка майора М. И. Потиевского. Командир полка минут пять побыл на нашем КП, уяснил обстановку.
– А у тебя тут жарко, Сергей Дмитриевич, - сказал он Василькову.
– Будет жарко: полком держим фронт целой дивизии.
Первая вражеская атака, как я уже говорил, была отбита. Но с большими для нас потерями. Особенно ощутимы они были в 1-м батальоне. Сюда командир полка приказал перебросить один стрелковый взвод из 3-го батальона, три пулеметных расчета и минометный взвод.
– Давай, Науменко,
– Поможешь комбату советом в случае чего. Наверное, скоро опять немцы полезут.
Добрался я на батальонный КП, комбату сказал, что пойду во 2-ю роту, к Кирьякову. Навстречу мне из хода сообщения вышел политрук Дудников.
– Подкрепление получили?
– спросил я его.
– Получили пулеметный расчет. Кирьяков как раз сейчас определяет огневую позицию для него на правом фланге.
Командир роты правильно оценил обстановку, укрепив правый фланг станковым пулеметом. И позицию для "максима" выбрал удачную, на пригорке, с которого хорошо просматривались и простреливались подступы к участку обороны роты. Это я сразу определил, подойдя к двум пулеметчикам. Они, орудуя лопатами, углубляли окоп, ровняли бруствер.
– Здравия желаю, товарищ лейтенант, - вдруг обратился ко мне один из них.
– Вот и снова удалось свидеться. Командир расчета красноармеец Лихоман, - и он приложил руку к сдвинутой на затылок шапке.
– Не признаете?
Я сразу узнал в нем того самого настырного бойца, который на учебном поле в Ставрополе недели две назад досаждал меня вопросами во время беседы с пулеметчиками.
– Здравствуй, товарищ Лихоман, - ответил я.
– Помню тебя, как же. И стрелял ты тогда здорово. Не разучился?
– Бой покажет, товарищ лейтенант.
И вот фашисты снова пошли в атаку. Снова начали бить их пушки и минометы. Наши окопы тоже ощетинились огнем. Но почему-то молчал "максим" Лихомана. Кирьяков забеспокоился и послал к нему связного.
– Что случилось?
– спросил боец.
– Жду, когда фрицы подойдут поближе, - ответил пулеметчик.
Проявив завидную выдержку, Данила Лихоман нажал на гашетку пулемета в тот момент, когда цепь фигур в серо-зеленых шинелях поднялась в рост. Огонь он вел метко, я заметил, как многие из атакующих немцев падали на землю и уже не поднимались.
Когда группа фашистов все же прорвалась к переднему краю, в дело пошли гранаты. Вражеские минометы и орудия снова открыли огонь. Траншеи и окопы во многих местах завалило при артобстреле. От разрывов бомб, снарядов и мин трудно было дышать.
И вдруг кто-то крикнул:
– Командира убило!
Я оглянулся на голос и увидел лежащего в траншее Кирьякова, наполовину засыпанного землей. Его сразил осколок разорвавшегося невдалеке вражеского снаряда. Вот так в первый же день боя погиб Петр Васильевич.
Прошел через всю гражданскую, а тут... Командование ротой принял политрук В. И. Дудников. В тот же день был смертельно ранен и пулеметчик Данила Лихоман. Не дождалась его жена Фрося. Но об этом я узнал позже, будучи в штабе полка, куда сообщили о боевых потерях.
Острие
– Ну, пушкари, на вас вся надежда!
– воскликнул подполковник Васильков, отдавая приказ командиру батареи 45-мм пушек младшему лейтенанту Радченко и командиру батареи 76-мм орудий старшему лейтенанту Костину на уничтожение прорвавшихся танков.
Под минометным и артиллерийским огнем расчеты развернулись, пушки поставили на прямую наводку, коноводы отвели лошадей. Немецкие танкисты, наверное, не опасались встречи с нашими батарейцами и шли без особых предосторожностей.
С КП полка было видно, как фашистские танки разделились на две группы, одна из них двинулась на батарею Костина, другая - в сторону сорокапяток. Артиллеристы открыли огонь. Танки ответили выстрелами из своих пушек. В наших расчетах появились убитые и раненые.
У одного орудия остался лишь заряжающий Иван Волошин. За наводчика к панораме встал младший лейтенант И. Д. Радченко. На сорокапятку шли три вражеские машины. Метким огнем Радченко разбил гусеницу у головного танка, и тот завертелся на месте. А два других повернули назад.
Батарея сорокапяток подбила в этом бою четыре немецких танка. И первым в пашем полку младший лейтенант Иосиф Давыдович Радченко был награжден тогда медалью "За отвагу".
В то время когда батарея Радченко отражала танковую атаку, фашистские снаряды один за другим рвались на позиции 76-мм батареи. Все меньше оставалось людей у орудий. Старший лейтенант Константин Дмитриевич Костин тоже оправдал надежды командира полка. Расчеты его батареи уничтожили два танка.
Мы потеряли в тот тяжелый для нас день немало бойцов и командиров. Геройски погибли командир 3-го батальона старший лейтенант Абрамов, командир пулеметной роты лейтенант Родионов, командир взвода лейтенант Грач, красноармейцы Шляхов, Кочерга, Чеботарев, Коваль...
* * *
С наступлением темноты подразделения полка были переброшены в район большого села Чалтырь, где заняли новую линию обороны. После ночного дождя в свежевырытых траншеях было сыро, промозгло. Дождевые капли блестели на пожухлой траве. Резкий ветер гнал чуть ли не над головой низкие, темные облака.
На востоке узенькой полоской начинало светлеть небо, но никто за ночь так и не сомкнул глаз. Не до сна было: люди завершали земляные работы, подправляли брустверы, устраивали ниши для боеприпасов.
Мы на новом КП тоже не спали. Когда полк переходит на другое место, занимает новый участок обороны в предвидении атак противника, у штабных командиров дел тоже уйма.
Едва занялось утро, как над нашими головами, подвывая, просвистел снаряд. Правда, разорвался он далеко за КП. Но два других ухнули уже ближе. Отчетливо слышалось, как визгливо рассекали воздух осколки. Ветер потянул над степью темные шлейфы дыма.