Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
На экране шел какой-то комикс, то и дело прерываемый неестественно однообразными взрывами смеха за кадром. Пегги жадно ловила каждое слово и тоже смеялась, только беззвучно. Остальные, ничего не понимая, молча скучали... Дверь распахнулась, и на пороге появился, наконец, Давид с большим прямоугольным свертком в руках.
– Ну что, гости мои дорогие, заморил я вас голодом? Айда все на балкон! Обедать будем. Peggy, come on, help me.
Гёрлфренд, не проявляя особого рвения, поднялась и последовала за Давидом. Через несколько минут
– Прошу всех к столу!
Стол был складным и пластмассовым. В комплекте с двумя узкими длинными лавками он едва помещался на тесном балкончике, упиравшемся в стену соседнего дома. От раскаленной под солнцем стены шел удушливый жар. Сервирован стол был большой круглой пиццей “Паперрони”, несколькими банками “7up”, разовыми бумажными тарелками и стаканчиками.
– Sorry, я не держу дома стола, - сказал Давид, откупоривая бутылку темно- красного вина.
– Он нам как-то ни к чему. Мы дома не едим. А если и перекусим, так на ходу, прямо на кухне. Все это,- он указал на стол и лавки,- я взял напрокат к вашему приезду.
– С ума сошел!
– ужаснулась Лана.
– Разве можно так питаться! Ты же заболеешь.
– Ну что ты, мама. Зачем нам тратить время на готовку дома, когда на каждом шагу кафе, fast food, ресторанчики.
Лана лишь покачала головой, но перечить не стала.
Пегги пододвинула к Давиду бумажные стаканы, и он разлил в них вино.
– С приездом!
– жизнерадостно провозгласил он.
– Ужасно рад вас всех видеть. Соскучился до чертиков. Больше меня не будет глодать чувство одиночества. За наше воссоединение. Ура.
Покончив со своим куском пиццы, Пегги поднялась.
– Okay, guys. I’m gonna to leave now, - проговорила она нараспев, жуя слова.- It was nice to meet all of you. Bye to everybody.
Гости скорее догадались, чем поняли из ее слов, что гёрлфренд уходит, и, радуясь в тайне тому, что смогут остаться своей семьей, с чрезмерной приветливостью заулыбались ей. Проводив Пегги до дверей, Давид вернулся на балкон:
– Мы решили, что будет лучше, если она пока поживет у своих, - объяснил он.
– Папа с мамой смогут спать в спальне. Постель там широкая.
– Уловив вопрос в глазах девочек, он продолжил: - Вика или Инга устроится на диване в living room. И еще я взял напрокат две раскладушки. Так что все будет Okay. Разместимся.
Сгустились сумерки, а вместе с ними пришла и прохлада. Сразу стало легче дышать. Собрав со стола бумажную посуду вместе с остатками пиццы, Давид бросил ее в мусорный бачок в углу балкона.
– А что, удобно, - заметила Вика.
– Не надо ни мыть, ни вытерать, ни раскладывать по местам.
– Америка - страна рациональная, - сказал Давид.
– Здесь все устроено так, чтобы быт не довлел над человеком.
Какое-то время сидели молча. Беседа не клеилась. Слишком разительное несоответствие ожидаемого и увиденного действовало удручающе.
– Хотите, я найду вам что-нибудь по телеку?
–
– Хотим!
– оживились те, вскакивая.
Через несколько минут он вернулся к родителям, сел напротив, с грустной иронией заглянул им в глаза:
– Я вас сильно разочаровал?
– Не то слово, - не удержалась Лана.
– Меня ты нисколько не разочаровал, - ответил за себя Левон.
– Начинать с нуля в чужой стране одному всегда трудно.
– Но ведь ты писал нам, что нашел работу по специальности.
– И я не обманывал вас. Я действительно работаю в строительном бизнесе.
Видя, что эта тема неприятна сыну, они попытались от нее уйти.
– Скажи, Давид, - осторожно начала Лана, - с Пегги у тебя это серьезно?
– А что ты называешь серьезным?
– Ну-у... собираешься ли ты на ней жениться?
– Так мы уже живем вместе, мама.
– Это не одно и то же, согласись.
– Ты еще не врубилась, что мы в Америке, в свободной стране. Женаты, не женаты, какая разница. Люди должны быть вместе, пока им этого хочется, пока им друг с другом хорошо и приятно.
– Вот как? И никаких обязательств?
– Обязательств?!. Разве можно любить по обязанности?
– А если будут дети?
– Дети будут только в том случае, если мы убедимся, что хотим остаться вместе, что способны вырастить их и поставить на ноги. Свадьба и регистрация в мэрии не самоцель.
– По-моему наш сын рассуждает вполне логично, - улыбнулся Левон.- По крайней мере глупостей он явно не натворит. Не хорошо только, что Пегги пришлось из-за нас уйти.
– It’s OKay. Don’t worry.
– Как я погляжу, ты свободно уже владеешь английским, - заметил отец.
– Да нет, куда там. Просто привычка вставлять расхожие слова и фразы. Извини. А впрочем, к языку вам так или иначе придется привыкать. Без этого здесь шагу не сделаешь. Вы, наверное, устали с дороги, к тому же поменяли день на ночь.
– Да, если честно, глаза слипаются, - не стал отрицать Левон.
– Ваша постель чисто застелена. А о нас троих девчонки, я думаю, позаботятся. Вы не обидитесь, если с утра я уйду на работу? У меня срочный заказ. Не хотелось бы его терять. Найти заказ здесь - уже половина дела. Иногда месяцами сидишь без работы. А тут, как на зло... или на счастье, подвалило.
– Нет проблем, - заверила сына Лана, в глубине души затаив обиду. После такой долгой разлуки можно было бы несколько дней посвятить родителям и сестрам. Пообщаться, что-нибудь показать. Неистребимый советский подход мешал ей здраво осмысливать новую ситуацию.
Видимо чувства Ланы, независимо от нее, отразились на ее лице, потому что Давид сказал виновато:
– Мы наверстаем все на weekend. Хорошо, мама? Sorry.
– Во сколько ты уезжаешь на работу?
– поинтересовался Левон. И, предвидя возражения сына, тоном, исключающим отказ, твердо добавил: - Я хочу поехать с тобой.