Шагай!
Шрифт:
Он быстро пересек поляну и остановился рядом с девушкой, которая одна из немногих отказалась от предложенной рясы и осталась в своей походной одежде. Причастность к празднику выдавал только лежащий на коленях венок, который Эмма сосредоточенно обматывала нитками.
— Привет, — улыбнулся Брент, глядя сверху вниз на распущенные по плечам густые кудряшки.
Эмма резко вскинула голову. Будто не заметила, как рядом с нею остановились коричневые ботинки. А может, действительно не заметила.
— Привет, — удивлённо
Брент присел на корточки напротив неё, зеленые глаза оказались на уровне его серых.
— Для кого сплела? — хмыкнул он, указав подбородком на венок.
— А я обязательно должна плести для кого-то? – одна тёмная бровь взметнулась вверх. — Этот венок мой.
— А разве так можно?
— Если вы намекаете на себя, молодой человек, — подала голос сидящая рядом с Эммой шотландка в рясе, — то мужские венки выглядят иначе.
Какая проницательная мадам. Произнося свою реплику, она даже не взглянула на Брента, но он мог поклясться, что она успела оценить его с ног до головы.
— Правда? — ухмыльнулся он.
— Да. Мужские плетут из веток с листьями. А этот, — женщина наконец подняла голову и кивнула в сторону колен Эммы, — женский. На него еще можно загадать желание.
— Будешь загадывать? — поднял брови Брент.
Эмма закончила обматывать венок. Подняла его, натянула нить и закусила её, отгрызая от катушки. Брент внимательно проследил за её действиями. Он сам не заметил, как скопировал девушку, прикусив губу.
Нитка лопнула, катушка отлетела в сторону.
— Нет, — мотнула головой Эмма, триумфально водружая венок на голову. — Я не для того его плела.
Несколько лепестков осыпались с весенних цветов и запутались в густых кудряшках. Эмма и понятия не имела об этом. Брент не стал ей говорить. Эти лепестки смотрелись слишком хорошо, чтобы вынимать их из волос.
За спиной снова заиграла музыка и раздался гомон голосов. Брент невольно поморщился и обернулся.
— Господи, только не это… — устало протянул он. — Что они задумали на этот раз?
— Танцы, — недоуменно ответила Эмма. — Ты не знал?
— Нет. Моя башка треснет, если я еще хоть минуту послушаю волынку.
— Бедняга…
Пора выбираться отсюда. Хотя эта чёртова музыка дотянется до ушей даже на расстоянии, но, возможно, возле кафе-фургона её было бы не так слышно.
— Ты ужинала? — выпалил Брент, заглядывая в зеленые глаза.
Тупой вопрос. Вся группа поужинала после установки палаток.
— Э-э… да… как и все остальные… — еще более недоуменно заметила Эмма.
Но Брент уже плохо слушал её ответ. Он вскочил на ноги, и протянул девушке руку.
— Не важно. Пойдём, посмотрим, есть ли у них мороженое.
— Я в этом сомневаюсь, молодой человек, — философски заметила шотландка в рясе.
Её никто не спрашивал. И она это понимала: на лице женщины отразилось что-то
— Но мы всё-таки посмотрим, — улыбнулся ей Брент. — Пойдём?
Эмма неопределенно фыркнула, вложила свою ладонь в его, и осторожно поднялась на ноги. Венок качнулся на голове, еще несколько лепестков упали и застряли в волосах. Настоящая богиня или фея, только мимикрирующая под походного инструктора в лосинах и термоводолазке.
— Пойдём, но я тоже сомневаюсь, что там будет мороженое, — проговорила фея, поправляя венок.
Брент склонился к её уху. Достаточно близко, чтобы отросшая щетина в который раз зацепила каштановые волосы.
— Просто давай уйдём отсюда.
Ноздри пощекотал чуть уловимый цветочный запах. Брент силой подавил желание намотать на палец пружинистую прядь.
Эмма молча кивнула. Так же молча высвободила свою ладонь, переступила через ковёр, на котором сидела, и не оглядываясь пошла туда, где среди деревьев прятался кафе-фургон. Брент зачем-то обернулся. Женщина в рясе оторвала взгляд от плетения венка и понимающе улыбнулась.
Музыка стала тише. Звук волынки потерял свою яркость.
Потрёпанный жизнью фургон светился маленькими лампочками гирлянды, прикреплённой к фасаду. В сумерках эти лампочки напоминали сотни светлячков, облепивших холм, скалу, или что-то в этом роде. Пластиковый стол и два пластиковых стула одиноко прижимались к боку фургона, а из открытого окошка кассы лился электрический свет и попсовые хиты. Эмма остановилась напротив приклеенного к стеклу меню, и стала внимательно его рассматривать. Она не сразу заметила, что Брент отстал. А когда всё-таки заметила, решила не останавливаться и не ждать. Просто так.
Там, на поляне, он будто услышал её мысли, появился из ниоткуда и сорвал с места. «Давай уйдём отсюда» — как интересно это звучит в контексте праздника любви и плодородия. Убегая с поляны Эмма лопатками чувствовала взгляд Мойры. Вряд ли та ожидала такой беспечности от благоразумного гида.
Эмма бесцельно опустила взгляд в раздел десертов, не надеясь что-то там обнаружить. Брент приблизился достаточно тихо. Она почувствовала, что кто-то остановился за её плечом, никого другого в это время здесь быть не могло. Как раз в этот момент в самом низу меню отыскалась искомая строчка.
— Представляешь, — благоговейно прошептала Эмма. — Есть.
Прозвучало, как обрывок начатого разговора. К голове Эммы приблизилась другая голова и замерла в дюйме от щеки.
— Что? — таким же шепотом спросил Брент.
— Мороженое.
Эмма чуть повернулась, чтобы посмотреть в лицо мужчины: он со сдвинутыми бровями изучал лист за стеклом. Его голова почти лежала на плече Эммы, но всё-таки не касалась его.
— У них даже хот-доги есть, — Брент вытянул руку и ткнул пальцем в одну из строчек. — Очень аутентично, как раз для Белтейна.