Шагай!
Шрифт:
Брент стал за её спиной, обхватил за талию и притянул к себе.
— Правда. Не знаю, как так вышло. Что это за звон?
— Присмотрись, — Эмма откинулась назад, положив голову на его плечо.
Он вытянул шею и прищурился. На ветках терновника среди разноцветной тесьмы поблёскивали самые разные ювелирные изделия и другие мелочи из металла. В лентах путались одинокие женские серьги, цепочки с кулонами, брелок в виде индийского слона, шаманское перо… и еще много-много всяких мелочей, способных затеряться в карманах и найтись в самый неожиданный момент.
— Как в ломбарде.
— Почти, — хмыкнула Эмма. Голова на плече Брента повернулась, и он ощутил на шее короткий поцелуй. — Каждый цвет лент отвечает за отдельный вид желания, — снова заговорила девушка, согревая кожу дыханием. — Зеленый — процветание, синий — здоровье, красный — любовь. Но вместе с лентами дереву нужно оставить что-то от себя. Так что да, здесь действительно что-то вроде ломбарда.
И процветание, и любовь были очень кстати для одинокого безработного неудачника. Брент повернулся и ткнулся носом в кудрявый висок.
— Давай загадывать, — пробормотал он.
— У нас нет лент.
— Есть.
Он опустил руку в карман, захватил всю охапку и вытянул её наружу. Эмма отстранилась. Посмотрела на торчащие из кулака Брента лоскуты, глаза её округлились.
— Где ты взял?
— Срезал с шеста, — пожал плечами он. — Выбирай. Здесь есть и синие, и зеленые, и красные.
— Я вижу, но…
— Что? Никто не видел, как я их резал.
Эмма закусила губу. Очевидно разрывалась между озорным авантюризмом и чопорной правильностью. Авантюризм победил: не приклеивать же эти ленты назад, в самом деле. Осторожно, чтобы не рассыпать, Эмма вытянула из кучи три лоскута, но тут же замерла. Ленты повисли в пальцах.
— Мне нечего отдать дереву, — опомнилась она. — Всё осталось в палатке.
Такая ерунда не могла помешать осуществлению ритуала.
— Сейчас найдём.
Свободной рукой Брент хлопнул себя по бокам, потом по бедрам, и запустил пальцы в карман джинсов. Сразу нащупал маленький кругляш. Подцепил его, вытянул и поднёс к глазам.
Один фунт, профиль королевы сверкнул на аверсе.
— Держи, — он протянул монету Эмме.
Она посмотрела на него со сдерживаемой улыбкой. Но фунт забрала. Развернулась на пятках, бросила монету в прикорневое основание куста, и принялась осторожно навязывать свои ленты на переполненные ветки. Шипы терновника схватились за рукава водолазки, но Эмма легко увернулась от них.
— А ты? — обернулась она через плечо, придерживая одну ветку двумя пальцами.
В кулаке еще остались ленты. Достаточно цветов, чтобы загадать все возможные блага для кармы. Брент снова хлопнул себя по карманам в поисках подношения. Проверил джинсы, куртку. Но ничего не нашёл.
— У меня больше ничего нет, — пробормотал он. — Хотя…
Остался еще внутренний карман. И в нём кое-что должно было быть…
Металл согрел подушечки пальцев, легко лёг в ладонь, и через секунду на поверхности появился маленький золотой ободок. Белый след на безымянном пальце уже сравнялся по цвету с остальной кожей, но случилось это только
Ленты Эммы уже были навязаны. Она полностью развернулась к Бренту, и её зеленый взгляд замер на его раскрытой ладони.
— Это-о… — неуверенно протянула она.
— Кольцо, — коротко кивнул он. — Хотел зашвырнуть его в Ломонд, но забыл.
Давно пора было от него избавиться. Одно время Брент даже хотел спустить символ любви и верности в унитаз, но побоялся, что испортит канализацию, поэтому засунул кольцо в какой-то карман и забыл, в какой. А потом оно вывалилось непонятно откуда, когда Брент собирал вещи в поход. Опаздывая на автобус, он спрятал кольцо во внутренний карман куртки, решив, что в походе уж точно избавится от него.
Рассматривая ободок на ладони, Брент не сразу обратил внимание, что между ним и Эммой повисло молчание. Странное. Оно возникло впервые за последние несколько дней. Облепило кожу неприятной плёнкой. Пора заканчивать всю эту длинную-длинную историю обманутого человека. Брент сделал шаг, преодолевая расстояние до терновника, поднял кольцо, и повесил его на один из шипов. Рядом с ним привязал сразу несколько своих лент. Всё это время он чувствовал на себе пристальный взгляд, но стоило закончить и обернуться, как Эмма уставилась на свои сцепленные в замок пальцы.
— Я… — её голос сделался хриплым. Она запнулась и откашлялась. — Я пойду, — запустила руку в волосы, прочесала их. — Наверное, нужно уже будить остальных. Чтобы выйти пораньше и пораньше уехать в Лондон, всё-таки семь часов в пути…
Она действительно собралась удрать? Прямо сейчас? Из-за старого, поцарапанного кольца? Брент успел поймать её за локоть.
— Эй, — прошептал он. — Куда убегаешь?
— Я не…
— Ты убегаешь.
Он притянул Эмму к себе и скрестил руки за её спиной.
— Слушай, это всего лишь кольцо, ясно? — пробормотал Брент в её волосы. — Моё прошлое нельзя стереть, к сожалению. Оно останется со мной, но это не значит, что оно до сих пор имеет для меня какую-то ценность.
— Я просто хотела разбудить группу, — буркнула Эмма.
— Я так и подумал.
— О, ну хватит! — в этот раз кулак всё-таки ткнулся Бренту под рёбра.
Он не успел сгруппироваться. Сдавленно охнул и хохотнул. Лучше пусть дерется, чем делает вид, что ей безразлично…
Три часа подъёма вверх.
Три часа вздохов Леа, успокаивающего шепота Флорана, и желания американцев сфотографироваться через каждые сто футов.
Мари не пошла. Когда Эмма стала будить группу, палатка француженки оказалась пустой. Открытие неожиданное и ужасающее. Но сильно испугаться никто не успел. Спустя пять минут поисков и громких криков заспанная Мари выползла из чужой, незнакомой палатки. Выпрямилась, расставила руки в стороны и широко зевнула. Вслед за нею выполз бритоголовый мужчина с татуировками на шее и руках, и с густыми тёмными бровями.