Шагая по пустыне...

Мариковский Павел Иустинович

А вот еще гость. Я вижу его издалека. Большой кургузый жук-чернотелка весь в крохотных острых шипиках, расположенных строгими продольными рядами. Он зачуял еду издалека и, без сомнения, добрался сюда по пахучим струйкам воздуха.

Кургузой чернотелке тяжело. Она не привыкла к укусам муравьев и вздрагивает от каждого их прикосновения, но упрямо добивается своего места у общего стола и вот уже рвет челюстями сочную ткань. А потом еще и еще появляются такие же кургузые чернотелки.

Сколько всего собралось сотрапезников! Кургузых чернотелок около десятка, узкотелых чернотелок десятка три, а муравьев разве сосчитать. Наверное, несколько тысяч.

Но сухой предательский ветер сушит дынные корки, и

они одна за другой скрючиваются в скобочки. Все равно ужин вышел на славу, и все им остались довольны!

Солончаковая пустыня

Возле озер пустыни, вблизи рек, в бессточных впадинах, там, где близки грунтовые воды, располагаются солончаковые пустыни. Вода, поднимаясь по земле как по фитилю, испаряется в жарком климате, осаждая на поверхности соль. Ровные солончаковые пустыни покрыты будто снегом и блестят на солнце так, что слепят глаза. Подует ветер и поднимет белые соленые смерчи. Там, где земля влажна, она темна, вязка, илиста. Подсохнет корочкой и покроется крупными соляными кристаллами. Здесь властвует соль, и растения называют солянками. Безлистые, сочные, зеленые или красные, они растут подушками, вдали друг от друга. Они, приспособившиеся расти на такой густо соленой почве, зелены круглый год. Местами пустыня украшена приземистым густым кустарником — солеросом Шобери. К осени он покрывается обильными черными ягодами. Ярко-зеленые тамариски образуют рощицы. Лилово-красные цветы украшают их почти с весны до осени — то, будто соблюдая очередность, цветут разные виды этого растения.

В солончаковой пустыне почти нет зверей и птиц. Но во влажной земле немало землероев — насекомых и пауков. Всюду видны норки большого тарантула, помельче норки принадлежат звонкоголосому солончаковому сверчку. Извилистыми поверхностными ходами избороздили солончак медведки. Кое-где видны курганчики над входами жилища муравьев-бегунков.

Поспешное расселение

Слева от дороги, идущей вдоль озера Балхаш, показались обширные солончаки. Увидев их, я остановил машину, выключил мотор. Интересно взглянуть, что там такое.

Большое белое, сверкающее солью пятно солончака протянулось на несколько километров. Кое-где с его краев синеют мелкие озерца, отороченные рамкой низенького ярко-красного растения солероса.

Лавируя между шершавыми приземистыми кустиками, я осторожно приближаюсь к озеру. Меня сопровождает любопытная каменка-плясунья. Она садится на кустик тамариска и, раскачиваясь на тоненьких его веточках, вглядывается черными глазами в незнакомого посетителя этого глухого мира. Один раз, осмелев, каменка, трепеща крыльями, повисает в воздухе почти над моей головой.

По вязкой почве солончака отпечатал когтистые лапы барсук. Здесь он охотился на медведок. Их извилистые ходы-тоннели, приподнявшие валиком чуть подсохшую поверхностную корочку земли, пересекают во всех направлениях солончаки.

Неожиданно раздаются тоскливые зычные птичьи крики: то переговариваются между собой отайки. К ним присоединяются короткие, будто негодующие возгласы больших черно-белых уток-пеганок. Завидев меня, они снимаются с воды. Птицы облетают вокруг меня на почтительном расстоянии и уносятся в пустыню. Далеко поднимается несколько уток-отаек.

Небольшое, темно-синее, сильно соленое озерко в красном бордюре все ближе. От него доносятся тревожные крики ходулочников, и вот надо мной носятся эти беспокойные кулички, оглашая воздух многоголосым хором.

На солончаках немало высоких холмиков, наделанных муравьями-бегунками. Они переселились сюда недавно с бугров, как только весенние воды освободили эту бессточную впадину.

Вот и озерко. Вокруг него носится утка-пеганка, то ли

ради любопытства, то ли беспокоится. Где-то возможно находится ее потомство. Ходулочники устали, разлетелись во все стороны. Иногда одна птица для порядка проведает, покричит и улетит. С воды молча снимается стайка куличиков-плавунчиков и уносится вдаль. Раньше эти забавные птицы Крайнего Севера, оставляющие своих птенцов на попечение самцов, были очень доверчивы и подпускали к себе на несколько шагов.

На воде у берега хорошо контурируется темная полоса мушек-береговушек. Иногда они, испугавшись меня, поднимаются роем, и тогда раздается громкий гул жужжания множества крыльев.

Я досадую: птицы меня отвлекли, загляделся на них. Давно следовало, как полагается энтомологу, не спускать глаз с земли. На ней — что творится. Масса маленьких, не более полусантиметра, светло-желтых насекомых мчится беспрерывным потоком от мокрого бережка с солеросами в сухую солончаковую пустыню. Мчатся без остановки и промедления, все с одинаковой быстротой, как заведенные механизмы.

От неожиданности я опешил. Сперва мне показалось, что я вижу переселение неведомых мне желтых муравьев. Но страшные легионеры оказались везде, по таинственному сигналу они выбрались из мокрого бережка и теперь широким фронтом, дружно понеслись вдаль от своего родного озерка с синей горько-соленой водою.

С каждой минутой их все больше и больше, поток их растет и ширится. Несколько десятков созданий, оказавшись в эксгаустере, все также быстро-быстро семеня ногами, бегут торопливо по стеклянной стенке, скользя и скатываясь обратно. Они так поглощены бегом, что, оказавшись на походной лопатке и домчавшись до ее края, не задерживаются ни на мгновение перед неожиданной пропастью и без раздумий, сохраняя все тот же темп движения, срываясь, падают вниз. Ими управляет жесткий закон: никакой задержки, никаких, даже мимолетных остановок, вперед и только вперед!

Я всматриваюсь в незнакомцев. У них продолговатое, сильно суживающееся кзади тело с двумя длинными хвостовыми нитями, тоненькие, распростертые в стороны слабенькие ножки. Голова спереди с большим, похожим на нос, направленным вперед отростком, к которому снизу примыкают две острые и загнутые, как серп, челюсти. Сверху на голове мерцают черные точечки глаз. Я узнал в них личинок веснянок.

Личинки некоторых видов веснянок обитают в мокрых илистых берегах водоемов и так сильно их истачивают, что вызывают разрушение береговой линии. Подобных личинок я встречал в низеньких обрывчиках у горько-соленого озера Кызыл-Куль, недалеко от хребта Каратау. Там земля была изрешечена этими насекомыми. В почве они охотятся за всякой мелочью. Но они все сидят по своим местам. А здесь будто произошло помешательство: внезапно вся многочисленная братия, бросив родной бережок, в исступлении бросилась бежать.

С каждой минутой личинки веснянок захватывают все более широкую полоску земли. Прошло минут двадцать нашего знакомства, и они уже растянулись фронтом вдоль озера шириной около тридцати метров и длиной около шестидесяти пяти. Сейчас примерно на каждый квадратный дециметр приходится от десяти до пятнадцати насекомых, на всей же площади — около полумиллиона! И кто бы мог подумать, что такое великое множество личинок незримо обитало в почве мокрого бережка соленого озерка!

Сегодня пасмурно, солнца не видно за густыми облаками, хотя и тепло после изнурительных знойных дней. В воздухе душно, влажно. Рано утром, вспоминаю, на восходе, выглянув из-за полога, я увидал вокруг солнца два ярких галло. Личинки веснянок ориентировались в метеорологической обстановке и выбрали подходящую погоду для своих путешествий. Что с ними, такими тонкокожими обитателями мокрой почвы было бы сейчас, если бы из-за туч выглянуло солнце и его жаркие лучи щедро полились на солончаковую пустыню!