Шаги Командора или 141-й Дон Жуан
Шрифт:
В этом смысле Запад распахнутее, мажорнее Востока.
В Исфагане заметно поветрие нашего прагматичного времени, когда в охране материального наследия, памятников культуры доминируют меркантильные соображения, история становится не предметом гордости, а источником наживы… Взоры персонала музеев прикованы к мошне интуристов.
Ну и дорожная полиция не дремлет, выслеживая оплошавших автомобилистов и сдирая за неправильную парковку 300 тысяч туменов, то бишь тридцать долларов. Выдав квитанцию штрафникам, они уже бежали к другим нарушителям. Мы долгое время не могли найти место для парковки, в конце концов остановились,
Я прошелся по парку. Увидел стайку ребятишек-сирот, сидевших на газоне и облизывавших ложечки. Все – в синей униформе. Видимо, воспитательница угостила их чем-то вкусным. А, может, угощение устроил какой-то благотворитель. Облизывание ложек продолжалось. Мне запомнились взгляды этих беззащитных созданий – доверчивые, ждущие, истосковавшиеся…
Погодя Мухаммед вернулся и сказал, что оснований беспокоиться нет, просто наш «пежо» перепутали с угнанной вчера машиной. Мне показалось, что он говорит неправду, что вся эта тягомотина подстроена из-за меня.
К вечеру вернулись к отелю «Шах Аббас». Обстановка не сообщала ничего об историческом персонаже. Двое парней подошли к нам, и один из них встретил-приветил нас по-азербайджански:
– Buyurun, aga, buyurun, xos g?lib s?fa g?tirmisiniz [29] .
А метрдотель с прищуренными глазенками при виде нас сразу смылся. Кажется, я где-то его видел. А, может, подумал так из-за того, что большинство всех этих служителей оказывается с прищуром. И откуда они находят такие экземпляры? Может, по конкурсу?
29
Пожалуйста, господин, пожалуйста, добро пожаловать.
Ага, вспомнил. Я видел этого типа в мавзолее Шейха Сафи. Он стоял поодаль у стены, скрестив руки на груди, и следил за нами. Меня прохватила оторопь. Поднимаясь в предоставленный нам номер на втором этаже, я пытался отмахнуться от мрачных мыслей. Номер наш открывался на комплекс «Нагши-джахан».
Приняв душ, я собрался лечь, выспаться, но выяснилось, что постельное белье не сменили. После некоторого качания прав с портье, горничная сменила простыни и полотенца. Уже и сон не шел в глаза.
Короче, свечерело. Чужие города вечерами выглядят таинственно и магически. Моросил дождь. Мерцала влажная листва на окрестных деревьях. Нашла тоска. На миг почудилось, что я в Баку, на приморском бульваре. Мерцающий свет, морось, поблескивающие листья, – все казалось родным, напомнило о Баку, все пахло Баку…
Наверно, все парки на свете под дождем пахнут одинаково.
Настало утро. Мохаммед оставил машину в гостиничном гараже.
VI
Запах лука. Начало европейской одиссеи Оруджа Баята
Наконец, я увидел его. Вернее, на расстоянии ощутил его присутствие. Он переменил «имидж».
Интересное занятие. В центре Исфагана я наблюдал за моим «наблюдателем». Он напоминал каменное изваяние, которое мне приснилось перед отъездом из Ардебиля. Приснилось, что я с молотом в руке колошмачу этого каменного истукана, а может, и не истукана, а какого-то монстра, собираясь его прикончить, а он никак не реагирует и не думает подыхать, только тупо зыркает на меня. В конце концов он возьми и встань. И пошел на меня. Махина, громадина. Я пустился бежать. Но этот каменный гигант настигал меня – я десять шагов, он – один… Вид жуткий, шагает как робот. Я со страху, что ли, оторвался от земли, взлетел, да куда там, он был такого высоченного роста, что, кажется, протяни ручищу – заграбастает… проснулся в холодном поту.
«Наверно, очередная галлюцинация», подумал я.
Смотреть – не смотрел на него, а так, краешком глаза косился, можно сказать, следил интуитивно. Человек возле такси не двигался с места. Наконец, появился шофер, сел за руль, «синерубашечник» тоже занял место в такси, и я вздохнул с облегчением. Значит, интуиция меня обманула.
Накрапывал дождь. Небо нахмурилось, похоже, собирался ливень, но там, в небесной канцелярии почему-то медлили, может, выжидали, чтобы застигнуть нас врасплох там, где нет укрытия.
Походили немного по комплексу «Нагши-Джахан». Туристов – масса, не протолкнуться. Заплатив два «хомейни» (20 тысяч туманов), мы посетили музей. Здесь больше, чем экспонатов эпохи Шаха Аббаса, были картины, отображавшие достижения современного Ирана, портреты духовного лидера аятоллы Хомейни, его изречения, суры Корана украшали стены.
Прекрасна исфаганская лампиония. Порой кажется, ты не в Иране, а в каком-то европейском городе, но женщины в чаршабе возвращали к действительности. Под этими покрывалами прятались таинственные объекты, и эти покрывала пресекали нескромные взоры, как броня.
Наверно, портрет на тему «Женщина, снимающая чадру» выглядел бы впечатляющим.
После запрета грех, а после греха покаяние…
Пора ужинать. Мохаммед предложил накупить продукты и что-нибудь сварганить у себя в отеле, – дешевле обойдется, но я возразил, что грех побывать в Исфагане и не вкусить блюд местной кухни.
Туристов, между прочим, удивляет дешевизна, существующая в Иране. Мы зашли в просторное кафе. Часть посетителей, окончивших трапезу, сев в стороне, покуривали кальян. Запахи опиума и плова смешались. Мы отведали плов по-ирански, люля-кебаб впридачу с помидорами, поджаренными на вертеле, запив фруктовым соком. Мохаммед предложил покурить кальян. Я отказался.