Шаги навстречу
Шрифт:
— Тогда почему ты что-то прячешь за спиной?
— Ничего я не прячу.
Он пятится вдоль стены, чтобы я не смогла увидеть, что же он прячет. Как только протискивается мимо меня, пулей несется вниз по лестнице и исчезает из поля зрения.
Через час, когда я возвращаюсь к себе в комнату, вижу на своей кровати маленькую старую фотографию прадедушки с малышом на руках. А еще записку, написанную корявым подчерком Кейда: «Я нашел это на чердаке. Решил, что тебе понравится».
На обороте фото синими чернилами
Три года спустя он умер, всего за пару месяцев до рождения Бри.
Несмотря на то что всем весело сновать по дому и тайно зарабатывать очки за доброту, я меньше всего думаю о том, как выиграть в этой игре, когда в три часа раздается звонок в дверь. Знаю, что улыбаюсь до ушей, когда открываю дверь, но мне наплевать на это.
Тэннер тоже улыбается:
— Привет, сегодня у тебя найдется время для меня?
— Шутишь? Я ждала все выходные. — Я не хочу быть настолько откровенной, но не могу сдержаться.
Он заходит в дом, приветствует всех и спрашивает, не хочу ли я прогуляться по пляжу.
Направляясь к задней двери, мы проходим мимо Бри, и я отлично вижу, что она безумно ревнует, — это не может не тревожить, потому что для него она все же слишком юна. Почему она просто не может позволить мне наслаждаться настоящим и не совать свой нос в мои отношения? Придет и ее время. А мое? Это, может быть, мой единственный шанс на настоящие отношения с симпатичным парнем!
Пока мы гуляем, Тэннер рассказывает еще массу интересных историй о Кэннон Бич. Например, я всегда знала, что гигантская скала вон там называется Хейстек Рок (Стог сена). Но я понятия не имела, что острые скалы поменьше возле южного подножия называются Нидлс (Иглы). Как иголки в стоге сена.
В какой-то момент Тэннер хочет пробежаться по мокрому песку. Я знаю, что мне бегать не следует… но все равно бегу.
Господи, я совсем потеряла форму! Когда мы бежим, я чувствую, как резко кольнуло у меня в груди после тридцатисекундной пробежки, поэтому говорю, что лучше пройдусь. Я уверена на сто процентов, что он заметил, как я поморщилась, потому спрашивает, все ли в порядке. Я обманываю, что все хорошо.
По крайней мере, теперь я знаю пределы своих возможностей. Проводить время с Тэннером? Хорошо. Бегать? Плохо.
Тэннер приходит и во вторник, но на этот раз моросит дождь, поэтому мы остаемся дома и играем в игры. Маме это нравится намного больше, потому что мы у нее на виду. Кейду тоже нравится, что Тэннер с нами, а Бри продолжает ревновать.
Боже мой! Неужели она полагает, что он тут же безумно в нее влюбится? Кто знает, что творится в голове у этой девчонки?
В среду Тэннер хочет покататься на велосипедах, но я отвечаю, что не очень люблю велосипеды. На самом деле я люблю кататься на велосипеде, но это единственная отговорка, которая приходит
Мама говорит, что для меня это слишком рискованно, но когда мне выпадет еще один шанс? Кроме того, мне ничего делать не придется — только сидеть в седле и держать вожжи.
Самый приятный момент — когда Тэннер помогает мне взобраться на лошадь. Хотя его руки задержались на моей талии всего на секунды, в животе у меня запорхали бабочки. Приятные бабочки, не те, что кусают.
Когда в пятницу приходит Тэннер, мне хочется еще раз прогуляться по пляжу.
— Отлично, — говорит мама, — но должна тебя предупредить: я могу послать Кейда с Бри приглядывать за тобой, поэтому веди себя хорошо.
Разумеется, я замечаю этих двоих, крадущихся за нами метрах в пятидесяти позади. Тэннер тоже их замечает.
— Плохо, что они здесь, — холодно говорит он.
— Почему?
— Не знаю… я просто подумал… может быть, если ты не против, мы могли бы взяться за руки. Но они, скорее всего, расскажут твоей маме.
— Они ей обязательно расскажут, — отвечаю я, чувствуя, как пылают щеки. Поспешно еще раз оглядываюсь через плечо. Бри следит за нами, как ястреб. Отлично. Я тяжело сглатываю и продолжаю: — Но мне все равно, что они скажут.
— Правда?
— Правда.
Опять бабочки в животе, когда он берет меня за руку!
Когда я оглядываюсь через плечо, Кейд тыкает в нас пальцем. Однако Бри вне себя. Она тут же разворачивается и убегает прочь.
Когда мы возвращаемся домой, мама, подбоченившись, стоит на террасе. Я думала, что Тэннер попытается отпустить мою руку перед мамой, но он продолжает ее крепко держать.
Первое, что произносит мама:
— Ого… похоже, пора беспокоиться. — Я ожидаю, что она разозлится, но, кажется, в ней идет внутренняя борьба. С одной стороны, она рада за меня, с другой — невероятно обеспокоена моим здоровьем. Потом она добавляет: — Может быть, пригласим Тэннера в воскресенье на обед, посмотрим, что обо всем этом скажет твой отец.
В течение ближайшего часа должен приехать папа, поэтому после ухода Тэннера мы начинаем готовиться к его приезду. Мы целых две недели его не видели, и мама, похоже, немного нервничает.
Неужели любовь со временем заставляет нервничать? А двадцать лет назад мама ощущала бабочек в животе, когда папа держал ее за руку? Смеялись ли они и общались так, как будто знают друг друга целую вечность? Даже несмотря на то, что недавно познакомились? И что потом? Они поцеловались, поженились, родились дети, и вдруг они забыли, как любить друг друга? Забыли то, что испытывали, когда все только-только начиналось?
Такого я не хочу. Если я проживу достаточно долго и выйду замуж, буду горячо любить своего мужа каждый божий день. Может быть, мне придется воспользоваться чужим сердцем, но я буду любить от всей души…