Шаги в глубину
Шрифт:
Тогда мне казалось, что это опасный рывок к новым ощущениям и вообще неплохо было бы разведать, что да как там. Ведь что забавно: будучи служанкой Империи, я бы в три этажа покрыла матом того, кто приказал бы мне провести досмотр вернувшегося из зазеркалья судна.
Я почему-то очень живо представляла себе это. Во всех, так сказать, красках.
Корабль, прошедший червоточину, — это не лучший повод впрыснуть себе острых ощущений.
С подобными скверными мыслями я вошла в рубку.
— А-алекса?
Дональд уже знакомым жестом
— Что скажешь? Раздолбал неведомую дрянь? Или это все же мне привиделось?
Дональд вздрогнул, и я наконец догадалась рассмотреть его повнимательнее. Парень выглядел каким-то больным, и сразу стало ясно, что в компании психов с утра пополнение. У него легонько, едва заметно подергивалось левое нижнее веко, взгляд блуждал.
— Так-так, — протянула я. — Проблемы?
— Да.
Я осмотрела обзорные экраны: нет, мы по-прежнему болтаемся в том же секторе, и даже, если верить возмущениям изнанки, не так далеко от червоточины. Двигатели молчат, но и данных о восстановительных работах на экранах нет. Мы победили вчистую, только вот герой наш на героя не похож. Не Лиминаль же в открытом космосе порвала монстра? Прикинув картинку, я хмыкнула: а что, с той станется, ага.
А обормот между тем все молчал. Врала, по-моему, Мария: ничего он не собирался мне рассказывать. А вот посидеть и трагически помолчать — очень даже собирался.
— Мне что, ВИ «Телесфора» допросить вместо тебя?
Дональд снова вздрогнул, но голос подать соблаговолил:
— Н-не получится. Я ее отключил.
«Хах, да ладно?»
— И с чего это? Что тебе виртуал сделала?
Он твердо посмотрел мне в глаза:
— «Т-телесфор» отказался предоставить м-мне данные о сражении.
Ого. А так бывает? Я настолько поразилась факту неповиновения бортового виртуального интеллекта, что не сразу оценила первый смысловой пласт фразы.
— Так… С восстанием машин разберемся, но зачем тебе данные по сражению?..
Я смотрела в его глаза — там отражались крохотные льдистые точки звезд — и уже все понимала.
— Я н-ничего не помню.
Вот это вариант. А Дональда тем временем прорвало.
…Он орал. Он заплевал микрофон, пытаясь докричаться до нас с Марией, а порченый корабль на все лады повторял ему обрывки моих реплик, в которые вплетался тонкий перелив флейты. Несчастный обормот стискивал пульт связи, когда обшивку «Маттаха» распороло плазмакластическим ударом. Мелькнули два барахтающихся скафандра, хлынуло мертвецкое свечение из недр каравеллы — и Дональд двинул «Телесфор» юзом, понимая, что надо хотя бы втянуть нас в свое гравитационное поле, — и не прогадал.
Бабахнуло самоуничтожение, испарило обломки «Маттаха»…
— Я увидел эту тварь, и все словно померкло, — мертвым голосом закончил Дональд. — Я упал на ложемент, вызвал синхронизацию — и все.
—
— Совсем все, — буркнул он. — Я очнулся, вокруг экраны загорались. А на центральном еще была надпись, она как раз гасла. «РПТ: деактивирован».
— «РПТ»? — нахмурилась я. — Что это такое?
— В-вот-вот. Я тоже хотел узнать — и п-получил фигу от собственного корабля.
— Бред. Ты предъявил капитанские полномочия?
— П-прикалываешься?
Да, пожалуй. Ситуация великолепная — и почему-то не удивительная. Наверное, потому что не бывает таких подарков судьбы, как «Телесфор», и чтобы без подвохов.
— Записи наших скафандров?
— П-пустые.
— Блоки памяти «Телесфора»?
— Отф-форматированы.
— Косвенный допрос?
— Уклоняется.
— Угрожал стереть?
— Н-не действует.
Обормот в кратчайшие сроки опробовал все, чтобы разговорить виртуальный интеллект, правда, это были стандартные процедуры, да и сложно вообразить себе что-то сверх того. Никому же, право слово, не придет в голову разрабатывать методы допроса кухонного комбайна или медицинского кибера.
ВИ — это не ИИ, и вот тем не менее.
— Значит, есть некие строгие ограничения на уровне ядра программного комплекса, — подытожила я, чувствуя себя последней дурой. — То есть изначально кораблю запретили сообщать тебе определенные вещи.
— Это п-понятно, — устало отмахнулся Дональд. — Но почему?
— Есть еще один очевидный ответ. Твои пропавшие пять лет — далеко не самые скучные годы.
Дональд ничего не ответил. Он так и сидел в своей нелепой майке, в не менее банальных флотских брюках, и, что еще обыденнее, — он держался ладонями за виски. Такой весь обычный-обычный малый, который ухлопал не пойми что из зазеркалья и даже не может вспомнить, как.
А самое противное — это когда тебя предает твой корабль, и ладно бы взорвалось что-то или сгорело в самый неподходящий момент, но чтобы вот так… Да, когда у твоего судна появляются секреты — это, что ни говори, очень грустно, чувствуешь себя лишним и обманутым. Выходит, что мой капитан угнал корабль с очень веселой биографией. А может, и не угнал, но тогда — бред, и думать об этом бессмысленно.
Вопреки своим же намерениям я некоторое время ломала голову над вопросами порядка «что за ерунда?» и опомнилась только, когда Дональд встал.
— П-посмотри еще вот на это.
На экране отображался какой-то лог — старого образца текстовый лог общения обманутого капитана с машиной-обманщицей. Похоже, напуганный кэп счел за благо отрезать мятежный ВИ от средств коммуникации.
Так, ну это логин, пароль. «Ого, да ты параноик, сорок два знака, три уровня защиты!.. А это что?»
— Дональд, что это за «код проекта»?
Он наклонился к экрану рядом со мной. Теплый, зараза, — несмотря ни на что, мне это нравится.