Шаги в темноте. Убийство Адама Пенхаллоу (сборник)
Шрифт:
– Надеюсь, ты не сообщила ему о причинах? – спросил Питер.
– Нет, но я не понимаю, почему мы должны что-либо скрывать. Я просто сказала, что мы слышали странные звуки, Бауэрсы разнервничались, и пришлось принимать меры.
– Я тебе уже раз шесть говорил, почему мы должны молчать, – с видом мученика промолвил Питер.
– Семь, – поправил его Чарльз. – Это уже восьмой. А я трижды предупреждал ее…
– Замолчите! – воскликнула Селия. – Знаю я, что вы скажете. Если мы обмолвимся хоть словом, это немедленно разойдется по округе
– Я склонна поддержать твоего супруга, дорогая, – произнесла миссис Босанквет. – Чем меньше слов, тем лучше. А раз сегодня мы ждем полковника Экерли на чай и партию бриджа, нам лучше переместиться в гостиную, поскольку он должен явиться с минуты на минуту.
Обсуждение закончилось, и через несколько минут Бауэрс объявил о приходе полковника.
– Друзья, не дайте выжить себя из монастыря, – с ходу заявил полковник, принимая из рук Питера чашку с кофе и стакан старого бренди. – Я уже забыл, что такое соседи, тем более такие милые. – Он галантно поклонился Селии. – Для старого холостяка радость зайти к вам вечерком на роббер.
– А уж нам как приятно иметь такого общительного соседа, – улыбнулась Селия. – В провинции люди часто бывают замкнутыми и не общаются с чужаками.
– Какая там замкнутость, когда пошатаешься по свету с мое! Ненавижу всякую чопорность. Ага, мисс Фортескью, вижу, вы готовитесь к бою. Давайте объединим усилия и отомстим чете Малкольмов за проигрыш.
Маргарет разложила карты полукругом.
– Давайте. Отыграемся за прошлый разгром.
Они сели за карточный стол, и, когда началась игра, полковник, будто что-то вспомнив, рассмеялся:
– А кстати, куда вы дели своего сторожевого пса? Когда шел к вам по парку, так и ждал, что он на меня накинется.
– Мы его отправили восвояси, – объяснил Чарльз. – Наши нервы уже не выдерживали.
– И потом, он выполнил свою задачу, – добавила Селия. – Бауэрс, похоже, успокоился и вполне счастлив.
Некоторое время они играли молча, но к концу роббера полковник вернулся к прежней теме и, вопросительно подняв бровь, спросил Чарльза:
– Кстати, Малкольм, это вы натравили свою ищейку на старика Титмарша? Не бойтесь, я вас не выдам!
– Надо же было как-то от него избавиться, – пояснил Питер. – Мы решили, что Титмарш отвлечет его.
Это позабавило полковника, и, громко расхохотавшись, он произнес:
– Надеюсь, вы не думаете, что все эти штуки вытворяет старина Титмарш?
– Разумеется, нет, – ответил Питер. – Мистер Флиндэрс сам решил понаблюдать за ним. Мы просто этому не препятствовали. Все вышло очень удачно.
– Если он сумеет откопать компромат на старика, я съем свою шляпу, – объявил полковник.
После одиннадцати часов полковник отбыл, а вскоре отправились наверх и дамы. Заперев окна в гостиной, за ними последовали мужчины, и дом погрузился в темноту.
В ту ночь миссис Босанквет, которая в последнее время страдала от бессонницы,
Однако открытое окно не помогло, и сон не шел. Нащупав на тумбочке спички, миссис Босанквет зажгла свечу. Она хотела почитать, но, поскольку чтение перед сном не входило в ее привычки, книги в комнате отсутствовали. Тем не менее она надеялась, что чтение поможет ей уснуть, и, сев в кровати, стала размышлять, нужно ли ей рисковать и идти в библиотеку за книгой. Вспомнила, что там осталась жестяная банка с печеньем, и внезапно ощутила голод.
– Моя дорогая мамочка всегда говорила, что если не спится, надо съесть кусочек печенья, – сообщила она столбику кровати. – Хотя и запрещала нам есть после вечерней чистки зубов.
Жестянка с печеньем казалась все более соблазнительной. Миссис Босанквет снова легла, приказав себе думать о чем-нибудь другом. Однако ничего не получилось. Сладкое хрустящее печенье так и стояло перед ее мысленным взором, и через десять минут почтенная дама решила пренебречь неведомыми опасностями и сходить вниз.
Встав с кровати, она накинула халат. Конечно, можно разбудить Питера, спавшего в комнате напротив, и попросить его сходить в библиотеку, но миссис Босанквет посчитала это позорным малодушием. Она всегда гордилась своим хладнокровием, не верила в призраков и не желала, чтобы ее считали слабонервной дамочкой, боящейся спуститься ночью вниз. «В дни моей молодости нервы были не в чести», – часто повторяла она.
– Я тихо спущусь вниз, возьму печенье и книгу и никого не буду беспокоить, – твердо произнесла она, беря со столика свечу.
Лампа в коридоре была погашена, и безлунная ночь делала тьму непроницаемой. Другая бы испугалась, но миссис Босанквет не боялась темноты. «Скорее надо опасаться света, – рассуждала она. – Это означало бы, что в дом кто-то залез».
Но внизу было так же темно. Держась за перила и высоко подняв свечу, миссис Босанквет осторожно спустилась по лестнице. Ступеньки предательски скрипели, и в мертвой тишине каждый звук казался оглушительным. Оставалось надеяться, что скрип этот не разбудит Селию.
Дверь в библиотеку была приоткрыта. Толкнув ее, старая дама вошла в комнату. Насколько она помнила, банка с печеньем стояла на маленьком столике рядом с дверью. Вглядевшись, она увидела ее и, поставив свечу, взяла оттуда пару кружочков и положила в карман халата. Ничего страшного не происходило, под ноги к ней не падали черепа, и постепенно ее волнение исчезло. Взяв свечу, она повернулась к книжным полкам, тянувшимся вдоль стены напротив камина. Свеча давала мало света, и, пересекая комнату, миссис Босанквет налетела на кресло.