Шагни в Огонь. Искры
Шрифт:
Хиден покорно встала и вновь присела.
– Отлично. Видишь, ты всё можешь, стоит только постараться!
***
Уф! Хорошо, что это утро уже закончилось! Четыре часа подряд играть на флейте под взглядами незнакомых людей совсем не весело. Беловолосая девочка сняла тинэ, подобрала рукава абито и сразу почувствовала себя увереннее. Она направилась в заброшенную часть сада, туда, где пару дней назад обнаружила старые скрипучие качели. До начала занятий
Как было бы здорово, если бы рядом оказался Тайо! Хиден так устала от этого странного пансионата для девочек – от молчаливой услужливости безымянных, зависти птенцов, недружелюбия птичек, равнодушия нарий, постоянного зубрения правил этикета, от уроков ходьбы и сервировки…
Зачем наставник отдал Хиден в Хоко? Уж явно не для того, чтобы «обучить манерам, послушанию и всему, что положено знать женщине», как он заявил Цапле, хозяйке этого заведения. Всему этому девочка могла выучиться и дома – у госпожи Мару. Для чего он отправил её в эту школу?
Здесь у Хиден совсем не остаётся свободного времени. Ни капли. Чайные церемонии, уроки музыки и танца, элхе-ми, литература, этикет, философия, история, учение о цвете, психология и флористика, а также выполнение заданий по всем этим предметам не оставляют места ни для чего больше. Не удаётся даже с Дани увидеться и Воздушную магию поучить.
С другой стороны, занятия здесь не оставляют времени и для глупостей. Вроде той весенней грозы, устроенной Хиден. Может, оно и к лучшему, что она здесь. Да, наставник несомненно поэтому её сюда и отдал.
Хиден ведь до сих пор не могла вспомнить, чем точно закончился её эксперимент с погодной магией и как она очутилась в Нижнем мире. А наставник на эту тему разговаривать не желал, на все расспросы только безразлично пожимал плечами: «не помнишь – и не надо». Иногда девочке начинало казаться, что она вспоминает, как Орриэ-лаэ ругал её за грозу. Но воспоминания эти всё время ускользали, просачивались сквозь пальцы, словно сон – как будто кто-то не очень аккуратно стёр тот вечер, ту грозу из памяти Хиден, оставив только размытые пятна. Единственное, в чём девочка точно была уверена, – это то, что учинив бурю, она каким-то образом умудрилась почти полностью лишить жизненных сил своего брата. Что-то тогда пошло не так, и гроза стала пить энергию Тайо.
Он мог умереть. Умереть по глупости Хиден. Но ни сам Тайо, ни родители не желали даже слышать, что в болезни мальчика виновата сестра. Не верили!
Девочка чувствовала ответственность за сложившуюся ситуацию, но не знала, как можно всё исправить. Она бы с радостью отдала брату всю свою энергию до последней капли, но он не умел её принять – ему становилось только хуже.
Наставник фактически силой утащил Хиден в Верхний мир, и только тогда Тайо пошёл на поправку, если, конечно, верить хрустальному шару, при помощи которого Орриэ-лаэ разрешил девочке наблюдать за братом.
Нет, хорошо, что у Хиден не остаётся ни капельки свободного времени. Хорошо для благополучия Тайо,
44 год Рейки, 4761 всеобщий год
Пятый день второй недели, пацу
– Спасибо, что почтили дом Полутеней своим присутствием, Туоррэ-илиэ, – Льдянка согнулась в поклоне. – Смеем ли мы надеяться в скором времени видеть вас вновь?
– Спасибо, что осветила мне утро улыбкой, – рыжеволосый нарушил заведённый ритуал непривычной фразой. – У меня есть для тебя подарок.
Девушка удивлённо вскинула взгляд. Что? Зачем? Какой ещё подарок? Разве подношения не должно оставлять в рэйто? Раньше Туоррэ-илиэ так и делал: все два года их знакомства оставлял подарки в резной клетке, в которой прятался бумажный фонарик с изображением белопёрой птицы-льдянки. Почему же сегодня?..
На ладони легла маленькая белая коробочка, перевязанная васильково-синей лентой.
– Открой сейчас!
Льдянка послушно дёрнула ленту, освобождая подарок от пут. С любопытством потянула вверх крышечку. Что же там такое? Почему он решил отдать это лично?
– Нет, – мужчина вдруг накрыл пальцы девушки ладонью. – Лучше открой, когда я уйду.
– Как вам будет угодно, – птенчик спрятала подарок в рукав абито. – А что там?
– Увидишь.
***
– Сойка-нии, – робко позвал голос Льдянки.
Нария отложила книгу, встала со скамьи:
– Гости?
– Нет, – птенчик отрицательно качнула головой. – Я хотела спросить, – замолчала в нерешительности.
– О чём же? – Сойка опустилась обратно и жестом пригласила ученицу присесть рядом.
Льдянка сошла с круглых булыжников садовой дорожки и заняла предложенное место – забралась на скамейку с ногами, обняла колени. Совсем как маленькая девочка. Когда-то в далёком детстве Сойка тоже любила сидеть подтянув колени к подбородку, а сейчас, пожалуй, уже неприлично будет. Да и Льдянка, в принципе, давно вышла из возраста, когда ещё пристойно сидеть задрав ноги, – из него годам к десяти вырастают, – но у неё всегда были какие-то странные понятия о приличиях.
Сколько раз ей уже говорили, что не стоит сидеть в кресле, перекинув ноги через подлокотник, Льдянка всё пропускает мимо ушей. Как не обращает внимания на упрёки в том, что нельзя так нагло разглядывать гостей, нехорошо показывать человеку, что он тебе не нравится, и совсем уж плохо без предупреждения исчезать из нарайи – неизвестно куда и с какими целями, да ещё и на полгода. Ей говорят, что не следует по вечерам гулять с гостем за пределами Хоко – благовоспитанной девушке вообще нечего делать в городе после наступления темноты, – а она жмёт плечами и уходит на прогулки с Туоррэ-илиэ.