Шагни в Огонь. Искры
Шрифт:
Поднятый с места Эвисто замялся, копаясь в воспоминаниях о прошлых занятиях. Наконец вымолвил неуверенно:
– Шестьдесят лет?
– Ну, примерно, – Ониреи-илиэ отошёл от окна, повернулся к классу лицом. – Можешь сесть. Средняя продолжительность нинъеской жизни – около шестидесяти пяти лет. У нас, на Огненном материке, они живут около семидесяти, точнее, шестьдесят девять, комма, семь, а, скажем, на Воздушном, где общие условия жизни весьма тяжелы, только пятьдесят три, комма, три.
Класс молчал. Кое-кто даже записывал в конспект, хотя Ацу презрительно поморщился: всё
– По сравнению с этим продолжительность жизни элхе... – учитель заметался глазами по лицам учеников, выискивая новую жертву, – Химилиэ.
– Примерно сто двадцать? – Химилиэ никого не смог бы обмануть – ответа он явно не знал.
– Плохо. Садись, – ученики опускали глаза под взором Ониреи-илиэ, никто не питал желания отвечать.
Уткнулись в конспекты – все.
Ацу упорно сверлил взглядом тонкие очки на переносице учителя. Не убегая от соприкосновения глаз.
– Мурасе-Ито.
С шумом отодвигая стул, Ацу поднялся. Отчеканил:
– Сто три целых семь десятых года.
Цифры стояли в сознании, как начертанные огненными письменами.
Ониреи-илиэ сделал пометку в классной книге. Захлопнул чёрную обложку из кожи.
– Верно. Садись.
Заложив руки с чёрным журналом в них за спину, Ониреи-илиэ пошёл по рядам. Медленно, важно ступая, неторопливо говорил:
– Итак, элхе живут в общей сложности более ста лет. Нинъе – почти вполовину меньше. Элхе видят на своём веку пять, а то и шесть поколений нинъе. Что же из этого следует? Орувери.
Заскрежетал стул Виллиэ.
– Чтобы успешно конкурировать с элхе, нинъе вынуждены быстрее развиваться, – процитировал сокурсник строчку из учебника.
– Верно. Садись. Итак, нинъе вынуждены за свои шестьдесят лет пробегать полный цикл жизни элхе, чтобы успеть возмужать, наплодить потомство и вырастить его. В связи с этим среди них распространены ранние браки: в двадцать, двадцать два, ранние беременности и роды. Ребёнок нинъе достигает половозрелости к пятнадцати-шестнадцати годам, дети элхе – к двадцати, двадцати одному. Общепринятый возраст для браков у нинъе – около двадцати лет, у элхе – после двадцати пяти. Однако мы живём в одном государстве, и поэтому наши законы относятся к обоим народам. Как то: ребёнок признаётся магом с одиннадцати лет, находится под опекой родителей до семнадцати и свободен вступать в брак по собственному желанию с двадцати.
– Однако же, – продолжал учитель, возвышаясь над притихшим, старательно записывающим его слова классом, – хоть наши народы и уравнены в правах государством, физиология берёт своё. И дети нинъе взрослеют раньше, а в детстве обладают большей силой к сосредоточению и склонны вдумчиво оценивать обстановку вокруг себя. Разница между народами больше всего заметна именно в детстве – взрослые особи отличаются уже не так сильно. За исключением мелких физиологических признаков, разумеется.
Ацу посмотрел на бесстрастное лицо Виллиэ. Вот в чём секрет успехов нинъе. Эта тварь так же недолговечна, как ночная бабочка, и торопится скорее узнать жизнь. Вот и всё. Жалкое существо всего лишь тщится прожить отведённый ему срок.
Паршивое отродье.
–
Взгляд Ониреи-илиэ вновь забегал по ученическим макушкам. Остановился рядом с Ацу.
– Намари? – интонация была приказательно-вопросительной: Сельви не искал случая ответить.
– Говорят, что от элхе и нинъе рождаются чудовища, – голос соученика звучал неуверенно.
– Это знание, трансформировавшееся в поверие, – кивнул учитель. – Если ребёнок и появится на свет, что само по себе сопряжено с немалыми трудностями, то вероятность полного отсутствия у младенца каких-либо уродств – не более десяти процентов, а гарантии о его благополучном развитии не может дать никто. По ряду физиологических признаков пара элхе и нинъе практически неспособна дать здоровое потомство. Они несовместимы.
Да они изначально уроды. Как Огонь позволил таким появиться?
– Поэтому, чтобы обезопасить страну от нежизнеспособных мутантов, законом и запрещаются браки между народами. И процент выживших полукровок в населении Огненного материка составляет не более четырёх целых, трёх десятых. Девяносто девять процентов из них – стерильны. Впрочем, мы углубляемся в весьма объёмистую тему. Боюсь, мой урок не в состоянии дать вам исчерпывающие сведения о физиологии нинъе. Попробуйте спросить на лекции животноведения.
Последние слова Ониреи-илиэ упали в тишину – и сразу вслед за ними, словно момент этот тщательно выверили, раздалась мелодия: первые ноты гимна Огню, сигнал об окончании урока.
Класс, превратившийся в шумную нестройную толпу, вывалился из аудитории. Ацу оглядел соучеников, выискивая кого-нибудь в попутчики и сотрапезники: после урока мироведения наступал обеденный перерыв.
К Ацу подбежал Тардис и, не теряя обычной своей живости, ещё издалека воскликнул:
– «Спросите на животноведении», ты слышал? Ха-ха, как будто нинъе – птица, там, или мышка для опытов!
– Крыса он, – грубо бросил Ацу, сам не ожидая от себя подобной вспышки.
Повернулся, чтобы идти вперёд, замечая золотоволосую макушку Сельви совсем рядом – нагонит.
И увидел нинъе.
Тощий мелкий крысёныш появился из дверей соседней аудитории, где только что, Ацу знал это точно, закончился урок второго младшего курса.
Значит, это правда. Нинъе и в самом деле суёт нос на лекции старших.
Маленькое ничтожество.
– Смотри, вот и он! – Тардис дёргал Ацу за плечо, беспокойно кривясь и подмигиванием указывая на нинъе.
– Вижу, – холодно отозвался подросток.
Жёсткая ледяная злость трепетала где-то в горле, жгла, заставляя голосовые связки сжиматься. Перед глазами расплывалось всё, утекая за поле зрения, только в центре удивительно чётким и ясным виделось лицо мелкой крысы.
Нинъе смеялся, разговаривая с каким-то глупцом из второго младшего. Смеялся. Разговаривая с элхе. Грязная тварь.
– Эй, ты, – Ацу не заметил, как изо рта вырвалось презрительное обращение.
Нинъе удивлённо поднял глаза, уставился на подошедшего.