Шах нефтяному королю
Шрифт:
Тамара выслушала все это, не проронив ни слова. Ильдас, внимательно посмотрев на нее, сказал, что у нее чрезвычайно утомленный вид и ей следует хорошенько отдохнуть. Это был единственный совет Хорхоева, которому Тамара решила последовать. В остальном она по-прежнему ощущала себя несвободной.
Теперь, после увиденного и услышанного здесь, она окончательно поняла, что угодила в самую настоящую западню.
До десяти часов утра Ильдас свою гостью не беспокоил,
Прислуживал им мужчина лет тридцати пяти, с которым Хорхоев разговаривал по-чеченски. Женщин в доме, кажется, не было. Охраны тоже не видать, но это не означает, что ее нет. Тамара ведь толком еще не осмотрелась и пока не знает, в каком месте она сейчас находится.
– Почему так мало кушаешь, Тамара? – поинтересовался Ильдас, еще раз оглядев уставленный яствами стол. – Клюешь, как птичка…
– Я не голодна.
– А может, тебе не нравится наша кавказская кухня? Так ты скажи, не стесняйся! В Англии люди питаются по-другому, верно? Ты за все эти годы привыкла к другому питанию… Скажи, что тебе приготовить?
Попросить нашего повара поджарить яичницу с беконом? Или сварить овсянку на молоке?
– Я предпочту сидеть на диете, – глядя ему прямо в глаза, сказала Истомина. – Так будет продолжаться до тех пор, пока я не пойму, чего вы все от меня добиваетесь.
За ночь с девушкой произошла разительная перемена, и Хорхоев успел это заметить. На лице Тамары было написано спокойствие, пожалуй, даже чрезмерное в данной ситуации. При этом вид у нее был довольно отстраненный: Хорхоев буквально физически ощущал невидимую глазу преграду, которую возвела между ними эта особа.
– Я всегда знал, Тамара, что твой отец большой оригинал. Отправить дочь в чужую страну? Да еще в возрасте двенадцати лет? Гм… Он все так запутал, что едва не случилась беда. Впрочем… Теперь я ни в чем не склонен его винить. Мы одна кровь, мы части единого целого, и что бы ни случилось, мы обязаны помогать друг другу.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Я говорю о том, что ты родная дочь Руслана Хорхоева… Пусть Аллах будет милостив к нему на небесах!
Он внимательно посмотрел на сидящую напротив него девушку, подумав про себя, что дочь Руслана – настоящая красавица. Но почему она никак не реагирует на его слова? Надо же… В ее лице ни один мускул не дрогнул!
– Тамара, я все понимаю, – сказал Хорхоев, нарушив повисшую в гостиной тишину. – Пусть я не все знаю пока о тебе, но твоя настороженность мне понятна. Расслабься, тебя никто не обидит… Кстати, можешь звать меня по имени. Если назовешь меня «дядя Ильдас», я тоже не обижусь.
– У меня нет «дяди», – сухо произнесла Истомина. – Нет такого человека, которого я могла бы признать родным дядей.
– Но ты ведь не будешь отрицать, Тамара, что мой покойный старший брат Руслан – твой родной отец?
– Полагаю, вы
Ильдас Хорхоев мягко улыбнулся, так, словно сделанное только что заявление лишь немного позабавило его. Он неторопливо промокнул губы матерчатой салфеткой. Затем вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографии и, отставив в сторонку чашку с остывшим кофе, разложил их на столе перед Тамарой.
Всего снимков было три, два черно-белых и один, групповой, в цвете.
Сделаны где-то в начале восьмидесятых. На одном снимке запечатлен Руслан Хорхоев, на другом молодая красивая светловолосая женщина, с которой он жил в гражданском браке. Третий, цветной, представлял из себя некий синтез: двое взрослых, мужчина и женщина, а также пятилетняя девочка с огромным бантом на светлой головке на руках у отца…
Тамара лишь мельком посмотрела на эти фотоснимки. Ильдас подумал, что не все так просто будет с этой девушкой. Она, конечно, очень молода.
Многого о жизни еще не знает, особенно о ее темных сторонах. Но уже сейчас заметно, что сделана она из твердой породы… Да, именно так.
Внешностью она почти в точности скопировала свою мать, а вот характер у нее определенно отцовский.
Ильдаса так и подмывало предъявить ей ультиматум. Поговорить с ней предельно жестко, раскрыть карты, какие у него есть на руках, затем произнести вслух или же написать на бумажке заветную цифирь:50 000 000.
Именно такую сумму она должна вернуть в семейную кассу клана Хорхоевых.
Ильдас собрал со стола фотографии. Он сунул их обратно в карман и собрался было продолжить этот нелегкий для него разговор, но в этот момент в гостиную вошел его помощник, в руке у которого был включенный сотовый телефон.
Хорхоев удивленно вскинул брови. Дело, видно, не пустяковое, ведь он просил своих вайнахов не беспокоить его сейчас без крайней нужды…
– Хан звонит, – наклонившись к самому его уху, шепнул помощник. – Он откуда-то знает, что ты здесь, Ильдас.
Хорхоев едва заметно поморщился, но тут же упрятал свои эмоции глубоко вовнутрь. Он не хотел при Тамаре разговаривать с отцом. Сделав извиняющийся жест, он взял мобильник в левую, неповрежденную руку и вышел из гостиной, оставив девушку наедине с ее мыслями.
Миновав коридор, он вышел на крылечко, спустился по ступеням и только здесь, оказавшись во внутреннем дворике, поднес трубку к губам.
– Здравствуй, отец. Я тебя внимательно слушаю.
– Ильдас? – долетел до него твердый, отнюдь не старческий голос Хана.
– Ты где сейчас находишься? В Осетии?
– Да. У меня тут есть кое-какие дела.
– До меня долетел слух, что ты ищешь одного человека… Какую-то девушку, которая постоянно живет в Англии. Это так?
Ильдас чертыхнулся про себя. Откуда старик мог пронюхать об этом?