Шах нефтяному королю

Соболев Сергей Викторович

– Обижаешь, Александр, – усмехнулся внук. – Мы тут тоже кино смотрим, в особенности про ментов.

Действительно, он только развернул сверток, а к оружию не притронулся.

– Кобуру принести? – спросил он.

– Не стоит, я его за пояс засуну.

Старик, молча наблюдавший за ними, в этот момент подал голос:

– Скажи мне только одно, Александр… Ты хочешь кому-то отомстить?

Если да и если ты собираешься этой ночью наведаться к нашим соседям ингушам, то я должен знать, что ты задумал.

Протасов ответил после продолжительной паузы:

– Нет,

я не собираюсь никому мстить. Я хочу переговорить с человеком, к которому направлялась эта девушка. Думаю, ее уже ищут. И хочу надеяться, что моя информация может поспособствовать ее скорейшему освобождению.

– Зачем тогда берешь с собой оружие?

Протасов невесело усмехнулся.

– Я не хочу больше чувствовать себя беззащитным, когда на меня нападают из-за угла.

– Ответ настоящего мужчины, – одобрительно крякнул старик. – Ну что ж, сынок… Делай так, как считаешь нужным, А ты, Григорий, окажи нашему гостю в этом деле необходимую ему поддержку.

Глава 18

Осетин Григорий, внук осетина Дзамболова, отличался поистине немецкой педантичностью. Еще в ранних сумерках он ушел из дому, пообещав гостю, что вернется обратно в десять вечера, но уже на «колесах».

Когда через прогал в зеленой изгороди на участок въехала серая «Нива», на часах Протасова было ровно 22.00.

Дзамболовы жили зажиточно, поэтому собственный транспорт у них, конечно же, имелся: в просторном гараже стояли «ГАЗ-2410» и джип «Паджеро». Ингушское село, куда собирался наведаться Протасов, находилось километрах в восьми от поселка. Выяснилось, что прямого автобусного сообщения между двумя этими населенными пунктами нет.

Дзамболов-младший взялся подбросить Протасова до нужного ему места. Но заметил при этом, что использовать свой транспорт не следует: люди здесь весьма наблюдательны, а обе дзамболовские машины в этой местности уже примелькались. Если кто-то из ингушей распознает одну из их машин у себя в родовом селе, да еще в столь позднее время, то этот факт повлечет за собой ненужные пересуды – это как минимум.

– Я поставил ингушские номера, – сказал молодой осетин. – Ну что, Александр, поехали?

Протасов крепко пожал старику руку, поблагодарив его и еще женщину, жену внука, за радушный прием. Случайно или нет, но вышло так, будто он прощается с этими людьми, словно не уверен в том, что через несколько часов сможет вернуться в этот гостеприимный дом.

Когда они миновали окраину поселка, Дзамболов проехал пару километров по гравийному шоссе, вдоль лесопосадки, затем свернул на грунтовую проселочную дорогу.

– С нашей стороны, если двигаться по шоссе, на окраине села оборудован КПП, – пояснил осетин. – Там постоянно несут дежурство ингушские милиционеры. Я думаю, нам лучше воспользоваться дорогой в объезд.

Расстояние не намного больше, но зато – безопасно.

– Ты местный, Грис, тебе виднее. Но учти, с собой я тебя не возьму!

Покажешь мне

дом Иссы Яндиева и сразу отправляйся обратно, в поселок.

– Там будет видно, – уклончиво заметил Дзамболов. – Послушай, Александр…

– Что?

– У нас про человека, с которым ты хочешь переговорить, ходят разные слухи…

– Ты имеешь в виду Иссу Яндиева? Ну и что о нем рассказывают в ваших кругах?

– Он скользкий человек. Я бы не сказал, что он бандит или местный мафиози… Но такой, знаешь – и нашим, и вашим.

Опустив стекло, Протасов закурил. Дорога была тряской, как стиральная доска. Из зарослей кустарника выскочил заяц; несколько десятков метров косой несся по дороге, загипнотизированный светом фар, затем соскочил и стреканул обратно в зеленую чащу.

– Сейчас полно таких людей, Грис. Весь мир стал скользким, поэтому бывает трудно удержаться на ногах.

– Он только наполовину ингуш. У него имеется родня и среди чеченцев.

Кстати… Ты, наверное, не в курсе? В этом селе, куда мы едем, кроме ингушей проживают еще десятка два чеченских семей. Есть обычные переселенцы, которые имеют один дом на две или три семьи. Но есть и «крутые» чечены – эти отгрохали себе домины в три этажа.

Информация, какую счел нужным сообщить ему осетин, помогла Протасову увидеть картину событий более отчетливо. То, что «юная леди», спонсировавшая доставку гуманитарной помощи из Грузии в лагеря беженцев в Ингушетии, имела контакты с посредниками из числа ингушей и чеченцев, было вполне объяснимо. К тому же один из чеченцев, которого зовут Ахмад Бадуев, входил в небольшую свиту Тамары. То есть само по себе упоминание чеченов или ингушей в связи с деятельностью этой молодой женщины еще не свидетельствовало о криминале. Но, с другой стороны, если верить собственным впечатлениям, – пара субъектов, которые намеревались прикончить его, говорили меж собой по-вайнахски, – получается, что в нападении на них, закончившемся похищением девушки, участвовали как минимум двое чеченцев.

Протасов щелчком отправил окурок в окошко.

– Кто бы он ни был, этот Исса Яндиев, я все равно должен попытаться с ним переговорить.

Проехав по невысокой насыпной дамбе и оставив позади заросший камышами пруд, «Нива» свернула в одну из окраинных улочек ингушского села.

Фонари горели лишь кое-где в центре села – до него было километра два.

Но Дзамболов прокладывал курс в нужном направлении безошибочно: по всему чувствовалось, что молодой осетин знает эту местность как свои пять пальцев.

– Еще с полкилометра осталось, – сообщил Григорий. – Сначала я тебе покажу площадку возле магазина, где я тебя буду дожидаться. Потом высажу возле дома Яндиева: Исса построил новый большой дом, в самом центре села.

Почти перед носом у них из открытых ворот частного домовладения – за высокой кирпичной оградой угадывалась громада трехэтажного особняка – на улицу выкатил черный джип. Водитель «Нивы» вынужден был даже сбросить скорость, чтобы ненароком не тюкнуть чужую машину в корму. В свете фар виден был не только сам джип, но и его дорожные номера…