Шах вам, королева!

Ларина Арина

– Хочу.

– Я тоже. Пошли еды поищем, а я буду тебя ото всех охранять, чтобы не лезли и не щипались. – Таня взяла ее за маленькую хрупкую ручку и повела в глубь квартиры.

К детям она была равнодушна. Никакого умиления они у нее не вызывали, особенно после посещения Валентининой Настасьи. Крошечное существо скрипело, сморщив бордовое личико, и совершенно не походило на карапузов из телевизора. Валентина, сначала тошнившая и зеленевшая от запахов, потом полгода проходившая с пузом, теперь бегала

вокруг этого сомнительного счастья, вымученно улыбаясь и пугая подруг синевой под глазами, осунувшимся лицом и рассказами про роды. Нет, разумеется, Татьяна хотела ребенка. Но в принципе, а не как цель. Но сначала она хотела выйти замуж. Все последующие жертвы с деторождением должны быть оправданы и окуплены авансом.

– Таня, что ты тут делаешь? – подбежала к ней хозяйка. – Выступать будешь?

– Если только со стриптизом, – пробормотала Татьяна, с аппетитом перемалывая канапешки. – Я передумала жениться. Тут какой-то конвейер невест, а не смотрины.

– Так и женихов целых четыре! – воскликнула Марианна Генриховна.

– Я видела только трех, – призналась она, – с учетом глухого ветерана Куликовской битвы!

– Между прочим, заслуженный деятель искусств! – горделиво сообщила сваха.

– Не сомневалась. И девушки тут как на подбор. Так что не стану лезть и создавать толчею на подходе к женихам.

– Прошляпишь свое счастье, – вздохнула Марианна Генриховна. – И не ешь после шести! Тебе это точно шансов не прибавит!

– А почему после шести есть нельзя? – Любопытная девочка дернула Таню за подол и требовательно уставилась, ожидая ответа.

– Женщина, которая ест после шести, превращается в тыкву, – объяснила Караваева.

– Ух ты! Надо будет кого-нибудь из папиных теть накормить и посмотреть, как она в тыкву превратится. А то ходят и ходят, – обрадовалась девочка.

– Ничего себе папа, – усмехнулась Таня. – Ну, попробуй! Только ее долго придется кормить. Тыквами становятся не сразу.

– Жаль, – приуныл ребенок.

– А, вот ты где! – раздался сзади сочный бас, и Татьянину знакомую подхватил на руки сухощавый мужик с соломенными усами и гусарской выправкой. Гусарской, потому что ноги у него были кривые, а спина – прямая, словно к позвоночнику примотали шест.

– Нашел тетю? – невинно поинтересовалась девочка. – Или еще тут сидеть? Нам скучно! И бутерброды закончились.

– О, так вы жених, – развеселилась Татьяна. – А я гадаю, кто в этом кривом эскадроне четвертый. Деда видела, двух заморышей видела, а вас упустила.

– Люблю прямолинейных дам, – приосанился усатый. – Будем знакомы: Степан. Это Лиза, моя дочка. А вы?

– А я Татьяна. Меня сюда на смотрины позвали.

– Да, Марианна любит это дело, – кивнул Степан. – И как, вы себе кого-нибудь нашли?

– Да, решила взять шефство над дедом, – сострила Таня. – Он тут самый неперспективный, а я всегда заступалась за слабых.

– Это хорошо. Но дед слишком

пожилой для вас. Я лучше. Моложе, перспективнее.

– Да, – растерялась невеста. – То, что моложе, в глаза бросается.

– Так что, по рукам?

Чувствуя себя так, словно сбывала бракованный пиджак, Татьяна с сомнением произнесла:

– По рукам.

– Но я вижу, вас что-то смущает, – заметил кавалер, которому, вероятно, не понравился ее тон.

– Меня смущает стремительность сближения, – призналась Караваева, с трудом подобрав слова. – Обычно за мной долго ухаживают.

Уж если набивать себе цену, так сразу!

– К чему эти приседания? – удивился Степан. – Я вам нравлюсь, вы мне нравитесь! Мы взрослые люди. Давайте экономить время. Жизнь коротка.

– Однако, – пробормотала Татьяна, осознав, что Степан уже вытолкал ее на лестницу и ведет за руку. С другой стороны от папаши шла Лиза. – Вы уж не генерал ли, часом?

– Нет, майор. – Он посадил дам в старенькую иномарку и аккуратно захлопнул дверцу. – Ну-с, поехали!

– Интересно, а сколько тебя надо кормить, чтобы превратить в тыкву? – покосилась на Татьяну Лиза, прищурившись.

«Во я попала!» – изумилась Таня и впечаталась затылком в подголовник.

Машина рванула вперед, унося ее в новую жизнь.

– Танька, ты где ходишь? Личную жизнь организовываешь? – шипела в трубку Валентина.

– Ну, типа того, – зевнула она, настороженно обозрев незнакомую комнату. – А сколько времени?

– Утро! Тань, если ты не хочешь Ромку проверять, так и скажи!

– Чего ты орешь? Что случилось?

– Караваева, ты зачем его отравила? Я, конечно, не хочу, чтобы он по бабам бегал. И даже допускаю, что с поносом он ближайшие пару дней никуда не побежит! Только он обещал ко мне приехать, а теперь не приедет! Из-за тебя!

– Ой, пирожки! – Татьяна испуганно села в кровати, покосившись на пустое, смятое место рядом. – Валь, я больше не буду. Это я пирожками его накормила.

– С чем пирожки-то были? С бледными поганками? У меня мужик не помрет?

– Валь, чего ты заводишься? У метро купила. Не сама же пекла! А как мне еще объяснять, зачем я к нему хожу?

– Фантазию надо развивать, – посоветовала Валентина. – Ты можешь прийти за книгой, за выкройкой, денег в долг взять. Например, скажи, что я тебе выходное платье согласилась одолжить.

– Ты там перегрелась, Фуфаева? Ты меня примерно помнишь? Где я, а где твое платье?! Я же в нем утону!

– Не хами. Не такая уж у нас большая разница!

– Это ты не хами. Ладно, обещаю больше твоего благоверного не травить. Какой у него нежный организм оказался! Надо водки больше пить. Кстати, в следующий раз я могу ему не пирожков, а водки принести.

– Ага, паленой, – мрачно буркнула Валентина. – И вместе с ним выпить. Тань, давай без экстрима.

– Ладно, я подумаю, как быть. А чего у тебя бабка молчит?