Шахидка с голубыми глазами
Шрифт:
– Ради бога, уходите! – попросила она.
Я добился того, о чем мог только мечтать, но должен был доиграть до конца свою роль и не сфальшивить.
– Ага, – с пониманием произнес я. – Вы хотите просто так от меня отделаться. Вот она, хваленая Испания! Простому русскому туристу наплевали в душу, и даже прощения не попросили!
– Ну, хорошо, – процедила эксперт, с лютой ненавистью глядя мне в глаза. – Извините меня… А теперь убирайтесь!
В этом конфликте не хватало какой-то логической точки, и я ее поставил: решительно схватил переноску, откуда по-прежнему вылетал жалобный вой, и с гордым видом пошел с ней к эскалатору.
Глава 15
ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ СВОЙСТВО
Я хорошо представлял, какими глазами провожала меня утомленная службой женщина. Ее богатая интуиция не могла ошибиться, и эксперт наверняка чувствовала, что мне удалось обвести ее вокруг пальца. И все же она предпочла не раздувать конфликт, потому как «дипломат» действительно был украден, и эти козырем я мог бы здорово подпортить ей карьеру.
Поднявшись в зал прибытия, я со всех ног кинулся к большим раздвижным дверям, где меня должен был ждать профессор. Народа было полно, аэропорт принимал самолет за самолетом, и в зал накатывала одна волна пассажиров за другой. Несчастное животное, тоскующее в пластиковой клетке, выполняло функции тревожной сирены, и народ, услышав отчаянный вой, почтительно расступался передо мной.
Я добрался до дверей, прошерстил толпу встречающих и нечаянно выбил из рук печальной девушки табличку с надписью «Олег, у которого сломан нос, – СЮДА!!!», на всякий случай несколько раз громко назвал профессора по фамилии, но все было безрезультатно. Профессора здесь не было.
Тогда я не на шутку испугался и испытал необыкновенно сильное желание разорваться пополам, чтобы одновременно кинуться на поиски профессора и Яны. «Да что же это такое! – в отчаянии бормотал я себе под нос. – Этот профессор – как дитя малое! Сказал же ему русским языком: ждать меня на выходе из терминала!»
Я кинулся в обратную сторону. Надо попытаться найти Яну… Народ валил мне навстречу, словно селевой поток, и от громоздких чемоданов я уклонялся, как от камней. Переноска подвергалась чувствительным ударам, и я с состраданием думал про кота. Животное от ужаса притихло и не подавало признаков жизни. Я на ходу отстегнул от пояса мобильник и позвонил профессору… Не доступен абонент! У меня захолодело в груди от дурных предчувствий… Снова раздвижные лестницы, движущаяся дорожка в сферической стеклянной трубе. Где же конец этого техногенного колосса? Где улица, солнце, свежий воздух?
Я задыхался от мучительного бега с препятствиями. Переноска била меня по колену. И зачем я прихватил ее с собой? Нескончаемые объявления, музыка, шум эскалаторов резали слух. Я желал тишины. Я мечтал о том, чтобы оказаться в лесу, остановиться, упасть в траву и погладить кота. Но жизнь словно выезжала из меня, как поезд из тоннеля. И мне надо было бежать за ней, чтобы не отстать навсегда.
Еще одни двери! И еще! Они раскрывались передо мной, словно мокрые пасти электронных чудовищ, и я сам, по своей воле бежал в глубь их нутра. Но это уже улица? Разве я уже выбежал из терминала? Даже не заметил, когда это произошло. Просто крыша над моей головой неожиданно оборвалась, и я увидел малиновые закатные облака. Меня тотчас обступили таксисты. В многочисленных мозолистых ладонях звенели ключи. Каждый водитель старался подобрать самый яркий и сочный эпитет, на который бы я клюнул. Наше замусоленное «прокачу с ветерком» здесь не котировалось. Во всяком случае, я слышал исключительно «поедешь как на быке», «душа вон вылетит», «всю историю за час увидишь», «без вина пьяным будешь». А от изобилия достопримечательностей, которые водители предлагали мне посмотреть, у меня уши стали закручиваться в спираль. Предложения с Пуэрта-дель-Солом, Пласа-Майором, Каса-де-Сиснеросом сыпались один за другим. Был бы я свободным, нормальным туристом, то наверняка залип бы на Сан-Педро-Эль-Вьехо. Не знаю, что это, но зато каково название!
Не
И тут я словно на столб бетонный налетел. На дальнем краю платформы, куда подъезжали юркие, как голуби, микроавтобусы, стремительно разбухала толпа. Люди стояли плотным кольцом, озабоченно глядя в середину круга. Два врача с чемоданчиками, в халатах небесного цвета, стремительно врезались в гущу зевак. Перед ними нехотя расступались, и врачам приходилось расталкивать людей локтями… Все, опоздал! Я обмер. Пристыженная душа словно сжалась в комок. «Я ничтожество! Из меня такой же телохранитель, как из бегемота служебная собака. Я сгубил профессора…» Отравленный этими мыслями, я пошел к толпе. Круг расширялся, появившийся на месте события полицейский приказывал всем отойти на пять шагов. Я уже видел врачей, присевших на корточки у распластанного на асфальте тела. Они были неподвижны, как групповая скульптура, посвященная медикам. Оба чемоданчика были раскрыты, и мелкие предметы из стекла и никелированного металла блестели, словно россыпь алмазов.
Я приблизился к людям. Кот не вовремя мяукнул, и несколько человек обернулись на меня. Должно быть, меня приняли за врача – благодаря голубой джинсовой рубашке и переноске, похожей на медицинский чемоданчик. Передо мной образовался узкий проход. Я с усилием сделал еще пару шагов. Врачи заслоняли собой лежащего на асфальте человека, мне были видны только его ноги в коричневых туфлях да высохшая, неестественно желтая рука; врач гладил ее, шлепал по ней ладонью, чтобы взбухли вены. Другой наполнял шприц прозрачной жидкостью из ампулы… Профессор жив?
Я кого-то толкнул, но это не вызвало возмущения; мое поведение было естественным, наполненным настоящим состраданием, что всегда легко отличить от любопытства.
– Что с ним? – спросил я.
Врачи не ответили. Из тонкой иглы в вену вливалась жизнь, и нельзя было отвлекаться. Я склонился над ними и увидел того, кто лежал на асфальте… Изможденное лицо с нездоровой желтизной. Разомкнутые губы, покрытые подсохшей сукровицей. Неряшливые седые пряди, закрывающие уши… Это не профессор.
Я попятился назад, сгорая от стыда, словно незаконно занял чье-то место, словно напрасно заставил зевак сострадать мне и бесцеремонно присвоил их высокие чувства… Это не профессор. Какое счастье!
И я снова побежал по платформе, заглядывая в лица, в автобусы и такси. Однажды я видел на рынке красивого персикового спаниеля с ошейником и поводком. Жалобно поскуливая, пес бегал между прилавков. Поводок волочился за ним, люди наступали на него, не замечая. Пес заглядывал всем в глаза, нюхал обувь, метался из стороны в сторону и все никак не мог найти хозяина. Я сам себе напоминал подобного спаниеля. Только искал я вовсе не хозяина… Как мне потом жить, если с ним что-либо случится? Как я буду носить в своей душе груз невыполненных обещаний?
Я чувствовал, что так долго продолжаться не может, что назревает беда. Камеры наружного наблюдения вперились в меня своими стеклянными глазами. Служба безопасности аэропорта уже наверняка наплодила парочку версий: то ли сумасшедший с кошачьей клеткой носится среди машин, то ли террорист с бомбой, замаскированной под кота… Таксисты поглядывают на меня недоброжелательно – я отпугиваю клиентов. Надо остановиться, вытереть пот со лба и признаться себе, что не по Сеньке шапка оказалась. За двумя зайцами мне не угнаться, особенно если зайцев днем с огнем не сыщешь…