Шахидка с голубыми глазами
Шрифт:
– Твоя ненаглядная на Центральном стадионе? – уточнил он. – Однако… Как это мило. Это принципиально меняет дело… М-да. Отпадает необходимость читать тебе лекцию и вправлять тебе мозги.
Он посмотрел на часы, задержав взгляд на циферблате дольше, чем это обычно делают.
– Ну так что, юноша? – произнес он, распрямляя плечи и опуская руки в карманы халата. – Что дальше? Ты по-прежнему намерен меня убить? А если я тебе скажу, что твоей ненаглядной осталось жить совсем немного?
Я сохранял спокойствие. До десяти вечера оставалось еще
– С минуты на минуту на стадионе взорвет себя один из моих пациентов, – ледяным голосом сказал он. – Взрыв будет такой силы, что на зрителей рухнет бетонный навес. Число жертв может достигнуть тысячи человек… Так что? Поторгуемся? Я перенесу время взрыва на более поздний срок, а ты подаришь мне свой автомат.
Мне стало немного не по себе от слов профессора, и я тоже глянул на часы, чтобы успокоить себя.
– Не блефуйте, профессор, – сказал я, неимоверным усилием придавая голосу прежнюю твердость. – Я знаю, что взрыв запланирован на десять часов вечера.
– Ага, ты уже и в мой компьютер залез, – ухмыльнулся профессор. – Но у тебя, юноша, устаревшие данные. Я перепланировал взрыв на начало концерта. Пусть телевизионщики отснимут место трагедии, пока светло.
Я вскочил со стула. Сердце замерло в моей груди. Широкое лицо профессора плыло и двоилось в моих глазах.
– Вы лжете! Вы всегда лжете!
– У тебя осталось мало времени, юноша! Ты рискуешь убедиться в том, что я говорю правду!
– Профессор, я же вас…
– Автомат!! – рявкнул профессор и протянул руку.
Но я схватился за трубку мобильника. Предупредить Яну! Немедленно предупредить! Она должна успеть выбежать…
– Пойми же ты, глупец! – закричал профессор, стуча кулаком по столу. – Она все равно не успеет выбраться из многотысячной толпы. Отдай мне автомат, и я сразу же дам команду отбой!
– Что ж, – произнес я, задыхаясь. – Вы меня почти убедили. Но для начала хотелось бы узнать, в самом деле вы такой всесильный?
Я позвонил Яне. Она тотчас ответила. Голос ее был сильный и веселый. Она с трудом перекрикивала музыку.
– Яна, дай, пожалуйста, трубочку своей подружке! – попросил я. – С ней хочет поговорить профессор Веллс.
Я включил режим громкой связи, поднял трубку высоко над головой, глядя в лицо профессора.
– Алло! Дедуля! – раздался из трубки незнакомый мне голос. – Алле!.. Ой, говори громче, тут ничего не слышно!
Профессор побелел, глядя на мобильник, как на гранату без чеки.
– Не может быть, – прошептал он. – Я же ей запретил… Илона!! Илона, девочка моя!!
Он как полоумный кинулся к моей руке, опрокидывая на пол стулья, сметая чашку; черные брызги хлестко прошлись по связкам книг. Профессор споткнулся о многотомную «Историю философии» и тяжело упал на пол.
– Илона… Девочка моя… Нет, нет, не может быть…
Я смотрел, как он пытается встать на ноги, как страшная гримаса боли обезобразила его благородное лицо.
– Что же вы тянете?! – крикнул я. – Звоните! Приказывайте отменить теракт!
Я его не узнавал. Передо мной корчился на полу, размазывая по лицу слезы, грузный пожилой человек.
– Это… это невозможно… – пролепетал он невнятно, как бы желая закрыть ладонью рот, чтобы самому не слышать этих слов. – Я не знаю заказчика… у меня нет с ним контакта…
– Что?! Что вы сказали?!
Я подскочил к профессору, схватил его за воротник и заглянул в его бледное, искаженное лицо… В дверь громко постучала бабушка Кюлли.
– Лембит, дорогой! Что у вас там происходит?
– Уйди, дура!! – истошно завопил профессор и дернулся всем телом. – Уйди!!
– Сколько осталось времени?! – орал я, тряся профессора так, что его губы шлепали и брызгали слюной. – Сколько?!
– Минут пять, не больше… Это все, все… Это мой крест…
Вид этого некогда сильного и большого человека невольно приводил меня в полное отчаяние и лишал остатков мужества. Я с ненавистью оттолкнул профессора от себя, пошел к окну, пиная ногами его книги… Надо что-то придумать. Надо что-то придумать…
– Где он должен стоять?
– Кто? – безучастно спросил профессор, не поднимая лица.
– Смертник!
– Сектор «А»… Кажется, у четвертой колонны. На ней держатся все несущие конструкции.
– Как найти эту четвертую колонну? Откуда считать?
– Четвертая слева… Если стоять лицом к трибунам…
Я кинулся к двери, но тотчас остановился, врезал кулаком по стене. Нет. Нет! Я не успею, даже если полечу на стадион на космической ракете!
Я снова позвонил. Из трубки доносился ликующий шум многотысячной толпы, тяжелый ритм музыки и страдальческие завывания Дэна.
– Яна!! – крикнул я. – В секторе «А» у четвертой колонны находится смертник. Взрыв будет через несколько минут. Беги как можно дальше от навеса!
– Алло! Тебя плохо слышно! – отвечала она мне весело и возбужденно.
Я повторил еще раз. Профессор, по-прежнему стоя на коленях, плакал навзрыд – каким-то тонким бабьим голоском.
Яна все услышала, все поняла.
– У какой колонны?.. У четвертой? Вижу. Мы совсем близко от нее. Но там столько народа!
Не могу понять, откуда у моей ненаглядной столько выдержки? Откуда в ее нежном теле столько силы?
– Ты мне можешь сказать, как он выглядит? – сквозь музыку и шум прорывался ее голос. – Это мужчина или женщина?
– Как выглядит смертник, профессор?! – рявкнул я.
– Это девушка, – шмыгая носом, промямлил профессор.
– Девушка! Дальше, дальше!! – орал я. – Цвет волос? Цвет глаз?
– Сейчас, сейчас, – забормотал профессор, не без труда поднялся, подошел к столу, выдвинул ящик, раскрыл папку. На пол высыпались фотографии. – Кажется, она проходила у меня под номером три…