Шахматы для одного

Тельных Александра

– Ольга, – вдруг спохватилась Евгения, схватив сестру за руку, бросив беглый взгляд на залу, будто бы она что-то потеряла и очень надеялась сию секунду найти, – я хотела просить тебя спеть. Оркестр согласился исполнить любую из песен, которые ты пела на экзамене. Я показала дирижеру видео и отдала партитуры.

Ольга пугливо отстранилась от сестры и со смущением, смешанным со страхом, смотрела на пять пар глаз, требующих ее положительного ответа сейчас же.

– Я думаю, это неуместно, – начала отнекиваться Ольга.

Ей было, безусловно, приятно и тепло на душе от того, что сестра просила ее петь, значит, она восторгалась ее талантом, но большое количество

остальных слушателей отнюдь не тешило ее самооценку.

– Очень даже уместно, мы просим тебя спеть, – зарядили все в один голос. Все, кроме Дэниэла.

Ольга вопросительно посмотрела на невозмутимое и безмолвное лицо военного.

– Дэн, может, на твою просьбу Ольга ответит согласием? – подтолкнув брата за локоть, спросил Джек.

– Это было бы очень неудобно, – ровно и спокойно отвечал Дэниэл, – просить ее спеть, восхваляя ее голос, так как я никогда не слышал его. Вдруг мне не понравится? Выйдет, в конце концов, что я лгун.

– Раз так, – возмутилась Ольга, – я непременно спою.

Она поднялась к оркестру, сказала пару слов дирижеру, тот кратко кивнул головой, дал какой-то знак скрипачам, взмахнул руками, музыка полилась и Ольга запела.

Она пела. И если этих двух слов было бы достаточно, чтобы передать все великое множество красок ее голоса и буйство чувств, взбудораженных в душе уже от первых двух тактов, я мог бы считать себя превосходным писателем. Ее голос был нежен и силен одновременно, вибрато выходило прелестно, каждое крещендо заставляло сердце слушателя уходить в пятки. Все оставили свои разговоры, забыли о танцах, просто остановились, застыли, замерли и вслушивались, стараясь слиться с каждой протянутой нотой, с каждым посланным им звуком.

Песня кончилась – дирижер снял последнюю ноту, подошел к Ольге, и они вместе поклонились. Зал щедро одарил их аплодисментами.

– Прекрасно! – похвалил Джек вернувшуюся Ольгу, – Что скажешь, Дэн?

Дэниэл оставался спокойным и молчаливым. В его спокойствии удивительным образом сочетались отстраненность и вовлеченность, а в его молчании скрывалось восхищение и любование красотой мира.

Джек немного скосил глаза, как бы намекая своему брату, Жене и Юле оставить наедине Дэниэла и Ольгу. Они послушно покинули пару, выдумав какой-то нелепый предлог.

– Вальс, – задумчиво протянула Ольга, когда, шурша подошвами туфель, скрылась с глаз их родня,– Я люблю вальс.

Не теряя ни минуты, Дейли жестом пригласил ее на тур.

Она подняла руку и положила ее на плечо Дэна, отведя взгляд в сторону. Он крепко обнял ее, положив одну свою руку между ее лопаток, а второй аккуратно держа хрупкую руку своей пары.

– Мне понравился твой голос, – сказал он так близко от нее уха, что мурашки побежали по ее шее.

Они пустились в круг, сначала по краю, уверенно и неторопливо, по мере того, как музыка наращивала темп, их движения ускорялись. Дэниэл подхватил ее левую руку, Ольга повернулась вокруг себя, и полы ее платья поднялись в воздух и быстро опустились на землю, так словно вспыхнуло пламя. Ольга танцевала превосходно. Ее ножки порхали над паркетом, кажется, совсем независимо от нее. Лицо ее было свободно от мыслей о следующем движении, все она делала легко и естественно. Она кружилась, взлетала вверх в сильных руках Дэна, который, в свою очередь, любил танцевать и был профессионалом в этой области, хотя всегда тщательно скрывал это. Но свежесть и прелесть этой девушки не могли оставить его равнодушным, он весь ожил, лицо его засияло, и губы порозовели. Плавности и грации в его широких плечах и высоких ногах

было ничуть не меньше, чем во всем ее стройном теле. Они кружились под звуки оркестра несколько туров подряд. Он смотрел на ее лицо, а она редко поднимала глаза, но этого было достаточно, чтобы глупая улыбка цеплялась к их губам. Эта летающая пара очаровала зал, шептались, что они репетировали танец ни один вечер. Дэн взял правую руку Ольги и покружил ее вокруг себя два раза, затем руки его опустили на ее талию и крепко сдавили. Она положила руки ему на плечи, он поднял ее над собой легко, как будто поднимал пушинку, сделал несколько оборотов, и как только Ольга снова ощутила пол под ногами, он вывел ее из круга.

Ее сердце билось так сильно и громко, как бьются колеса самолета при посадке. А его сердце было немо.

Они поблагодарили друг друга за танец взглядом, Ольга приоткрыла рот, сделав короткий вдох, на лбу у нее отразилась невысказанная мысль, но озвучить она ее не посмела, да и некому было – Дэниэл в одно мгновение исчез в хлынувшей к сцене толпе. Ольга вернулась к сестрам и закончила вечер в беседах о музыке, кинематографии и влиянии открытий Эйнштейна на «Теорию большого взрыва». Братьев Джека она больше не видела.

Бал был окончен к четырем часам утра, когда небо мелкими штрихами начало вырисовывать рассвет. Кареты уже не ждали около дома, и звон копыт сменился ревом мотора машин уезжающих гостей. Признаться, утро сложилось восхитительное, будоражащее сознание своей свежестью и ненавязчивостью. Но это, вероятно, мало интересует вас, в отличие от разговора между двумя сестрами, ради которого и была затеяна вся эта поездка.

Торопливым шагом Ольга направилась в находившуюся на этаж ниже комнату Жени. С обыкновенно серьезным и светлым лицом она вошла в комнату, предварительно постучав. Женя, сидя за зеркальным столиком, заплетала волосы в косы. Как только отражение Ольги появилось в освещенном желтыми лампами зеркале, Женя жестом попросила ее присесть на кресло около кровати.

– Ты готова? – не теряя ни минуты, начала Ольга.

– К чему? – спросила Женя, продолжая ловкими аккуратными пальчиками вплетать бисерную ленту в волосы.

– К принятию должности отца, – пояснила Ольга, состроив недовольное лицо из-за вопроса сестры.

– Я не стану наследовать престол.

Голос ее был ровен, и лицо отражало спокойствие, тогда как по лицу Ольги скользнула тень раздражения и волнения, отчего осанка ее стала еще прямее и правильнее, руки, лежавшие на коленях, напряглись и сцепились друг с другом.

– Ты не можешь отказаться, – возразила Ольга, стараясь сохранить твердость,– Ты же мечтала об этом в семнадцать лет …

– Вот именно, – внезапно сорвалось с Жениных губ, точно вспышка электричества ударила в комнате: обе сестры содрогнулись, повисла некоторая пауза, но разговор продолжился в прежнем регистре, – мне было семнадцать, а теперь мне двадцать три.

– А в двадцать четыре коронация, – Ольга говорила уверенно, но медленно, с трудом находя нужные слова,– Ты должна.…Это твой долг… Это в твоей крови.

– Прекрати, Ольга, – грубо отрезала Евгения.

– Я не вижу ни одной весомой причины для исключения тебя из наследников. Ты умнее и сильнее всех тех, кто сидит в совете, ты достойная наследница.

– Ольга, – Женя повернулась к сестре лицом, отложив расческу, – это ты достойная наследница. На тебя всю жизнь смотрел отец и хотел, чтобы ты заняла его место, не я.

– Евгения! – громко крикнула Ольга, вскочив с кресла, – Я настоятельно тебя прошу прекратить этот бессмысленный монолог.