Шахматы как модель жизни

Каспаров Гарри Кимович

Мы принимаем наши решения, опираясь на опыт и анализ, поэтому так важно разобраться в этом процессе и постоянно совершенствовать его. Более широкая перспектива позволяет нам оценивать более отдаленные последствия тактических решений. При этом нельзя допускать, чтобы случайные тактические операции уводили нас в сторону от стратегической цели.

В 2004 году, вскоре после столетнего юбилея знаменитого полета братьев Райт, я выступал в Швейцарии с лекцией на тему «Как раскрыть свой потенциал». И в качестве примера, иллюстрирующего опасность отсутствия стратегического

видения, привел именно братьев Райт с их прославленным изобретением — летательным аппаратом.

Орвилл и Уилбур остались в истории на века, однако сами они считали, что аэроплану вряд ли суждено стать чем-то большим, чем простой забавой. А поскольку это мнение разделяли и американские ученые того времени, вскоре США явно отстали от Европы в области самолетостроения. Братья Райт не смогли оценить по достоинству огромный потенциал своего изобретения, поэтому не они, а другие раскрыли значение воздушных перелетов для коммерческих и военных целей. Вот почему сейчас мы летаем на самолетах не братьев Райт, а Уильяма Боинга! Америка остро нуждалась в человеке, сочетавшем инженерную мысль с предпринимательской дальновидностью, и таким человеком стал Боинг. Его пример поучителен вдвойне: Боинг был не только стратегом, но и тактиком с творческим мышлением.

В 1910 году он прочел в журнале American Scientific Magazine статью, где тезис о том, что самолеты могут революционизировать мир, был назван «нелепейшим преувеличением». Тогда молодой инженер Боинг еще не был знаком с идеей летательных аппаратов тяжелее воздуха и жил в Сиэтле — далеко от восточного побережья США, где проводились основные летные испытания. Он не обладал техническими познаниями братьев Райт, однако сумел осознать коммерческий потенциал перелетов и разработать стратегию, ведущую к цели.

Боинг понимал, что необходимым фундаментом для создания успешной компании в этой новой области является технологическое совершенство. Чтобы осуществить свою идею, он преодолел несколько технических препятствий, поставив на карту все свои сбережения. И не сидел сложа руки в надежде, что технологический прорыв произойдет раньше, чем он станет банкротом. Его стратегией была разработка инновационной технологии самолетостроения, а тактикой — сооружение аэродинамической трубы при местном университете для обучения будущих инженеров.

В 1917 году американские вооруженные силы готовились вступить в Первую мировую войну. Они нуждались в самолетах, и Боинг уже имел, что предложить. Проблема была в том, что американская армия испытывала новые самолеты за пять тысяч километров от Сиэтла — во Флориде, куда нельзя было долететь на маломощных машинах того времени. Но Боинг не мог упустить такой шанс: он распорядился разобрать самолеты, упаковать их, словно детали конструктора, в коробки и перевезти через всю страну. Блестящий тактический маневр!

Этот скромный успех позволил Боингу продолжить дело.

Хотя его авиационный завод боролся тогда за выживание, производя моторные лодки и даже мебель, он по-прежнему нанимал самых талантливых инженеров и вкладывал средства в исследовательские

работы. И когда, наконец, воздушная доставка почты, пассажирские полеты и сенсационный перелет Чарльза Линдберга из Нью-Йорка в Париж в 1927 году привели к настоящему буму авиации, Боинг со своей передовой технологией оказался готов войти в нарождающуюся индустрию и занять в ней господствующее положение.

В том же 2004 году, читая лекции на двух бизнес-выставках в Бразилии, я добавил к этой истории еще одну главу. У бразильцев есть свой «отец авиации» — изобретатель Альберто Сантос-Дюмон, совершивший публичный полет на аппарате тяжелее воздуха еще до братьев Райт. Отважные подвиги и яркий характер сделали его в 1900 году чуть ли не самым знаменитым человеком на Земле, хотя ныне о нем почти забыли. Это полный антипод Боинга. Сантос-Дюмон был одержим утопической мечтой о всеобщем мире, который должен наступить благодаря кругосветным путешествиям, и мало интересовался будущим своих изобретений. Применение авиации в военных целях его ужаснуло и, возможно, стало одной из причин его самоубийства в 1932 году.

Если бы мне довелось читать эту лекцию в России, я бы в качестве примера отсутствия стратегического видения рассказал о трагической судьбе изобретателя Александра Можайского. Он провел успешные испытания своей модели самолета еще в 1882 году, за двадцать лет до полета братьев Райт. Так впервые была практически доказана возможность полета человека на аппарате тяжелее воздуха. Но вместо всеобщего признания и правительственной поддержки Можайского ждало горькое разочарование. Его изобретение было объявлено военной тайной, и писать что-либо о самолете строжайше запрещалось. Царское правительство недальновидно считало создание летательных аппаратов тяжелее воздуха преждевременным и нецелесообразным делом. Отсутствие финансирования привело к приостановке работ по усовершенствованию самолета, и Россия, возможно, упустила уникальный шанс стать первой авиационной державой в мире.

Итак, если стратегия предназначена для достижения цели, то тактика… для реализации этой стратегии, Боинг поставил на службу своему долгосрочному плану бесчисленные тактические приемы и искусные маневры. Когда есть четкая цель и ряд промежуточных задач, для их решения можно смело применять тактические средства. Чем чаще мы это делаем, тем лучше получается: наши стратегические цели органично включаются в тактическое мышление, реакции ускоряются и в то же время становятся более точными. А для успеха скорость имеет порой решающее значение.

Адовы круги цейтнота

Злейший враг стратега — стрелки часов. Острая нехватка времени — в шахматах это называется цейтнотом — отбрасывает нас к тактической игре, построенной лишь на чистых рефлексах. Когда не хватает времени для точного расчета и надлежащей оценки позиции, наше стратегическое видение затуманивается эмоциями и инстинктами. Тут может подвести даже самая развитая интуиция! Внезапно шахматы становятся похожими на игру в рулетку.