Шахматы с Машиной Страшного суда
Шрифт:
Теперь нужно было остановить кровотечение. Но как? Я оглянулся по сторонам. Бесполезная надежда! Помощи ждать было не от кого. Каждый день с неба сыпались десятки больших и малых снарядов, и считаные оставшиеся в городе жители даже не оборачивались, чтобы посмотреть: что там уничтожено новым взрывом? Надеяться нужно было лишь на себя. Но как одновременно разжимать зубы и останавливать кровь?
Пришла в голову мысль. Из нагрудного кармана я достал свое удостоверение бойца сил самообороны – из толстого картона в пластике. Собственными зубами я сложил его в гармошку и сунул меж зубов Парвиза вместо своих пальцев. Теперь оставалось кровотечение.
Ударом
Нужно было поднять и уложить его там. Какой же он тяжеленный! Я затащил его на пол кузова головой к кабине. Прямо на полотняную скатерть, закрывавшую хлеб. Тут же я подумал о том, что хлеб будет залит кровью, и поскорее вытащил хлеб и скатерть из-под него. Да! Всё было в крови. Я бросил этот окровавленный сверток на бак с хорешем.
– Убит?.. Помощь нужна?
Голос был хриплым. Я обернулся. Неподалеку стояла женщина, возможно, та же самая!
– Жив! Но нужен кусок ткани: простыня, что-то, чем обвязать его живот…
Она подошла ближе и заглянула в кузов, словно хотела проверить мои слова. Потом опять отступила и быстрым движением сорвала с головы свой арабский платок. И лавина черных с проседью волос хлынула на ее плечи! Я застыл на месте.
– Бери! Разве ты не просил кусок ткани?
Я поскорее подхватил платок из ее рук. С ее точки зрения это был доступнейший кусок материи, который самым быстрым образом мог быть пущен в дело. Я затянул узлом платок на ране Парвиза. Спрыгнул из кузова и сел за руль. Включил зажигание. Машина дернулась вперед и встала!
На передаче?! Во время взрыва была включена скорость. Ставя ее на нейтральную, я подумал о других осколках, которые могли попасть не только в двери и окна фургона, но и в радиатор, и в двигатель. «А если осколок, пробив радиатор, вывел из строя систему охлаждения? А то и систему подачи масла, да и бензина?..»
Как только машина завелась, она въехала на тротуар, потом съехала с него. Нужно было срочно покинуть этот проклятый квартал…
В полуразбитом зеркале заднего вида мелькнул уменьшающийся силуэт женщины без платка, стоящей, подбоченясь. С каждой секундой она делалась дальше от меня, от Парвиза и от фургона. Удивительный день!
…Таким вот образом из наблюдателя и охотника за вражескими орудиями я превратился в водителя кухонной машины, оставшейся без ее прежнего хозяина…
Глава 4
Когда я вновь сел за руль, мне вспомнились последние слова Парвиза:
– Три-четыре дня позаботиться о них! Завтра день мороженого. Мороженого!
Я тяжело вздохнул. Невероятный день! К новому положению дел еще привыкать…
Повышение в должности: был наблюдателем за пушками и минометами, а стал… Я хлопнул по рулю ладонью.
«А если бы сегодня утром я не сел в этот фургон? Если бы я вообще не стал разговаривать с этим упрямцем, который сейчас лежит на реанимационной койке под капельницей, если бы я не поверил его сладким посулам?..»
Но дело было сделано, и смена обязанностей произошла. Водитель кухонной машины! Мне страшно было даже представить реакцию
Нет, это невыносимо. Любым способом нужно было избавиться от этого фургона! Кстати…
«Почему я раньше об этом не подумал? Ведь есть же отец Джавада, да помилует его Аллах! Вот он-то и может…»
Я должен буду поговорить с ним и со всем смирением упросить вновь сесть за руль фургона. Да, после неожиданной гибели его сына он отказался от этой работы, и всё же…
Ситуация как-то должна быть исправлена. А завтра я уже получу из ремонта свой мотоцикл…
«Провалились бы эти социальные клиенты! Инженер-кошатник вполне может получать, как люди, еду в мечети. До половины нашего солдатского пайка уходит на этих людей. Или взять эту сумасшедшую: я ей сказал, нужен кусок материи, а она тут же сорвала платок с головы, словно лишь предлога ждала. Но Парвиз – негодяй… Поделом ему, что вместо отпуска он получил три больших осколка, теперь на мозги мне не будет давить. Бог услышал мои молитвы…»
Я ехал в сторону штаба. Нужно накормить ребят. Но как быть со штабом дивизии?..
Я остановил фургон на улице позади здания главного городского банка, теперь занятого штабом дивизии. Улицу перегораживали мусорные баки, полные отходов: вот уже много дней солдаты не вывозили их. Две линялые собаки вяло рылись в мусоре. Когда я остановил машину, большая черная собака в испуге бросилась бежать, а собака поменьше, серого окраса, лишь вынула голову из пакета с мусором и посмотрела на меня. Я вышел из фургона и, как прикованный, уставился в ее глаза. Но она не реагировала и продолжала смотреть на меня. Я аж глаза вылупил: очень хотелось ее напугать. Но она – ни в какую! У меня сейчас было важное дело, а иначе, в обычных обстоятельствах, я, может, полчаса бы потратил на эту игру, но добился бы своего.
Полуденное солнце полностью завладело асфальтом улицы и всей округой. Я замахнулся на собаку, а она опять не шелохнулась. Вообще никакой реакции. Уже пройдя мимо, я резко повернулся в ее сторону. И опять никакого эффекта! Словно вообще меня не видит…
В будке стоял караульный солдат в каске и с винтовкой со штыком. Караульная будка вся, за исключением дверцы входа, была обложена мешками с песком. Эти мешки могли только остановить осколки, прилетающие издали, но взрыв даже легкой мины в нескольких метрах снес бы и будку, и солдата, и впечатал бы их в стену банка…
Часовой меня не остановил – это было необычно. Он проводил меня взглядом, когда я вошел внутрь. На всех стенах всё еще висела банковская реклама:
«Открыв туристический счет, вы всегда имеете деньги в кармане!»
«Счастье – это дальновидность, а будущее – в кредитах под залог вклада!»
Я вошел внутрь. Вот конторка банка, за ней рабочие столы составлены вместе, и на них разложена большая карта. Карта закрыта толстым стеклом, под которым видны магические пятна и полосы: наши позиции обозначены синим, вражеские – красным. Даже издали я увидел разрыв в красном поле, небольшой синий овал, который есть не что иное, как наш окруженный город!