Шахматы. Чёрная королева
Шрифт:
Метнулась в ванную комнату и вскрикнула, видимо, отражение в большом зеркале разглядев. На Вадима, стоящего в дверях, обернулась и задохнулась возмущением, обидой, болью.
И его понесло. Претензию он не понял и принимать намерен не был. Руки на груди скрестил, точно зная, что совсем скоро Марта до обвинения созреет.
— Ты… Ты… Ты что наделал?! — Затряслась она, не зная, что делать, что говорить.
В панике руками прикрыться попыталась, полотенце, на крючке висящее, дернула, а Вадим отобрал.
— Что ты наделал?! — Прокричала
— Я! — Выкрикнул он в ответ, не церемонясь, не замечая того, как Марта дернулась, спасаясь от громкого грубого звука. — И если забыла, что я, то могу напомнить! — Пообещал.
Глянул, как сокрушается, как мысленно проклинает себя за то, что пришла, что однажды его встретила, и не стерпел. По рукам и ногам скрутил, заставляя всем телом к нему прижиматься, его чувствовать.
— Кажется, мы обсуждали, что красивой сказки не будет. — Проговорил ей на ухо.
То, что трепыхаться в ответ на подобное заявление принялась, не одобрил, и как член встал, почувствовал слишком остро. Секундная борьба, не скрывающая очевидного, поза. Влагу между ее ног отметил и, поддаваясь инстинктам, толкнулся, чувствуя, как плотно стенки влагалища обхватили. То, что Марта проскулила, отнес к капризам. Задом к себе развернул и просто трахнул, перегнув через бортик ванной. Не заботясь о ее удобстве, не задумываясь о ее удовольствии. Кончая, в жестком захвате, за волосы потянул, заставляя голову назад откинуть, а следом и лицо фиксировал, на себя поворачивая.
— Чтобы ты наверняка запомнила: я. — В губы проговорил и на поясницу излился. Сперму широким движением руки по всей спине размазал и из ванной вытолкал, громко скомандовав: — Спать!
Истерику, что разыгралась дальше, контролировать не смог. Слезы, крики, проклятия и сумасшедший вой. Тогда уже сам Марту в ванную затолкнул и воду врубил. Как пришла в чувства, ванну горячей водой наполнил, а сам рядом сел, глядя, как отмокает. Мыльной мочалкой по спине и груди водил, точно зная, когда Марту отпускает, а когда истерика грозит повториться.
— Ничего не получится. — Проговорила она еле слышно спустя два часа.
На Вадима посмотрела и едва сдержалась от того, чтобы не прокричать.
— Ничего не получится. — Повторила громче и собственных слов испугалась.
Головой закачала, отнекиваясь, из ванной выскочила, на ходу кутаясь в огромный халат, и, не позволяя и на секунду завладеть собственным вниманием, сбежала. Слов не слышала и дороги перед собой не разбирала. А когда Вадим догнал и лицом к себе развернул, грустно улыбнулась, не пытаясь разыгрывать комедию.
— Все хорошо. Мы попробовали. — Попыталась его убедить в чем-то, а Вадим не оценил.
— Своими трепыханиями ты только петлю сильнее затягиваешь. Смысла никакого, а вот бесполезной суеты хоть отбавляй. Смысл в том, что итог одинаковый: ты вернешься. — Заявил предельно спокойно, и на секунду в собственной правоте не усомнившись.
Марта плечами пожала, пытаясь сказанное
— Тебе надо подумать. — Догадался Вадим, усмехаясь, и глубоко вдохнул.
— Да.
— Я не готов выделить для тебя такую возможность. — Театрально задумавшись, выдал, издевку скрыть не пытаясь.
— Просто ты слишком прямолинеен. — Ушла от разговора глаза в глаза Марта, несильный захват с рук сбросила и на безопасное расстояние удалилась. — Женщины иначе думают. Другие факторы на весы для принятия решения складывают.
— А что тут складывать, Марта?!
— Если только прикинуть, по силам ли мне эти отношения. — Проронила, улыбаясь. Вадим беззлобно ухмыльнулся и головой кивнул.
— Тут не о чем думать!
— Тут не о чем говорить. — Жестко подвела итог она, свое право на выбор отстаивая.
Итог подвела, но не смогла отказаться, когда, окинув недобрым взглядом разодранное на груди платье, Вадим ее пальто распахнул шире, пространство себе давая. Когда широкий мужской шарф на шее замотал и по груди расправил, заботливо пряча открытые участки. Не стала отнекиваться, и когда он оделся сам и ключи от машины в кулаке зажал. На Марту только коротко глянул, одобрительно покивал ее молчаливому согласию и мягко улыбнулся. До гостиницы подвез, а там невежливо за рукав пальто придержал, не позволяя из машины выскочить.
— Оцени мое терпение по достоинству, Марта. — Посоветовал и хватку ослабил. Она взгляд опустила и закусила нижнюю губу.
— Я очень странно себя чувствую. — Призналась честно и решилась взгляд поднять. — Вот именно сейчас. Будто совершаю самую большую ошибку в жизни…
— Так, не уходи… останься. — Передернуло Вадима от собственного неприятного оскала.
— А я не о том. — Покачала Марта головой и все же вырвалась на воздух, на свободу. Только вот дышать по-прежнему было нечем.
Сейчас было с чем сравнить, было что вспомнить. А еще можно было представить, что впереди ожидает. По крайней мере, так казалось. И что-то не пускало, не позволяло броситься в омут с головой. И та категоричность, с которой Вадим настаивал, явно не в его сторону чашу весов клонила. И, казалось бы, все выяснили, во всем разобрались, а какая-то недосказанность осталась.
Уже войдя в свой номер, события проанализировав, Марта смогла сама себе признаться, что ей не хватило признания. Она-то как раз чувства скрывать и не пыталась, несмотря на явные сомнения и банальные правила хорошего тона, ведь признаваться в любви первой вроде как не принято. А вот Вадим умолчал. Что-то он чувствовал. Что-то внушал взглядом, а вот слов не последовало… На третий день мучительной тишины Марта даже его нелюбовь принять была готова. Пусть интерес, пусть гордость, но только чтобы вслух! Чтобы она знала, на что идет, чтобы честно все, без обмана. Но за третьим днем пошел четвертый, а там и неделя полного одиночества завершилась. Марта подала на развод.