Шахматы. Чёрная королева
Шрифт:
Невнятно головой махнул, будто от чего-то открещиваясь, криво усмехнулся.
— Пойдем, присядем. — В сторону небольшого ресторанчика за территорией пансионата кивнул.
Пляжную сумку на лишний стул небрежно швырнул, с Мартой был более деликатен и помог присесть. Сам вальяжно развалился в глубоком плетеном кресле и закурил непонятно откуда взявшуюся сигарету.
— За то, что вытворяла, тебя убить мало! — Холодно улыбнулся, значительно понизив тон, но не эмоциональность высказывания. — Это хорошо еще, что мы заплыли далеко… А если нет? Тоже стонала бы и выгибалась? — Неодобрительно качнул головой, а потом и вовсе показательно
— Этим и отличается культурный человек от дикаря. — Тихо проронила Марта, глядя в сторону моря. Вадим скрипнул зубами.
— Серьезно так считаешь? Так, знай: ты ошибаешься. И каждый мужик, собственник. Проявил он свою животную натуру или нет, но он собственник! Он хозяин! А ты… пусть даже очень красивая, но вещь! Милое дополнение к его огромному самомнению. А каждая вещь должна иметь свое место. Твое — где-то между стопкой выглаженных сорочек и вывешенных галстуков. Ведь я прав и муж вспоминает о тебе только когда нужно показать твердое положение, продемонстрировать статус. Ты барышня статусная, слов нет.
— Зачем ты все это мне говоришь?
— А затем, что ты неправа. И если не собираешься идти до конца, то не стоит и ступать на эту скользкую тропинку под излюбленным женским названием «флирт». Ни хрена это уже не флирт, солнце! П**дец это полный! Я ведь сразу понял, что не будет у нас с тобой ничего. Тормоза у тебя крепкие. Не знаю, зачем зацепился, зачем вообще вернулся к гребаной гостинице! «Захотелось» будет здесь самым уместным словом. Так вот, мне захотелось. Увидеть тебя еще разок, подразнить, выбить с орбиты, на которую тебя настраивали уже лет десять как! Правильную девочку растили, ни в чем не отказывали, а ты только скорость набирала. А как сорвешься, знаешь, как далеко полетишь? Не всякий и поймает. Так вот, если все же вернуться к моему «захотелось», то невинное желание «просто увидеть», очень быстро переросло в желание «потрогать». А еще лучше потрогать так, чтобы запомнила. Чтобы следующей встречи ждала, потому что эгоист. Мне откровенно плевать на тебя и твои желания. Хочу. Всего и много. Внимания твоего, улыбок, даже вот этого показного безразличия. Сейчас ты обижаешься, но как только я заткнусь, начнешь скучать по этому трепу. Потому что тоже попалась. И если я рыбку золотую поймал, стоящую, то ты просто по неопытности.
— Так даже?
— Тебе всего девятнадцать! По-другому и не может быть. Тоже мне! Или считаешь, что, увидев в полутьме член мужа, которого для тебя папочка выбрал, сразу повзрослела? Что ты в жизни видела, что понимаешь? Твое дело шмотки красивые носить и сверкать в них подобно камушкам, что сейчас украшают твои ушки.
— Очередное напоминание о твоем доблестном поступке? Сказать спасибо за серьги еще раз?
— Да плевать мне на эти серьги! Прикажи — и десяток таких в зубах притащу. И любой притащит, потому что ты этого стоишь! Но не нужно своим вниманием разбрасываться.
— Ты мне понравился. Разве не этого добивался?
— Боюсь тебя расстроить, но не этого. — Язвительно
Проследив за молодым человеком в спецовке ресторана, Вадим нервным движением стоящую на сервировочной тарелке салфетку сбил и скомкал, отбрасывая в сторону. На то, как Марта свою расправляет по коленям, смотрел нетерпеливо и предельно собрано, чтобы и секунды не упустить.
— Что бы я сейчас ни сказал, у меня на тебя планы, милая Марта. Идущие пусть и не так далеко, но вполне конкретные. — Поторопился заявить, когда она внимание переключила. — И просто «нравишься» меня не устроит. Хочу тебя в своей постели видеть.
— Да? Почему же не себя в моей?
— А потому, что свою ты делишь с законным супругом и мне противно будет кувыркаться на простынях, его потом пропитанных. Я тоже собственник. И тебя ревную. Веришь, нет, но если с ним увижу, по стенке размажу.
— Считаешь, что имеешь на это право?
— Считаю, что рядом с такой, как ты, нужно стоять настоящему мужику, а не сопливому отпрыску современной политической кампании.
— Рассуждаешь, даже не имея представления о человеке? Интересно…
— А ничего интересного. Нормальных в политике не бывает.
— А нормальный в твоем понимании?
— А нормальный, Марта, под чужую дудку плясать не будет. А наш мир устроен так, что, либо ты с партией, либо против нее.
— Даже интересно стало, кто ты такой, чтобы вести столь смелые речи?
— А тут и вариантов-то немного, солнце. Или мент, или бандит. Более борзых людей и не знаю. Тебя какой больше устраивает?
— А в чем разница? — Марта искренне изумилась.
— Действительно! Но я не о том. Кто знает, может, тебя форма заводит? Менты они ведь парни такие, власть любят. А когда у тебя в руках власть, о нежности как-то забываешь. Ты любишь жесткий секс? Я, так очень уважаю. А у тебя кожа нежная, я теперь это знаю наверняка. Синяки, в порыве страсти оставленные, будут смотреться. — Авторитетно заявил, заставляя Марту округлить глаза и подавиться собственным вдохом.
— Ты говоришь странные вещи.
— Да, да, я понял это по твоему нездоровому румянцу. Муж, небось, на подобные темы не распространяется, да? Скажу по секрету, для подобных похотливых желаний у них есть специальные девочки, ко всему привыкшие. Папины дочки ведь и испугаться могут…
— У них?
— У служителей партии, разумеется. — Склонив голову в вежливом поклоне, Вадим некрасиво рассмеялся.
— Рассуждаешь так, будто и сам один из них.
— А почему нет? — Облизнулся он от удовольствия и улыбнулся в ответ на говорящий взгляд Марты. — Да брось, — рукой махнул, — внешность обманчива. А вдруг я оборванец только в душе? А на самом деле…
— А на самом деле ты считаешь себя умнее всех! Ходишь сейчас вокруг да около, слова из тебя как из пулемета летят, а смысл один.
— А смысл один. — Тихо и основательно повторил Вадим, многообещающе улыбнувшись. — Хочу тебя.
Переждал минуту, пока официант заказ выставил, и значительно вперед подался, проводив того раздраженным взглядом.
— Мне не понравилось, как он на тебя смотрел. — Ядовито прошептал. — Эти взгляды могут очень дорого ему обойтись.
— Оставь парня в покое! Со мной говори. — Нахмурилась Марта и подозрительно вспыхнула.