Шахнаме. Том 1

Фирдоуси Абулькасим

[МЕНУЧЕХР УЗНАЕТ О CAME И ЗАЛЕ],

И вскоре владыка Ирана узнал, Что поиски Сама успех увенчал. Как только услышал отрадную весть, Йездану хвалу поспешил он вознесть. Он двух сыновей ненаглядных имел, Был каждый правдив, и разумен, и смел: Как молнии, в битве Зересп и Новзер [197] Носились, отваги являя пример. Немедля владыка Новзера призвал, ⁵⁰⁵⁰ Отправиться к Саму ему приказал, — На сына его, на Дестана взглянуть, От птицы к отцу совершившего путь; Державным приветом его ободрить, Державную милость отцу подарить: Велеть, чтобы ехал к владыке царей, Про все, что случилось, поведал скорей, А там воротился бы в Забулистан [198] , Как прежде, служить повелителю стран. Помчался Новзер по веленью царя ⁵⁰⁶⁰ В удел знаменитого богатыря. Сам-витязь навстречу ему поспешил И обнял его, и о шахе спросил, О витязях сердцу его дорогих, И долго тянулась беседа о них. Услышав царя Менучехра наказ, Воитель покорно склонился тотчас И, как повелел именитый гонец, Поспешно собрался к царю во дворец. Отправились в путь богатырь и Новзер, ⁵⁰⁷⁰ Им вслед — на слоне восседавший Заль-Зер. Про это услышав, могучую рать Царь вывел из города — Сама встречать. И витязь, увидя сверкающий стяг, Поспешно направил к властителю шаг. Пред ним лобызая приветственно прах, Воскликнул: «Будь счастлив и славен в веках!» Но к славному Саму почтенье храня, Владыка велел ему сесть на коня. Вступили в палаты дворца своего ⁵⁰⁸⁰ Властитель царей и наследник его. Венчанный державной короной, взошел Владыка на древний кеянский престол. Карен-полководец и доблестный Сам, Сияя весельем, сидят по бокам. Вот Заля во всей красоте молодой, В венце золотом, с булавой золотой Привел царедворец пред очи царя, И царь удивляется: богатыря Могучей, прекрасней не видывал свет. ⁵⁰⁹⁰ Сказал бы, он сердцу отрада и свет. «Тебе, — молвил царь, к Саму речь обратив,— Вверяю его, будь к нему справедлив. Ты душу любимого не омрачай, С надеждою взор на него обращай. В себе сочетает он доблесть бойца, Достоинство мужа и ум мудреца. С врагами его обучи воевать. С мужами его научи пировать. Гнездо лишь видал он, да горы, да птиц — ⁵¹⁰⁰ Узнать ему время обычай столиц». Как сыну, которого в злобе слепой Он бросил, назначено было судьбой Быть вещею птицей спасенным в беде, Приют обрести у Симорга в гнезде, Как жил он и чем насыщался он там — Про все рассдазал повелителю Сам: «О чуде молва разлетелась, весь свет Про Заля с Симоргом твердил много лет. Покорный веленью благого Творца, ⁵¹¹⁰ К Эльборзу я двинулся в путь из дворца. Гляжу, предо мною, вершиной до туч, Кряж горный, что купол небесный, могуч, И крепостью грозной — громада гнезда, Куда не пробраться врагу никогда. Там Заля увидел я рядом с птенцом, Сказал бы ты — с братом его, близнецом. И сразу любовь укротила меня, О сыне мечта охватила меня. Но сколько вокруг ни скитался, пути ⁵¹²⁰ Не мог я к заветной вершине найти. Я к сыну тянулся, я был как во сне, И сердце от мук разрывалось во мне. — «Всевышний Творец! — я взмолился, скорбя, — Не знаешь Ты нужд, всем нужда до Тебя. Вращаешь по воле Своей небосвод; Твоей благодатью все в мире живет. Я, грешник, раскаянья полон, в пыли Лежу пред Владыкой небес и земли. На милость Твою вся надежда моя, ⁵¹³⁰ Не знаю другого прибежища я. Беднягу того, что Симоргом взращен, Что был на беду и нужду обречен, Кому нагота заменяла шелка, Кто кровью питался взамен молока, Ко мне приведи Ты, иль путь укажи К нему и мученьям конец положи! Прости, не карай за жестокость мою, И сердцем воспрянув, тебя воспою». Такими словами молил я Творца; ⁵¹⁴⁰ Услышаны были молитвы отца. Могучий Симорг в поднебесную даль Взвился над горою, где ждал его Заль, Низвергся весеннею тучей с высот, И вот он в объятиях Заля несет. Все мускусом будто запахло вокруг. Я замер, глаза мои высохли вдруг. Величье Симорга и к сыну любовь Покой и рассудок вернули мне вновь. Питомца заботливей мамки храня, ⁵¹³⁰ С горы он примчал, осчастливив меня. Я славил Симорга, душой возрожден, Я

отдал пернатому низкий поклон. Со мною он сына оставил, а сам На крыльях могучих взвился к небесам. Я ж сына к владыке привез моему, Сокрытое сделал известным ему».

197

В подлиннике: «на поле брани подобно Азаргошаспу», это может быть переведено и как «молния», но также и как «гений огня Азергошеспж». Новзер и Зересп — сыновья Менучехра.

198

Забулистан (Забол) — в «Шахнаме» родовой удел властителей Систана. Может быть сопоставлен с Бактрианой античных писателей (примерно территория современного Балха).

[ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗАЛЯ В ЗАБУЛИСТАН]

И царь повелел, чтоб пришли мудрецы, Волхвы-звездочеты, седые жрецы, Пришли, вопросили Дестана звезду: ⁵¹⁶⁰ Написано что у него на роду? В грядущем кем станет он? Ясный ответ Им должно добыть у небесных планет. И вот звездочеты толпою пришли, Поведали все, что по звездам прочли, И молвили шаху такие слова: «Да будет всегда твоя сила жива! Он станет прославленным в мире бойцом, Великим правителем и мудрецом». Царь слушает, радостью лик осиян; ⁵¹⁷⁰ Свободно вздохнул и отец. Караван Богатых даров повелитель собрал — Дивятся, взирая на них, стар и мал: Арабских коней с золотою уздой, Индийских мечей с золотою резьбой, Мехов, одеяний, ласкающих взгляд, Ковров и камней, что как солнце горят, Румийских рабов и на каждом убор — Где поле златое, алмазный узор; Сапфировых чаш и тяжелых, литых ⁵¹⁸⁰ Сосудов серебряных и золотых, — В них амбру везли, камфору и шафран. И много еще погрузил караван Доспехов для битв и удалых забав, — И копий, и луков, и стрел, и булав, А также венец и печать-сердолик, Престол бирюзовый и пояс владык. В державном указе, по воле царя, Прославлены подвиги богатыря; Кабул ему отдан, Денбер, Май и Хинд ⁵¹⁹⁰ От берега Чин и до берега Синд, И княжество Бост, и забульский удел [199] . Составив указ, как обычай велел, К нему приложили цареву печать. Велели коней быстроногих седлать, И встав для прощанья, всесветный боец Сказал: «О властитель, надежда сердец! От рыбы до самой луны ни один Неведом, подобный тебе, властелин. Ты — ласковый, мудрый и праведный царь, ⁵²⁰⁰ Ты — свет и отрада людей, государь. Сокровища мира в глазах твоих — прах, Да будет жива твоя слава в веках!» Ушел он, царю поклонясь до земли, Литавры свой гром далеко разнесли. Князь, радостен, двинулся в Забулистан, Весь город пришел проводить караван. И вот уж к Нимрузу приблизился он [200] , И вести пришли, что царем вознесен, Вернулся он с сыном своим молодым, ⁵²¹⁰ С указом, с дарами, с венцом золотым. Сияет Систан разукрашен, как рай [201] , В шафране и амбре купается край. Там злато — что глина, и мускус — что прах, Дирхемы валяются на площадях [202] . Веселье повсюду, куда ни пойдешь: У люда простого и знатных вельмож. К могучему витязю с разных сторон Съезжалась удельная знать на поклон [203] — Приветствовать сына и славить отца, ⁵²²⁰ Героя всесветного, Сама-бойца. Хвалы расточая пред мощным вождем, Осыпали Заля алмазным дождем. И каждый, достойный высоких наград, Кто праведно правил, был знаньем богат, Наград удостоился. Был ему дан И дар, и ему подобающий сан.

199

Кабул (Кабол) — город или область, примерно соответствующие современному Кабулу. Денбер, Май (май-е-хенд, т. е. «индийский Май») — города в Индии, определение географического положения которых в настоящее время затруднительно. «До берега Синд» (та бе дарйайе Сенд), т. е. до реки Инд.

200

Нимруз, дословно «полдень» (юг). Под Нимрузом имеется в виду Систан — т. е. полуденная страна по отношению к Хорасану.

201

Систан (Сеистан, Седжестан) — примерно территория современного Систана в низовьях реки Хильменд. Засушливые ныне земли Систана в далеком прошлом обильно орошаемые, отличались плодородием и были плотно заселены. Название Систан восходит к Сакастана (страна саков-скифов).

202

Дирхемы (дерхам, дерам) — серебряные и динары (динар)— золотые монеты мусульманского средневековья. Упоминание о дирхемах применительно к мифологическим временам является анахронизмом.

203

В оригинале: «Отовсюду в мире (гити), где только был какой-либо властитель (мехтар) — к Саму (все они) обратились».

[САМ ПЕРЕДАЕТ КНЯЖЕСТВО ЗАЛЮ]

Отец, не жалея уменья и сил, Наследника править страною учил. Собрал он воителей, видевших свет, ⁵²³⁰ Как должно, держал с мудрецами совет. И так говорит витязь доблестный Сам Исполненным мудрости славным мужам: «Таков прозорливого шаха приказ, Чтоб войско в поход снарядил я сейчас. На Мазендеран я, отсюда пойду [204] , Я войско на Кергесаран поведу [205] . Взойдет на престол сын единственный мой, Который дороже мне жизни самой. Вам ведомо всем, что когда-то давно ⁵²⁴⁰ Мне было злодейство свершить суждено. Покинул я сына, что дал мне Йездан, Отверг его, злобой слепой обуян. Но славный Симорг предложил ему кров, Его не оставил Создатель миров. Он мной был отринут, а птицей любим, Возрос у нее кипарисом прямым. А ныне мой грех небесами прощен, Мне сын милосердным Творцом возвращен. Заменой своей оставляю его, ⁵²⁵⁰ С надеждою вам я вверяю его. Я вам поручаю его обучать, Познаньями разум его просвещать. Любите его, наставляйте его, К деяньям благим направляйте его. А я, по приказу владыки, готов С дружиной своею идти на врагов». Дестану он молвил: «Сын, будь справедлив, Живи беззаботен, и щедр, и счастлив. Знай, дом твой и родина — Забулистан, ⁵²⁶⁰ Тебе здесь престол повелителя дан. Пусть шумный твой замок — наследье князей — Сияет и радует взоры друзей. Ключи от сокровищ храни у себя; Я счастьем твоим буду счастлив, любя. Что вздумает чистое сердце, свершай; Утех богатырских себя не лишай». На это сказал ему Заль молодой: «Как жить я здесь буду в разлуке с тобой? Должно быть, и вправду я грешным рожден, ⁵²⁷⁰ Коль вечно скорбеть и стенать осужден. Меня не держи от себя ты вдали — Давно ль мы с тобою друг друга нашли? Так долго у птицы я жил под крылом, Питаясь лишь кровью, на камне нагом! В гнезде мне кормилицей птица была, С птенцами я жил, сам из их был числа. Теперь я расстаться с отцом обречен... Так вот для чего я судьбою взращен! От розы шипы мне достались одни. ⁵²⁸⁰ Что делать! Во власти Творца наши дни». «Коль сердце тоскует, — сказал ему Сам, — Излей свое сердце, дай волю речам. Но помни, по звездам прочел звездочет, Изведавший тайны небесных высот, Что этот тебе предназначен дворец. Здесь войско твое, здесь твой княжий венец. Здесь край твой, отдай свое сердце ему; От воли судеб не уйти никому. Составь окруженье особе своей ⁵²⁹⁰ Из витязей храбрых и мудрых мужей. В науках стремись непрерывно вперед, Нам всякое знанье отраду несет. Пируй, неустанно дары расточай, Будь мудрым, и пусть благоденствует край». Забил барабан, в путь сбираться веля. Стал воздух эбеном, железом — земля. Запела у входа индийская медь, Пошли бубенцы золотые звенеть. И князь выступает в далекий поход, ⁵³⁰⁰ И рать, закаленную в битвах, ведет. Заль, два перехода с бойцами идя, Учился у Сама искусству вождя. Сам стиснул в объятиях сына-юнца, И вырвался горестный вопль у отца. В печали он пролил слез горьких ручей И слезы у Заля исторг из очей. Просил, чтобы сын воротился, взошел С душою спокойной на княжий престол. В раздумьи вернулся сын Сама-бойца, ⁵³¹⁰ Не зная, как радостным быть без отца. И вот богатырь на престоле резном, Венец, словно солнце, горящий на нем. Он с палицей бычьеголовой, литой, Запястья на нем и кушак золотой. Мужей знаменитых из множества стран Скликая, беседовал с ними Дестан. Порой звездочеты, порою жрецы, Порой искушенные в битвах бойцы Сидели вкруг Заля и речи вели ⁵³²⁰ О вечных законах небес и земли. И многому Заль научился тогда, Стал разумом светел, как в небе звезда. Таким по достоинствам стал, по уму, Что не было в мире подобных ему. И в воинском деле, в езде верховой Искусство его прославлялось молвой. Мужей красотой поражал он и жен; Толпится народ, лишь покажется он. Глядит с удивленьем и свой и чужой, — ⁵³³⁰ Не мускусом кудри блестят, камфарой.

204

Мазендеран — в «Шахнаме» приблизительно совпадает с современным Мазендераном, территорией южного побережья Каспия на склонах гор Эльбурс.

Исторический Мазендеран (Табаристан раннего средневековья) изолированный трудно проходимыми горами, всегда сохранял свою независимость, в частности при мусульманском завоевании. Может быть, его обособленность и давала основания отождествлять «страну дивов» с реальной территорией Мазендарана.

205

Кергесаран (Каргсаран)—может быть осмыслено как страна «коршуноглавых», т. е. страна дэвов (как Мазендеран). Возможно также, что Каргсаран восходит к названию народа Карка, упомянутого в Бехистунской надписи Дария. По некоторым предположениям, карки — предки современных грузин (картли).

[СКАЗ О ЗАЛЕ И РУДАБЕ]

[Прибытие Заля к Мехрабу Кабульскому]

Однажды объехать Дестан захотел От края до края отцовский удел. Испытанных витязей взял он с собой, Единых с ним мыслей и веры одной. Индийский увидеть задумал он край, Кабул и Денбер посетить, Мерг и Май [206] . И где б он в пути ни поставил шатер — Там кубки, и песни, и струн перебор; Забыты заботы, открыта казна... ⁵³⁴⁰ Обычай таков на земле издавна. И вот из Забула в Кабул он вступил, Сияющий, полный веселья и сил. Мехрабом кабульского звали царя [207] . Богатый, счастливый, лицом как заря, Он плавно ступал, как ступает фазан; Подстать кипарису осанка и стан. Царь с сердцем мобеда, с душою бойца, С рукой исполина, с умом мудреца, Свой род от Зохака-араба он вел; ⁵³⁵⁰ С тех пор как воссел на кабульский престол, Он Саму платил ежегодную дань, Не смея могучего вызвать на брань. С зарею, лишь вести о Зале пришли, В путь вышел властитель кабульской земли. Невольники с ним и с дарами вьюки; Сияли на резвых конях чепраки; Динары, и мускус, и амбру он вез, Парчу, и меха, и шелка, ярче роз, Царей украшенье — алмазный венец, ⁵³⁶⁰ И цепь золотую из многих колец. Его провожали Кабула бойцы, Родов именитых мужи-храбрецы. Сын доблестный Сама, Дестан, услыхав, Что едет царь-месяц, могуч, величав, Навстречу примчался воздать ему честь, Хвалы и привета слова произнесть. И все к бирюзовому трону пришли, На праздник, с душой озаренной, пришли. И вот уже стол богатырский накрыт, ⁵³⁷⁰ И пиршество шумным весельем кипит. Вином виночерпий наполнил фиал, И взоры к Мехрабу Заль-Зер приковал. Глядит, как осанка его хороша; Невольно к нему потянулась душа. Речам его внял и сказал, поражен: «От мужа бессмертного этот рожден!» Когда же Мехраб после пиршества встал, И мощные плечи Дестан увидал, — Сказал он вельможам: «В какой из дружин ⁵³⁸⁰ Найдется подобный боец-исполин? Столь сильных и стройных не видывал свет Должно быть в боях ему равного нет». Один из придворных, служивших царю, Ответил всесветному богатырю: «Такую растит он красавицу-дочь, С которой и солнцу тягаться невмочь. Как будто из кости слоновой она, Как утро, прелестна, как тополь, стройна. По снежным плечам два аркана скользят, ⁵³⁹⁰ В блестящие кольца свиваясь у пят. Лицо — что гранатовый цвет, алый рот — Граната зерно, грудь — гранатовый плод. Глаза — два нарцисса, питомца весны; Как ворона крылья, ресницы темны, И луку Тараза подобная бровь [208] , Как мускус чернеет, вселяя любовь. Дыханье красавицы — амбры свежей; Она затмевает светило ночей; Как сад расцветающий, взор веселит, ⁵⁴⁰⁰ Усладу, и негу, и счастье сулит». Услышав о деве прекрасной такой, Заль разум утратил, утратил покой. Ведь, если прекрасен отец, как весна, — Какая же дочь от него рождена? До света не спал он, тоскою томим По деве, ни разу не виденной им... Пронзило вершины сияние стрел, И мир, словно чистый хрусталь, заблестел. Примчался воинственных витязей ряд, ⁵⁴¹⁰ Чеканкой кинжалы на солнце горят. Вкруг Заля — собрание славных мужей. Приехав и спешась со свитой своей, Идет повелитель кабульской земли К шатру властелина забульской земли. «Дорогу!» — вскричал перед ставкой дозор, И тотчас Мехраба впустили в шатер. Он поступью плавной к вождю подошел — Могучий, плодами гордящийся ствол. Заль, радостно встретив его, обласкал, ⁵⁴²⁰ Особую честь меж другими воздал, И молвил: «Что хочешь, проси у меня — Венец, иль престол, или меч, иль коня». Мехраб отвечал: «Повелитель ты мой, Великий, прославленный в мире герой! Желанье одно затаил я в груди — Нетрудно исполнить его. Приходи Под кровлю мою пировать меж друзей; Как солнце, мне милостью душу согрей». Сын Сама ответил: «Тому не бывать. ⁵⁴³⁰ Негоже нам, царь, у тебя пировать. Воинственный Сам будет гневом объят, И будет владыка Ирана не рад, Что мы у язычника были в дому [209] , Вином опьяняться ходили к нему. Сверх этого, что ни попросишь у нас, Исполним, и рады тебе всякий раз». Прославил Мехраб словом льстивым его, Но в сердце назвал нечестивым его [210] . Склонился, и прочь из шатра уходя, ⁵⁴⁴⁰ Почтительно славил он Заля-вождя, И вслед уходящему сердцем стремясь, Хвалить его стал очарованный князь. Дотоле Мехраб не был знатными чтим, Рожденным от дива считался, чужим; Другой был он веры, другим шел путем, Кто доброе слово сказал бы о нем? Но видя, что Заля к Мехрабу влечет, Заметив оказанный гостю почет, Тотчас начала вся верховная знать ⁵⁴⁵⁰ Владыке Кабула хвалу воздавать. Дивились осанке и стройности плеч, Хвалили достойную, скромную речь. А в Зале сильней разгорается страсть, Над сердцем утрачена разума власть. Когда-то промолвил такие слова Мудрец прямодушный, арабов глава: «До смерти друг верный мне — конь боевой; Встает моя слава до неба главой. Я чист. Если чести забуду я зов, ⁵⁴⁶⁰ Себя запятнаю в глазах мудрецов». Охвачен сомненьями, ночью и днем Раздумывал юноша все об одном. Заботой терзался прославленный князь, Высокую славу утратить боясь. Своим чередом шло вращение сфер; Любовью исполнен был юный Заль-Зер.

206

Мерг — город в Индии, определить точно его местонахождение затруднительно.

207

Мехраб — имя наследственного властителя территории Кабула, вассала Сама и Заля (владык Забула). В «Шахнаме» — потомок «араба Зохака», по преданиям вообще — потомок Таза от дочери Феридуна.

208

Тараз — в древности город в Средней Азии, славившийся своими красавицами, а также искусным изготовлением боевых луков.

209

В подлиннике образ более сложный: бот параст, дословно — «почитатель кумира», этимологически — почитатель Будды. Эта этимология объясняется тем, что внешним проявлением буддийского культа было почитание статуэток, изображающих Будду. Изящество многих буддийских живописных и скульптурных изображений вошло в поговорку. В данном контексте нет оснований считать Мехраба Кабульского буддистом.

210

Для Мехраба, человека иной веры, Заль — такой же «нечестивец», как и Мехраб для Заля. Но дело в том, что Фирдоуси, объективно отмечающий разницу в вере, нигде и ничем не показывает действительного различия «истинной» и «ложной» веры: Мехраб — образ положительный и в моральном плане. По-видимому, такое противопоставление двух вер — результат позднейшей обработки преданий, ввиду того что Кабул и другие территории долгое время не принимали зороастрийской веры.

[Рудабе совещается с девушками]

Однажды вернулся к себе из шатра Мехраб, посетивший Дестана с утра. Лишь двери покоя открылись пред ним, ⁵⁴⁷⁰ Два ясные солнца явились пред ним: Супруга Синдохт, что блистала умом, И дочь Рудабе, озарявшая дом. Как сад, расцветающий в вешние дни, Блистали и благоухали они. Краса Рудабе восхитила отца [211] . Призвал он на девушку милость Творца. Похожа на тополь под полной луной; Колышутся кудри душистой волной; Алмазы на ней, златотканиый убор; ⁵⁴⁸⁰ Как райская роза, влечет она взор. Уста у Синдохт словно лалы горят [212] ; Открылся жемчужин сверкающий ряд; Спросила: «Как нынче встречал тебя Заль? — Тебя да минуют беда и печаль! — Каким ты наследника Сама нашел? Гнездо ему больше подстать иль престол? Похож ли он нравом на прочих людей? В нем видно ли мужество славных вождей?» На это Мехраб отвечает жене: ⁵⁴⁹⁰ «О тополь мой, ликом подобный луне! Из доблестных витязей в целом краю Никто не осилил бы Заля в бою. На росписях стен ты искала бы зря Подобного всадника-богатыря. В нем львиное сердце и сила слона, А щедрость широкому Нилу равна [213] . Пируя теряет он золоту счет, Он головы в битве без счета сечет. Сияет на юном лице торжество; ⁵⁵⁰⁰ Он молод и молодо счастье его. В бою — что морское чудовище он, В седле — словно мечущий пламя дракон. Кровавые реки в сражениях льет, Кинжала его ослепителен взлет. Кудрей белизна — вот единый порок, Другого никто отыскать бы не мог. Ему эти белые кудри к лицу, Они лишь сильнее влекут к удальцу». Лишь слово отца к Рудабе донеслось, ⁵⁵¹⁰ Лицо, что гранатовый цвет, занялось. И вот уже юное сердце в огне, Для Заля забыла о пище и сне. В ней страсть воцарилась, рассудок изгнав: Все стало иным — и обычай и нрав. Слова мудреца тут бы к месту пришлись: «При женщинах славить мужей берегись. Лишь девичье сердце словами затронь, И бесы зажгут в нем любовный огонь». Служанок зовет она: было их пять; ⁵⁵²⁰ Их разум был доброму сердцу подстать. Сказала служанкам своим Рудабе: «Я тайну поведаю вам о себе. Не вы ли всегда утешали меня, Хранили от всякой печали меня. Внемлите моим откровенным словам, — Пусть ясное счастье сопутствует вам! — Любовь я узнала, я страстью полна, Бушующей словно морская волна. Тоскою по Залю охвачена; мне ⁵⁵³⁰ Покоя она не дает и во сне. Мне сердце и разум зажег он огнем, Со мной его образ и ночью и днем. На помощь придите, ищите пути, Как сердце мое от кручины спасти. Пока, кроме вас, неподкупных подруг, Никто моей тайны не знает вокруг». Служанки внимали, не веря ушам: Как, дочь венценосца, и этакий срам! И, как дьяволицы, разгневаны, все ⁵⁵⁴⁰ Вскочили, воззвали к царевне-красе: «Владычица наша, венец красоты! Средь знатных повсюду прославлена ты. От Чина до Хинда молва разнеслась О деве, блистающей словно алмаз. Нет тополя в мире стройнее тебя, Нет в небе светила яснее тебя. Ведь образ твой видели Май и Каннудж, И Рума владыка, что горд и могуч. Ужель опозоришь родительский дом? ⁵⁵⁵⁰ Иль ты распростилась навек со стыдом? Отринул Дестана отец, не забудь, — Тебе ли объятья пред ним распахнуть? Припомни, где вырос — у птицы в гнезде; Перстом на него указуют везде. Рождала ль когда беловласого мать? Родившись, он должен ли род продолжать? К седому ли рваться с такою красой, С кораллами уст, с благовонной косой? Стремятся к тебе отовсюду сердца, ⁵⁵⁶⁰ Твой лик — украшенье любого дворца. Тебе бы с такой красотой неземной На небе четвертом стать солнцу женой!» [214] Рабыням внимает она, побледнев; В ней жарким огнем разгорается гнев. В досаде от них отвернулась она, Глаза опустила, сурова, бледна, И тень омрачила сияющий лик, И гневный из уст вырывается крик: «Речей не обдумав, даете им течь; ⁵⁵⁷⁰ Не стоило слушать подобную речь. Какая от месяца радость тому, Чье сердце звезда озарила сквозь тьму! Не взглянешь, душистою глиной пленясь, На розу, хоть роза воспета не раз [215] , Кто уксус, целебный для печени, пьет, Тому лишь вредит благовоннейший мед [216] . Не надобен мне ни кейсер, ни хакан [217] , Ни шах, у кого в подчиненьи Иран. По нраву мне Заль, чья могуча рука, ⁵⁵⁸⁰ Сын Сама — прославленного смельчака. Седым или юным его опиши, Он жизни услада, отрада души. Другому над сердцем моим не царить, Не смейте при мне о других говорить! Не видя, я сердце тому отдала, Чьи доблестью славятся в мире дела. Героя

люблю не за кудри и лик — За то, что отважен и духом велик». Прислужницы, стону сердечному вняв, ⁵⁶⁹⁰ Страданья души истомленной поняв, Царевне сказали: «Не сгубим тебя; Мы верные слуги, мы любим тебя. Готовы исполнить желанья твои. Ведут лишь к добру приказанья твои». Одна ей промолвила: «О, кипарис! Ты тайну свою разглашать берегись. Да будет водителем разум тебе! Жизнь рады отдать мы все разом тебе. Прикажешь — волшебный найдем в себе дар, ⁵⁶⁰⁰ Науку пройдем заклинаний и чар. Как быстрые птицы, мы к тучам взлетим, Как легкие серны, по кручам взлетим, Чтоб друга увидела дева-луна, Чтоб нас похвалила за рвенье она». Царевна, к прислужнице лик обратив, Улыбкой кораллы-уста осветив, Сказала: «Коль в явь претворятся мечты — Высокое дерево вырастишь ты, Где разум твой яхонты вместо плодов ⁵⁶¹⁰ Сберет. Не жалей же на это трудов!»

211

Рудабе — примерное значение имени — рослая, стройная. В будущем — мать Ростема.

212

Синдохт — мать Рудабе, жена Мехраба Кабульского. Примерное значение имени — дочь орла, орлица (от авест. Saeno и дохт — дочь, девушка).

213

Нил — обычный в восточной поэзии символ щедрости.

214

Четвертое небо, четвертая сфера (от земли) — сфера солнца.

215

Здесь в тексте непереводимая игра слов: голь (роза) и гель (глина), в написании не различаются:  Использование этого образа обычно и в ранней и поздней поэзии.

216

Уксус и мед — обычные и противоположные по действию лекарства средневековой медицины. Подобное использование образа нередко встречается в классической поэзии.

217

Кейсер — в литературе мусульманского Востока — титул византийских и римских императоров, по существу, цезарь (кесарь). В устах Рудабе — неоправданный анахронизм. Хакан — титул владыки Востока, в частности Китая.

[Служанки Рудабе отправляются взглянуть на Заля]

Служанки оставили царскую дочь, За дело взялись, чтобы делу помочь. В парчу нарядились, гирляндами роз Украсили темные волны волос И вместе выходят на берег речной, Красою и свежестью споря с весной. Стоял первый месяц весенней поры; За речкой раскинулись Заля шатры. Вдоль берега девушки стайкой идут, ⁵⁶²⁰ О славном Дестане беседы ведут; Срывают цветы на прибрежных лугах, Лицом, как цветы, и с цветами в руках. Цветущей поляной идя впятером, С державным они поравнялись шатром. Заль, с трона взглянув, вопрошает: «Кто там Пришел поклониться весенним цветам?» — В ответ приближенные богатыря Сказали: «Из замка Мехраба-царя Служанки на луг за дарами весны ⁵⁶³⁰ Пришли от кабульской царевны-луны». Услышал Дестан, и взыграла душа. Сошел он с престола, любовью дыша, И к берегу с юным рабом поспешил, Блистателен, полон отваги и сил. Служанок за речкой увидел Дестан; Подать повел он свой лук и колчан, Готовясь охоту начать. Вдалеке Заметил он диких гусей на реке. Раб юный, стрелой оснастив тетиву, ⁵⁶⁴⁰ Лук в левую руку дал витязю-льву. Тот криком охотничьим птицу спугнул, Стрелу оперенную в стаю метнул, И рухнула птица, стрелой пронзена; Окрасилась кровью речная волна. Заль молвил рабу: «Переправься скорей, Потом возвращайся с добычей моей». И тот, переправившись вмиг на челне, Направился к девам, подобным весне. Одна из служанок, свежа и мила, ⁵⁶⁵⁰ Беседу с красавцем-рабом завела: «Кто он и уделов каких властелин Тот грозный, подобный слону исполин? Как ловко спустил он стрелу с тетивы! С ним в битве врагу не сносить головы. Наездника мы не видали досель, Кто стрелы пускал бы искуснее в цель». Раб молвил ей, палец к устам поднеся: «О князе моем так судачить нельзя. Сын Сама он, в царство Нимруз ему дан. ⁵⁶⁶⁰ Его называют владыки — Дестан. Под солнцем бойца ему равного нет, Знатнее и краше не видывал свет». Служанка ему отвечала, смеясь: «Зря так говоришь. Хоть прекрасен твой князь, Есть в замке Мехраба царевна-луна, Затмит и Дестана красою она. Стан — тополь, лоб — кости слоновой белей; Из мускуса косы короной у ней. Глаза — как нарциссы, двум аркам-бровям ⁵⁶⁷⁰ Опорою служит точеный калям [218] . Лик ясен, во взоре истома, дурман; Румянец ее — словно вешний тюльпан. Любой завиток душу в рабство берет; Как сердце стесненное, крохотный рот [219] ; Едва пробивается вздох сквозь уста. Соперниц не знает ее красота. Не зря мы сюда из Кабула пришли, — Увидеть владыку Забула пришли Затем, чтобы этим кораллам-устам ⁵⁶⁸⁰ Приникнуть к дестановым алым устам. Назначено небом, угодно судьбе, Чтоб Залю супругой была Рудабе». Услышав такую отрадную весть, Раб юный зарделся от радости весь, И ликом сияя, хорош, как весна, Он вымолвил: «Солнцу под пару луна». Создавший обычай супружества рок Любовный огонь в каждом сердце зажег. Замыслит он любящих двух разлучить — ⁵⁶⁹⁰ С ним спорить напрасно: разорвана нить. Рвет узы он явно, связует тайком, Давно искушенный в одном и в другом, Коль витязь супруги себе не возьмет, Исчезнет со света прославленный род. А тем, что одних дочерей лишь плодят, Насмешек грозит нескончаемый град. Орлица, что яйца в гнезде нанесла, Такую услышала речь от орла: «Коль выведешь самок одних из яиц, ⁵⁷⁰⁰ Навеки угаснет мой род среди птиц» [220] . С улыбкой вернулся прислужник-юнец. Спросил его Заль, именитый боец: «Что скажешь, какому известию рад? Сверкнул отчего жемчугов твоих ряд?» Поведал о слышанном раб молодой, И витязь могучий воспрянул душой. Он к девушкам вновь посылает слугу: «Еще попроси их побыть на лугу. Пусть, маков нарвав, дожидаются там, ⁵⁷¹⁰ Пока не прибавим алмазов к цветам. Еще во дворец им не время: отнесть Царевне им надобно тайную весть». Динары, алмазы велел он подать, Одежд златотканных потребовал пять, Затем повелел он все это пяти Прислужницам юным тайком отнести. И слуги отправились юноше вслед, Неся луноликим дары и привет. Подарки вручили они, говоря: ⁵⁷²⁰ «От Заля, великого богатыря». Шепнула служанка рабу: «Если речь От чуждых ушей пожелаем сберечь — Беседовать надобно с глазу на глаз; Где трое иль четверо — все напоказ. Чтоб в тайну чужим не проникнуть глазам, Пусть витязь к рабыне пожалует сам». Шептались служанки, лицом просветлев: «Попался в ловушку воинственный лев! Заль мил ей, и Залю царевна мила. ⁵⁷³⁰ Счастливая, видно, судьба их свела». Пришел черноокий наперсник вождя, Хранитель сокровищ и вестник вождя; Про все, что слыхал он на той стороне, Поведал воителю наедине. И Заль к приближенным царевны на луг Отправился сам, без доверенных слуг. Кумиры Тараза, свежи, как бутон, Приблизясь, отвесили низкий поклон. И стал их усердно расспрашивать князь, ⁵⁷⁴⁰ Все знать о прекрасной царевне стремясь — Про поступь, и речь, и насколько умна, И впрямь поклоненья достойна ль она? «Одно за другим все скажите, как есть, Не вздумайте ложью глаза мне отвесть. Коль правду я в ваших словах усмотрю, Дарами богатыми вас одарю. А если во лжи заподозрю хоть раз, Слонам своим под ноги брошу я вас». Со щек у прислужниц тут розы сошли, ⁵⁷⁵⁰ Пред Залем склонились они до земли. Одна, что годами моложе была, Отважно с владыкою речь завела. Сказала она: «Изо всех матерей, Среди благородных и знатных семей Второго, как Сам, не родить ни одной — Такого достойного, с чистой душой. Не сыщешь и вровень тебе удальца, Всесветного богатыря и бойца. Но так же и царская дочь Рудабе ⁵⁷⁶⁰ Не знает на свете соперниц себе. Вся — роза и ландыш с макушки до пят; И очи, как звезды Йемена, блестят [221] . Пьянит, как вино, ослепительный лик, А волосы — благоуханный родник. Сказал бы ты, деве пленительной дан Губительный, неотразимый аркан. Блестящие кудри, струясь до земли, Кольчугой красавице стан облекли. На ней благовонный, роскошный наряд, ⁵⁷⁷⁰ На ней самоцветы и лалы горят. Кумиров Китая затмила б она; Бледнеют пред нею звезда и луна». Дослушав ту речь, описаньем пленясь, Приветливо молвил прислужнице князь: «Прошу, помоги мне, поищем пути, Как витязю в гости к царевне придти. Любовь мое сердце томит все сильней, Горю я желаньем увидеться с ней». Сказала служанка: «Коль дашь нам приказ, ⁵⁷⁸⁰ К прекрасной в чертог поспешим мы тотчас. Всесветного витязя разум и лик, И как говорит, и как сердцем велик, — Распишем, рассказами в сеть завлечем, И, право, ее не обманем ни в чем. В силки попадется ее красота, С устами Дестана сольются уста. Быть может, угодно тебе, храбрецу, Вечерней порою прийти ко дворцу. Аркан свой закинешь, на выступ надев: ⁵⁷⁹⁰ Не так ли за ланью охотится лев. Увидишь, прекрасна она или нет; Блаженства достигнешь, приняв наш совет». Заль-витязь вернулся к шатру своему, И годом та ночь показалась ему.

218

Калям (калам) — тростниковое перо. В данном случае метафорическое обозначение носа красавицы, что обычно в классической поэзии. Вообще описание красоты Рудабе дано Фирдоуси в образах, в значительной части общих Для народной и придворной поэзии.

219

В подлиннике игра на двойном значении слова: танг — узкий, сжатый и опечаленный.

220

Данный бейт оригинала темен и потому переведен по общему смыслу.

221

В подлиннике указана определенная звезда — Сохейль, звезда счастья; Йемен — нарицательное значение также «счастливый». Таким образом, подразумевается, что очи — не только сверкающие, но и сулящие счастье.

[Возвращение девушек к Рудабе]

Служанки, меж тем, воротились домой; Две ветки цветущих у каждой с собой. Привратник, увидя их лица меж роз, Осыпал их бранью и градом угроз: «Смотрите, уж вечер, а вы — вне дворца. ⁵⁸⁰⁰ Не знаю, какого дождетесь конца». Красавицы, мигом придумав ответ, Сказали с обидой: «Корить нас не след. Сегодняшний день, как и всякий другой; И дивов не встретишь в садах над рекой; Нас тянет туда, в том не наша вина — Срывать гиацинты зовет нас весна». Ответил привратник: «Пора уж не та Теперь наступила, не прежней чета. В Кабуле гостит именитый Дестан, ⁵⁸¹⁰ Весь край в эти дни словно воинский стан. Недаром верхом выезжает с утра Владыка, покинув дворец для шатра. Теперь он у Заля проводит все дни, И близкими стали друзьями они. Вот так вас увидя с цветами в руках, Во гневе Мехраб вас повергнул бы в прах». Красавицы входят в покой расписной, Беседу заводят с царевной-луной: «Такого мы солнца не видели ввек; ⁵⁸²⁰ Лицо — словно роза, а кудри — как снег». В царевне любовь разгорелась сильней, Мечта о свидании вспыхнула в ней. Дарами богатыми восхищена, Служанок расспрашивать стала она: «Что молвил сын Сама, каков он на вид? Таков ли он впрямь, как молва говорит?» Служанки, спеша, отвечают все враз, Заметив, что деве приятен рассказ: «Заль — витязь, какого не видывал свет; ⁵⁸³⁰ Его благородней, достойнее нет. Величьем владыке царей он подстать, Платана мощней и стройней не сыскать. Он ростом высок и красив, как цветок, И тонок в обхвате, и грудью широк. Два ока-нарцисса вселяют любовь; Уста — что кораллы, а щеки — что кровь. И львиная мощь, и величье в нем есть, И сердце мобеда, и разум, и честь. А что до его белоснежных кудрей, ⁵⁸⁴⁰ Они — не изъян, украшенье скорей. Кудрями, обличием славный Дестан — В кольчуге серебряной алый тюльпан. Ты скажешь, таким ему надобно быть; Не будь он таким — стали б меньше любить. Ему, уходя, мы сулили, что ты С ним свидишься, этой он полон мечты. Готовься же милого гостя встречать! Отдай приказанья, с чего нам начать». Служанкам сказала царевна-краса: ⁵⁸⁵⁰ «Я новые слышу теперь голоса! Заль, птицей взращенный, со славой худой, Увядший, старик с головою седой, Стал ныне похож на весенний тюльпан; И руки могучи, и строен, мол, стан. Ему разболтали вы все обо мне И плату за то запросили вдвойне!» Так молвит, а губы от смеха дрожат, И щеки зарделись, как спелый гранат. Сказала затем красота из красот ⁵⁸⁶⁰ Служанке: «Пустись, словно птица в полет! Ждать буду ответа. Ты миг улучи И витязю на ухо так прошепчи: Ты счастья достиг, собирайся же в путь, Приди на прекрасную деву взглянуть». Сказала служанка царевне-красе: «Готовься, надежды исполнятся все. Моленья влюбленной услышал Творец, Пусть дело венчает счастливый конец!» Украдкой, родных не впуская к себе, ⁵⁸⁷⁰ За дело поспешно взялась Рудабе. Светлицу, что блеском подобна весне, Где царские лики на каждой стене, Велела украсить китайской тафтой И вычистить каждый кувшин золотой. Рассыпаны лалы, алмазы горят, И пряный струится от вин аромат. Жасмин благовонный, душистый нарцисс, Фиалка и ландыш в кувшинах сплелись; Сосуды из золота и бирюзы ⁵⁸⁸⁰ С водою в них розовой, чище слезы. . . Чертог солнцеликой невесты вознес До самого солнца дыхание роз.

[Заль идет к Рудабе]

Ушло светозарное солнце с небес — Замкнули покой, ключ от двери исчез. Служанка пришла, чтобы Залю шепнуть: «Пора, все готово. Скорее же в путь!» И витязь в дорогу пустился, как тот, Кто, страстью сгорая, к любимой идет. На кровлю взойдя, черноокая вниз ⁵⁸⁹⁰ Глядела — венчанный луной кипарис. Вдали показался сын Сама-бойца; Увидела юношу с башни дворца, Раскрыла рубины-уста и зовет: «О доблестный! Благословен твой приход! Творца благодать да пребудет с тобой! Что прах, небеса под твоею стопой. Да будет служанка вознаграждена: Правдиво тебя описала она. Сюда добирался ты пеший, в пыли, ⁵⁹⁰⁰ Ступни твои царские изнемогли». Лишь слуха Дестана тот голос достиг, Едва он увидел сияющий лик, Чертог, словно жемчуг, пред ним засиял, Мир стал от румянца ее, словно лал. Промолвил Дестан: «Ты, как месяц, светла. Тебе от меня и от неба хвала! О, сколько ночей перед ликом светил В тиши я моленья творцу возносил, — Молил, чтоб Йездан, всемогущ и велик, ⁵⁹¹⁰ Мне втайне явил твой пленительный лик. И вот я любуюсь твоей красотой И речью обрадован нежной, простой. Но путь укажи ты к свиданию мне. Ведь я на дороге, а ты на стене». Вняла его слову царевна-краса, И спущена витязю чудо-коса. Ты скажешь, аркан с кипариса скользит, Из мускуса благоуханного свит. Лаская прекрасной царевны лицо, ⁵⁹²⁰ За змейкой змея, за колечком кольцо Струятся с высокой ограды. Дестан Подумал: «О сердце влекущий аркан!» Зовет с высоты Рудабе говоря: «О сын знаменитого богатыря! К стене устреми поскорее шаги, Стан выпрями, руки сильней напряги, Хватайся за косу, взбирайся! Она, Возлюбленный мой, для тебя взращена». На деву глядит, не спуская очей, ⁵⁹³⁰ Воитель, дивясь благородству речей. Устами коснулся он мускусных струй, До слуха невесты дошел поцелуй. Ответил: «Как боль я тебе причиню! Уж лучше затмиться бы ясному дню. На душу свою не могу посягнуть,

 

Свидание Заля и Рудабе.

С рукописи Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина.

Смертельной стреле не подставлю я грудь». Аркан у прислужника взяв, раскрутил, Могучим рывком в вышину запустил, Накинул на башенный острый зубец ⁵⁹⁴⁰ И мигом вверху очутился храбрец. Царевна с поклоном к нему подошла, Лицом, как пери, хороша и светла. Взяла его за руку нежно, вдвоем Идут в опьяненьи блаженном своем. По лестнице с башни спустилась она, С рукой богатырской рука сплетена. Вошли в золотой, озаренный чертог, Обитель пиров — благовонный чертог; Он весь, словно райские кущи, сиял. ⁵⁹⁵⁰ Рой юных невольниц пред ними предстал. Заль-Зер, между тем, околдован, глядит На лик ее, кудри, пленительный вид: На ней ожерелье и серьги блестят, Алмазами шит златотканный наряд, Нежнее тюльпана ланит лепестки, Ложатся в кудрях к завитку завитки. И Заль, как владыка царей, величав, Воссел близ красавицы, весь просияв. Атласная перевязь, добрый кинжал, ⁵⁹⁶⁰ От ярких рубинов венец его ал. Украдкой царевна, очей не сводя, На Заля глядит, на красавца-вождя; Глядит, пленена удальцом, силачом, Которому скалы дробить нипочем, И отблеск лица его ярче, сильней Огнем разгорается в сердце у ней. Вино, поцелуи и страсти слова. . . _ Но серна не стала добычею льва. Заль деве, затмившей сиянье луны, ⁵⁹⁷⁰ Промолвил: «Мой тополь, дыханье весны! Когда эта весть к Менучехру дойдет, Владыка рассердится, знаю вперед. И Сам, сын Нейрема, сердито крича, Корить меня станет, грозить сгоряча. Но жизнью и телом не столь дорожу, Оденусь я в саван и не задрожу. Творцом правосудным клянусь, Рудабе, — Обет не нарушу я, данный тебе. Пред чистым Йезданом главою склонюсь, ⁵⁹⁸⁰ С мольбою, смиренным слугою склонюсь, Чтоб он успокоил царя и отца, От гнева и мщенья омыл им сердца: И верю, Создатель, вняв жарким мольбам, Дозволит назваться супругами нам». На то Рудабе отвечала: «И я Клянусь — да услышит меня Cудия! —  Другому мной ввек не владеть никому: Творец мирозданья свидетель тому. Владеть мной лишь Залю, с венцом на челе, ⁵⁹⁹⁰ Герою, чье имя гремит на земле». И с каждым мгновеньем любовь их росла, Рассудок далеко, страсть близко была. И так до рассвета часы протекли... Но вот барабаны забили вдали. Прощаются дева и Заль: обнялись, Подобно утку и основе сплелись [222] . И слезы в тоске проливают они, И к ясному солнцу взывают они: «О светоч вселенной, еще погоди, ⁶⁰⁰⁰ Стремительно так над землей не всходи!» Аркана петлю зацепив за зубец, С прекрасной подругой расстался боец.

222

Традиционное сравнение классических поэтов.

[Заль совещается с мобедами]

Вот ясное солнце взошло над горой, И мчится отважных воителей строй. Сидит на престоле блистающем Заль, И мимо проносятся всадники вдаль. Затем он в шатер созывает к себе Старейших мужей, закаленных в борьбе. Советник-мудрец и дружин главари, ⁶⁰¹⁰ Отважные витязи-богатыри Достойные, мудрые, с чистой душой, Предстали пред князем толпою большой. С веселой улыбкой на алых устах, К ним Заль обратился в учтивых словах. Сначала хвалою почтил он Творца, От сна пробудил он мобедов сердца, Промолвив: «Надежду и страх затая, Склонимся пред Ним; Он— святой Судия. Им движимы солнце, луна, небосвод, ⁶⁰²⁰ Он дух наш благими стезями ведет. Средь ясного дня, сквозь полночную тьму Хвалы и моленья несутся к Нему. Им держится свет, Он веселье дарит, В обоих мирах правосудье творит; Весну посылает и шлет листопад, На лозах обильно растит виноград; То землю цветущей и юной хранит, То даст ей нахмуренной старости вид. Ему неподвластных существ — не найти; ⁶⁰³⁰ Без воли Его муравью не ползти. Он создал чету, жизни вечный исток. Потомства не жди, коли ты одинок. Един лишь Йездан, кем миры созданы; Нет равных ему, друга нет, и жены. А смертных четами он всех создавал, Из тайного явное к жизни призвал. Таков небесами нам данный закон, Так было от века, так мир сотворен. Весь мир человек украшает собой; ⁶⁰⁴⁰ С ним цену предмет обретает любой. Кто силу Творца разглядел бы во мгле, Когда б не явилась чета на земле? Живущий в безбрачии муж молодой Заветам не следует веры святой. А если он славного рода к тому ж — Род губит, живя в одиночестве, муж. Коль сын у героя родится на свет, Светлей для могучего радости нет. Хоть срок умирать исполину придет, ⁶⁰⁵⁰ В потомстве он новую жизнь обретет. Сберег свое имя, кто жил не один: Вот этот — сын Заля, а тот — Сама сын. Гордятся наследником трон и венец, Ему свою славу вручает отец. Вам здесь о своей рассказал я тоске, Цветут эти розы в моем цветнике. Рассудок исчез, сердце кинулось прочь. Найдите же средство, как горю помочь. Молчал я доныне, но бедный мой ум ⁶⁰⁶⁰ Совсем изнемог от мучительных дум. Мне замок Мехраба — свет ясного дня, Земля его — те ж небеса для меня. Царевне кабульской в плен сдался я сам, Не знаю, мольбе моей сдастся ли Сам? И сдастся ли царь или будет суров? Здесь грех он усмотрит иль юности зов? Кто ищет супругу — велик он иль мал — Дорогу, согласную вере, избрал. Не будет суров мудреца приговор ⁶⁰⁷⁰ Деянью, которое — честь, не позор. Что скажет на то прозорливый мобед? От мудрых какой я услышу совет?» Безмолвны мобеды, безмолвны бойцы, Не в силах уста разомкнуть мудрецы. Все знали, что предок Мехраба — Зохак Что шах Менучехр оттого ему враг [223] , И все ж не сломили молчанья печать: Кто к меду решился бы яд примешать? Ответных речей не дождавшийся князь ⁶⁰⁸⁰ Им слово такое сказал, омрачась: «Я знал, что признанье мое услыхав, Осудите, скажете: был я не прав. Но каждый, кто праведный путь изберет, Идет средь обид и насмешек вперед. На этом пути помогите вы мне, Препоны смести помогите вы мне, — Для вас в благодарность я сделаю то, Чего для подвластных не делал никто. Сплошь милости будут, благие дела; ⁶⁰⁹⁰ Вовек от меня не увидите зла». И Залю мобеды сказали в ответ, Ему пожелав много радостных лет: «Хоть ввергнуты мы в затрудненье теперь, Мы все твои верные слуги, поверь. На месте твоем кто б держался мудрей? Жена — не помеха величью царей. К тому же Мехраб — не из малых владык, Могуч, и богат он, и сердцем велик. Он — царь, кем арабский возглавлен народ, ⁶¹⁰⁰ Хотя и ведет от дракона свой род. Ты витязю Саму посланье готовь; Пиши все, что сердцу подскажет любовь. Ведь разум твой нашего много сильней, Ты мудростью нас превосходишь своей. Быть может, царя известит он письмом, Узнает, что мыслит владыка о том, Согласья владыки добьется отец, И трудное станет легко под конец».

223

В оригинале: «и от них сердце шаха полно [ал]химии» (хитрости).