Шахта дьявола
Шрифт:
Я отстраняюсь. — Он умер?
— Я так не думаю. Когда я ушлс, он лежал на полу, истекая кровью. Я один раз выстрелила в стену, а затем выстрелила его куда-то в живот.
— Хорошая девочка, — хвалю я. Она вывела эти уроки самообороны на новый уровень. — Где пистолет?
Ее глаза расширяются, и она бледнеет. — Я… я оставила его. Прости, я не подумала, я испугалась, когда его застрелила. Он у него есть.
— Шшш, — успокаиваю я ее, целуя в лоб. — Ты сделала именно то, что тебе нужно. Вернее, на самом деле. Я собираюсь закончить это сейчас.
Я
— Что у тебя с рукой?
— У меня вывихнуто плечо, — мрачно говорю я.
— Давай я тебе помогу. Она поднимается на ноги, осторожно ощупывая мое плечо, пока не обнаружит проблему. «Это будет больно».
Я смотрю ей в глаза. — Ничто не может сравниться с последними полчаса моей жизни.
Ее взгляд смягчается. Она вставляет мое плечо обратно в сустав, и я вздрагиваю. Ее руки массируют нежную плоть, а глаза умоляют меня.
— Не уходи. Пожалуйста, не уходи.
— Я должен. Мы еще не выбрались из леса и не выйдем, пока он не умрет. Я убью его, а потом вернусь за тобой.
Ее подбородок упрямо вздрагивает. — Я не останусь здесь. Я пойду с тобой.
— Нет, амор. Тебе нужно спрятаться и подождать меня.
Она упрямо качает головой. — А что, если он причинит тебе боль?
Я обхватываю ее лицо и заставляю посмотреть на меня. Эти голубые глаза съедают меня изнутри, как всегда.
«Единственный способ причинить мне боль — это причинить вред тебе. Я не смогу сосредоточиться и думать ни о чем другом, если не буду знать, что ты в безопасности, ты это понимаешь? Мне нужно, чтобы ты осталась позади и спряталась. Пообещай мне, что спрячешься, Тесс. Она все еще выглядит неуверенной. — Обещай мне.
— Обещаю, — шепчет она.
???
Глава 63
Тьяго
Ярость, протекающая по моему телу, проникает до костей. Он настолько неразрывно похоронен в моем мозгу, что следы этого гнева я буду носить с собой до конца своей жизни. Предательство влечет за собой смертный приговор, но преследовать мою жену? Смерть — это милость, о которой Марко будет умолять меня, прежде чем я с ним покончу.
Насилие, пронизывающее мои руки, заставляет меня чувствовать себя непобедимым, пока я брожу по коридорам бомбоубежища в поисках человека, которого собираюсь выпотрошить. Я иду по кровавому следу, который он оставил после себя. Никаких рациональных мыслей, никакой заботы о собственной безопасности, просто сосредоточенность на выслеживании животного, которое ранило мою сестру и попыталось напасть на Тесс.
Завернув за угол, я вижу Хулио. Он родился в картеле, оба его родителя были частью семьи с тех пор, как моему отцу было двадцать с небольшим. Его смерть причинит им боль, но его предательство уничтожит их. Я стою позади него, сжимая предплечьем его горло, прежде чем он даже осознает, что я здесь.
«Dile a tu dios que el Diablo dice hola, hijueputa».
У него есть доля секунды, чтобы напрячься, прежде чем я перережу ему горло,
Фредо. Брат Хулио.
Мой нож пронзает воздух и вонзается ему в глаз на восемь дюймов на глубину с другого конца зала. Он умирает с жалким хныканьем, будучи не более человеком в смерти, чем он был при жизни.
Я подхожу к его телу, вытаскиваю нож из его головы и втыкаю его в пояс брюк. Другой его глаз застыл в недоверии, невидяще глядя на меня. С ревом я тянусь к его глазнице и хватаю это бесполезное глазное яблоко, с легкостью вырывая его из его головы. Я крепко сжимаю его в кулаке, иду по кровавому следу к закрытой двери.
В ночь смерти Аугусто Леоне я должен был знать, что Марко был кротом или, по крайней мере, подозревать его. Я был настолько поглощен Тесс, что больше ничего не видел. И этот ублюдок использовал эту слабость против меня, как я и предсказывал.
Дверь распахивается, когда я пну ее, верхние петли полностью высвобождаются. Марко сидит на том же стуле, на котором умер Леоне. Есть определенная поэтическая справедливость в осознании того, что он тоже умрет там.
— Твой маленький бунт провалился, — тяну я, бросая в него глаз. Он падает на землю и катится ему на ноги.
Тесс нанесла ему удар. Его лицо представляет собой кровавое месиво. Он бледен, его кожа белая, как полотно, и он сжимает живот. Под его стулом густая лужа крови; оно вытекает из него и медленно капает на пол. Тесс неосознанно дала ему смертельный выстрел. Он истекает кровью и, судя по количеству окружающих, жить ему осталось недолго.
Его рот открыт, губы приоткрыты, его прерывистое дыхание он наблюдает за мной безумными, но быстро угасающими глазами.
— Не умирай из-за меня, Марко, — киплю я. — Мне все еще нужно тебя убить.
— Это не должно было так закончиться, — бормочет он.
— Чем, по-твоему, это закончится? Ты предал семью, тебе это никогда не сойдет с рук
— Я занимался этим больше гребаного года! — говорит он, находя в себе достаточно сил, чтобы выплюнуть эти слова в меня. — Вы никогда не подозревали меня, никогда не думали, что я мог быть причастен к смерти Адрианы. Я мог бы продолжать долгие годы, если бы не твоя тупая пизда-жена.
— Я собираюсь вырвать твои легкие и скормить их тебе, Марко. Я засуну их так глубоко тебе в горло, что ты задохнешься, кусок дерьма.
Он издает болезненный смех. — Это непохоже на тебя так явно выставлять напоказ свои слабости, Тьяго. Тэсс ослепляет тебя, она заставляет тебя совершать ошибки, ты знаешь, что она это делает. И из-за этого я стал жадным. Я видел, как она тебя отвлекает, и мне хотелось большего, поэтому я взял это. Если бы я просто придерживался своего плана и продолжал медленно настраивать твоих людей против тебя, я бы победил. Ты бы сидел здесь и умирал, а я занял бы твое место в качестве шефа. Я недооценил тебя и ее вместе.